Пытки против комитета Как работает «Сводная мобильная группа» правозащитников в Чечне

В начале августа 2015 года в России самоликвидировался «Комитет против пыток» — одна из главных организаций в стране, занимающихся общественными расследованиями. Вместо этой структуры, признанной «иностранным агентом», создается новая с похожим названием — «Комитет по предотвращению пыток»; заниматься она будет примерно тем же. Продолжит работу и «Сводная мобильная группа» — подразделение «Комитета», работающее в Чечне: правозащитники расследуют дела, связанные с «убийствами чести», похищениями и пытками. С руководством Чечни у мобильной группы не сложились отношения с самого начала, но особенно ухудшились в 2014-м — их офис сначала сожгли, потом разгромили. Специальный корреспондент «Медузы» Даниил Туровский понаблюдал за работой «Сводной мобильной группы» в Чечне. 

По комнате носится девочка лет четырех, улыбается, обнимает плюшевого медведя, который в пять раз больше нее, потом убегает в коридор — и возвращается обратно то в отцовских строгих ботинках, то в розовых шлепках, то в маминых парадных красных туфлях. Взрослым в комнате не до нее. На диване устроились сотрудники «Сводной мобильной группы» (СМГ) Дмитрий Казаков и Альбина Мударисова, рядом в кресле сидит женщина — Луиза Ахмедова, она, выражаясь языком СМГ, «заявитель». Луиза обводит взглядом каждого человека в комнате.

Как и каждый заявитель, Луиза начинает издалека — спрашивает для начала, как дела у правозащитников, как теперь они работают без офиса (он сгорел в результате поджога в декабре 2014 года). К сути разговора переходит только минут через пятнадцать: Луиза Ахмедова просит увезти ее сына за границу.

Проблемы у Алихана Ахмедова началась еще в 2007 году. Тогда он работал следователем в группе по раскрытию особо тяжких преступлений. В ноябре 2007-го в Грозном произошло громкое убийство милиционера и «кадыровца» Руслана Хатаева. В числе подозреваемых оказался сотрудник грозненского ОМОНа Саид-Эмин Мазаев. Алихан Ахмедов допросил его, после чего провел обыск в его доме. Следующим вечером, по данным СМГ, Ахмедов пил кофе после смены в кафе, когда внутрь ворвались восемь омоновцев с оружием, они несколько раз выстрелили в пол. По приказу Алихана Цакаева — руководителя ОМОНа и одноклассника Кадырова, Ахмедова доставили на базу спецподразделения в багажнике автомобиля.

Происходившее на базе описано в показаниях Ахмедова для дела СМГ: «Они связали веревкой за спиной руки и засунули в рот тряпку. Затем эту же веревку перекинули через ветку дерева и начали подтягивать веревку, чтобы я остался в подвешенном положении. После этого все сотрудники ОМОНа начали меня избивать. Избивали посменно, удары наносили руками и ногами по телу и голове. Избиение продолжалось около трех часов. В течение всего времени я около трех-четырех раз терял сознание, меня обливали из ведра холодной водой, приводя в чувство. Во время избиения кто-то из сотрудников ОМОНа два раза тушил о мою шею сигареты».

Потом Алихана Ахмедова уволили из полиции, а самого осудили за то, что он якобы пытал омоновца. После выхода из заключения он написал заявление в прокуратуру, было заведено уголовное дело, но СК по Чечне не смог установить виновных.

В СМГ Ахмедов обратился только в 2011-м, и с тех пор он постоянно чувствует на себе внимание правоохранительных органов. Следственный комитет так и не разыскивает пытавших Ахмедова; несмотря на усилия юристов СМГ, следователи регулярно выносили и продолжают выносить постановления о приостановлении производства (за последние годы их было вынесено больше десяти). После того, как вышел фильм «Семья» (снят «Открытой Россией» Михаила Ходорковского), в котором Алихан рассказывал о пытках, Луизу уволили с работы.

«Можно во Францию его вывезти? — спрашивает Луиза. — Я 20 лет преподавала французский, как-нибудь справимся? Как? Не вывозите? Ну сделайте нам хотя бы визы, чтобы мы сдались на границе. Я больше не могу так — переживать каждый раз, каждый день за него. Расскажи сам».

Алихан сидит в углу комнаты, ковыряясь в мобильном телефоне. «Ну…» — начинает он. «Рассказывай, как было, а не как мне рассказывал. Он мне говорил сначала, что об машину ударился!» — встревает женщина.

И Алихан рассказывает: шел в конце июня 2015 года поздно вечером домой. У подъезда увидел черный автомобиль без номеров, но все равно решил зайти в подъезд. Возле лифта его догнали трое человек и силой пытались вывести на улицу. Он сопротивлялся, получил удар в нос твердым предметом. Из квартиры выбежала женщина, подняла крик, нападавшие ушли из подъезда. И Алихан, и его мать полагают, что этим все не кончится: в следующий раз его не просто ударят по носу, а увезут — и никто его больше не найдет.

Правозащитник Дмитрий Казаков спрашивает, есть ли у них родственники в других регионах России. Луиза качает головой. Казаков говорит: с визой помочь еще реально, вывезти куда-то жить — сложно, у СМГ нет таких ресурсов.

Сотрудники СМГ обещают что-то сделать и уходят. Женщина вслед говорит им: «Ну попробуйте, да, пожалуйста? Я в любое время доступна по телефону».

* * *

Добиться расследования дел, в которых замешаны чеченские силовики, привлечь их к ответственности получается крайне редко. Работа СМГ заключается, скорее, в фиксировании нарушений и подталкивании следователей к работе, но главное — в психологической помощи заявителям; они должны дать надежду, что справедливости все-таки можно добиться.

«Сводная мобильная группа» «Комитета против пыток» начала действовать в Чечне в 2009 году — после убийства правозащитницы Натальи Эстемировой, работавшей в «Мемориале». До 2009-го в юристы «Комитета против пыток» постоянно находились в республике, но убийство Эстемировой сделало очевидным, что в Чечне «работать чрезвычайно опасно». Чтобы понизить опасность, решили трудиться посменно: раз в месяц в Грозный приезжает новая команда — три человека из разных региональных отделений «Комитета», московского, нижегородского, оренбургского и других. Первая смена СМГ отправилась в Грозный 30 ноября 2009 года.

Цель СМГ глава «Комитета против пыток» Игорь Каляпин описывал так: «Пытаемся заставить органы следствия должным образом расследовать преступления, совершенные милиционерами и другими силовиками», сделать «обстановку в Чеченской республике хоть немного спокойнее — для того, чтобы у людей, которые там живут, появилась надежда на справедливость» (интервью Игоря Каляпина спецкору «Медузы» Илье Азару читайте тут). 

В первое время про СМГ ходило много слухов: может быть, их прикрывает ФСБ? Или это спецгруппа президента Дмитрия Медведева, которая собирает компромат на Кадырова, а значит и на Путина? Слухи эти, впрочем, быстро рассеялись. Сейчас руководство Чечни однозначно считает правозащитников «врагами России». «Эти ребята ненавидят чеченский народ. Они приехали сюда, чтобы заработать денег», — говорил Рамзан Кадыров в 2012 году.

В 2013-м СМГ получила за работу в Чечне правозащитную премию Мартина Энналса («Нобелевская премия» для правозащитников). В своем выступлении на вручении премии Каляпин говорил, что «главные герои» — вовсе не юристы СМГ, а жертвы пыток, родственники людей, пропавших без вести, убитых. «Смертельно рискуя, [они] не побоялись обратиться к нам, участвовали в расследованиях, давали свидетельские показания, участвовали в судебных разбирательствах. Эти люди рисковали вместе с нами и рисковали больше, чем мы», — сказал Игорь Каляпин.

Своей деятельностью группа раздражала руководство республики, которое не раз заявляло, что правозащитники в Чечне не нужны. Окончательно отношения между властями и комитетом испортились в 2014 году.

В декабре 2014-го на Грозный впервые за долгое время напали боевики. В чеченской столице объявили контртеррористическую операцию, часть боевиков уничтожили в Доме печати, других — в школе недалеко от проспекта Путина. Погибли 14 полицейских. На следующий день Кадыров заявил, что «семьи боевиков будут немедленно выдворены за пределы Чечни без права возвращения, а [их] дома снесены вместе с фундаментом».

Глава «Комитета против пыток» Игорь Каляпин в ответ заявил, что родственники боевиков могут понести наказание только в том случае, если суд установит их участие в совершенном преступлении. Через три дня четыре дома, где жили предполагаемые родственники боевиков, сожгли неизвестные. Тем временем Рамзан Кадыров написал в своем инстаграме: «Некий Каляпин встал на защиту бандитов и их родственников. В Чечне защитой прав человека занимаюсь я».

А через неделю сгорел и офис мобильной группы в Грозном — в пяти минутах ходьбы от проспекта Путина и центра города. Известна фотография, на которой юрист СМГ Сергей Бабинец стоит на пепелище и держит в руках премию, которую им вручили в 2013 году.

Участники группы некоторое время жили в гостинице, но продолжали работать. В связи с поджогом офиса завели уголовное дело, но спустя полгода у следствия так и не нашлось версий и подозреваемых.

Сгоревший офис со временем удалось отремонтировать. Однако 3 июня 2015 года на него опять напали. Сначала под окнами СМГ шел митинг «против политизации правозащитной деятельности», в нем участвовали около 300 человек. Во время митинга часть людей ворвалась внутрь офиса, срезав дверь болгаркой. Сотрудникам СМГ удалось покинуть помещение. Ворвавшиеся граждане устроили погром и унесли большую часть документов. Одновременно на улице железными прутьями разбили автомобиль СМГ. Офис громили в течение двух часов, при этом полицейские, которые в Грозном буквально на каждом углу, так и не появились.

СМГ пришлось покупать и перегонять в Чечню новый автомобиль — обычный небронированный джип. В каждом таком автомобиле — особая система безопасности, которая отслеживает перемещения группы и отклонения от положенного маршрута. Кроме того, сотрудники СМГ выполняют некоторые простые правила безопасности — скажем, отзваниваются в условленное время дежурному (разговор обычно короткий: «У нас все нормально, до связи»), никогда не выходят на улицу по одному.

Арендодатель, у которого СМГ снимала офис, отказался сдавать помещение снова. Новый офис найти не удалось — с «врагами Кадырова» в Чечне никто связываться не хочет. СМГ в итоге пришлось воспользоваться единственный вариантом — заехать в квартиру Натальи Эстемировой, которую с 2009 года сдавала ее дочь.

Эта квартира расположена на 10 этаже в новостройке в рабочем районе Грозного. Лифт в этом доме никогда не работал, так что для офиса правозащитников, к которым часто приходят заявители, — это самое неподходящее место: заявители — чаще всего пожилые люди, которым подняться так высоко по ступенькам почти не по силам.

* * *

На августовское дежурство 2015 года в Грозный приехали только двое юристов. Больше и не нужно — новых заявителей нет, работа идет по старым делам, и в основном письменная: вроде обжалования отказа на прекращения производства по делу или получения такого отказа. Поэтому каждодневная работа СМГ связана с почтовыми отделениями.

Юрист Дмитрий Казаков в Грозном уже девятый раз, он из нижегородского «Комитета», в последние месяцы занимался документами по поводу признания организации «иностранным агентом» и ее ликвидации (вместо «Комитета против пыток» создается «Комитет по предотвращению пыток», он будет работать без иностранного финансирования).

«Сложно ли здесь работать?» — спрашиваю у Казакова, когда мы выходим из суда. «Работать сложно, — отвечает он. — Вот похитили человека из дома. Приходишь к соседям. Говорят: да-да, видели, слышали. Потом просишь подтвердить на бумаге, и все: «Ну зачем?» А ведь все друг друга знают и жили по-соседски».

Второй юрист — Альбина Мударисова из Оренбурга — в Чечне до этого была лишь раз. Девушки в «Комитете» вообще редкость. Перед тем, как ее взяли в правозащитную организацию, несколько раз предупреждали об опасности.

До «Комитета» она получала экономическое образование и работала на руководящей должности в строительной фирме. Несколько лет назад ее отправили в командировку — строить дом-интернат на крайнем севере, «где из власти был только участковый». Однажды этот участковый пришел к ней и спросил: «Ну, кто на этот раз?» Альбина не поняла, о чем речь. Оказалось, он заводил мелкие дела (хулиганство, распитие алкоголя в общественных местах) на случайных строителей; этого от него требовало руководство.

Вернувшись домой, Альбина поступила на юридический. Вскоре один из однокурсников рассказал, что нашел работу в местном «Комитете против пыток», и позвал ее с собой. Она прошла стажировку в конце 2013 года, а с 2014-го начала работать как штатный юрист. В Чечню на этот раз она приехала с большим чемоданом с запасом закрытых платьев — в Грозном на женщин в открытой одежде смотрят косо.

Бумажная работа отнимает у членов мобильный группы много времени и сил, но еще больше времени и сил приходится тратить на суды.

В один из августовских дней 2015 года Казаков и Мударисова отправляются в Верховный суд (в том же здании — кафе «Сластена») на процесс МВД Чечни против «Комитета» и Мурада Амриева (спортсмен; в деле СМГ указано, что в 2013-м его пытали током и подвешивали к потолку в здании управления МВД Грозного). Силовики подали иск о защите чести и достоинства в декабре 2014-го.

В здании суда нет электричества (в Грозном — обычное дело), не работает кондиционер, секретарь суда обмахивается папкой с уголовным делом. На заседании судья просит оригинал доверенности на предоставлении Амриева. «Оригинал сгорел», — говорит судье Амриев.

Впрочем, заседание все равно пришлось перенести: не явились представители истца — МВД Чечни. Правозащитники говорят, что такое тут периодически случается — власти таким образом затягивают дело.

* * *

Во время декабрьского пожара в офисе сгорели почти все дела, над которыми работала СМГ. Большую часть удалось восстановить по электронным копиям, но безвозвратно исчезли оригиналы свидетельских показаний и доверенности от заявителей.

Восстановленные документы лежат в секретной квартире за пределами Чечни. В них — помимо прочего — можно найти расследования о похищениях во время спецопераций по поимке боевиков, а также о пытках для выколачивания признательных показаний.

Так, в апреле 2012 года на окраине села Ассиновская прогремел взрыв рядом с отделением полиции. Через несколько часов в три дома ворвались полицейские. Из каждого дома они взяли по одному молодому человеку и увезли в Сунженское РОВД. Все трое потом скажут родственникам, что им под пытками (удары кулаками, электрошокер, удушение пакетом, ломали пальцы на ногах) пришлось себя оговорить. Они получили сроки от семи до девяти лет за участие в незаконном вооруженном формировании, незаконном приобретении и хранении взрывных устройств и подготовке теракта.

Среди дел есть несколько преступлений по «убийствам чести» (в исламской культуре случается, что родственники таким образом защищают «честь семьи»: девушек убивают за добрачный секс, измену; в наиболее радикальных семьях — даже за употребление алкоголя или откровенную одежду). По данным исследования «Мемориала», в последние годы такие убийства стали происходить в Чечне чаще: «Мужчины расправляются со своими родственницами даже за весьма незначительные отступления от «норм поведения чеченской девушки… В последние годы решение принимается не на основании традиции, а зависит от произвола родственников, занимающих высокое положение».

Например, мае 2013 года пропали сестры Сацита и Зарган Айдамировы. Они жили и работали на автомойке, там же в один из дней обнаружили следы крови и гильзы. На месте происшествия бригада оперативников встретилась с мужчиной, который представился «Рейнджером» (в Чечне силовики — бывшие боевики — нередко используют старые позывные). Свидетели рассказывали, что он говорил по телефону: «Это наша работа, и об этом знают наверху». Девушек не нашли.

В июле 2013 года в центре Грозного в автомобиль затолкали Хадижат Элимханову. Мать Хадижат сразу же поехала на место похищения, в соседнем магазине нашлась видеозапись похищения. В кадре — автомобиль серебристого цвета, из которого вылезают двое мужчин. Один из них — в черной военной форме с кобурой для пистолета на поясе. Мужчины подошли к Хадижат со спины, и один из них нанес удар прикладом пистолета по голове девушки. Она упала. Мужчины принялись ее пинать, после чего поволокли ее к автомобилю. В машину ее буквально втолкнули ногами. За происходящим безучастно наблюдали прохожие. Девушку не нашли.

Ни одно из этих дел «Сводной мобильной группы» не закончилось поимкой преступников.