Один из лучших расследователей военных преступлений в истории The New Yorker рассказывает историю сирийского адвоката, противостоявшего режиму Башара Асада. В феврале он погиб при землетрясении в Турции
В сентябре журнал The New Yorker рассказал о сирийском юристе Мустафе (издание не называет его фамилию) из города Эр-Растан в провинции Хомс. За последние 10 лет Мустафа собрал и вывез за границу больше 200 тысяч страниц сирийских правительственных документов и, подтвердив их свидетельствами очевидцев, смог связать многие преступления режима Башара Асада с именами конкретных командиров армии. Несмотря на то, что сирийская разведка знала о деятельности юриста, в 2022 году ему удалось уехать. Мустафа купил квартиру на юге Турции — в Антакье. В феврале 2023-го этот город оказался совсем близко к эпицентру землетрясения. «Медуза» пересказывает историю The New Yorker о жизни и смерти самого продуктивного расследователя военных преступлений.
Мощное землетрясение, которое произошло на юго-востоке Турции ранним утром 6 февраля 2023 года, практически не оставило целых зданий в средневековом городе Антакья. Сотни жителей погибли, многие — пропали без вести. Среди пропавших был мужчина по имени Мустафа. В последние 10 лет он работал заместителем начальника отдела расследований по Сирии в Комиссии международного правосудия и отчетности (CIJA).
За это время Мустафе и его команде удалось получить доступ к более чем миллиону страниц документации сирийских военных структур и разведки. Используя эти данные, CIJA подготовила одно из наиболее убедительных дел о военных преступлениях со времен Нюрнбергского трибунала. Главными фигурантами расследования стали лидеры правящего режима в Сирии, включая президента Башара Асада.
Личность Мустафы скрывалась на протяжении всего периода его работы в CIJA. По словам начальника Мустафы, австралийца, который представился Миком, пропавший был его лучшим сотрудником. Сведения о сирийском режиме, которые тот получил, позволили провести успешные судебные разбирательства в США, Франции, Бельгии, Германии и еще нескольких европейских странах. По данным CIJA, Мустафа «либо раздобыл лично, либо способствовал обнаружению» 200 тысяч страниц засекреченных документов. Поэтому его можно назвать самым продуктивным расследователем военных преступлений в истории.
После землетрясения в феврале 2023 года CIJA стала искать участников своей команды, которые жили в Турции, и их родных. Спустя три дня им удалось найти почти всех. Одним из немногих пропавших оставался Мустафа.
Присоединиться к расследованию преступлений режима Асада Мустафу побудили массовые расправы сирийского режима над гражданскими
За 12 лет, прошедших после начала гражданской войны, покинуть свои дома пришлось как минимум каждому второму жителю Сирии. Часто семьи меняли места жительства не по одному разу. Определить количество погибших за это время невозможно даже с точностью до ста тысяч. По словам расследователей, преступления режима Асада продолжаются.
«Тюрьмы заполнены, — рассказывает основатель и исполнительный директор CIJA Билл Уайли. — Преступления начались в 2011 году и не прекращаются до сих пор». Среди них, утверждает Уайли, незаконные задержания, физическое насилие вплоть до пыток, внесудебные расправы, сексуализированное насилие. «Военные преступления осуществляются на полях сражений — особенно со стороны авиации, — продолжает директор CIJA. — Проводятся химические атаки. Но до тех пор, пока эти преступления расследуются в рамках международного правосудия, трудно представить нормализацию режима».
До первых вспышек общественного недовольства и подъема движения против Асада сириец Мустафа работал юристом в Эр-Растане, третьем по величине городе провинции Хомс. В начале 2011 года сирийцы организовали массовые антиправительственные протесты, Мустафа и его жена Рула в это время ждали четвертого ребенка. После начала революции Асад объявил, что любой, «кто не борется против подстрекательства, поддерживает его».
Четвертый ребенок Мустафы и Рулы родился в апреле. Тогда же сотрудники службы безопасности застрелили в Хомсе нескольких протестующих. Тело одного из них, сирийца с ограниченными возможностями, который не смог скрыться, вернули родственникам только на следующий вечер. Оно было изуродовано. С тех пор в Хомсе регулярно проходили масштабные протесты — а власти подавляли их со все возрастающей жестокостью.
19 апреля того же года тысячи людей устроили сидячую забастовку под часовой башней. Около полуночи военные предупредили, что всех, кто откажется уходить добровольно, прогонят силой, но люди не думали расходиться. Тогда защитники режима открыли стрельбу. Один из свидетелей вспоминал, как военные застрелили религиозных лидеров, оставшихся, чтобы помочь раненым. Другие очевидцы рассказывали, что тела с площади вывозили на самосвалах. Кровь с улицы смывали водой из шлангов.
На следующий день после массовой расправы власти решили подавлять протесты еще более жестокими способами, чтобы «показать силу и возможности государства», следовало из документов комитета безопасности при Асаде, которые позже удалось перехватить. Спустя девять дней силы режима расстреляли как минимум 19 человек в Эр-Растане, где жили Мустафа и Рула.
Мустафа не участвовал в политике или правозащитной деятельности, но события весны 2011 года потрясли его. Он оказался в сложном положении: многие родственники Рулы были офицерами правительственной армии. Ее отец Анвар Саадеддин и его братья много лет прослужили в армии Сирии. Сначала они поддерживали Хафеза Асада, отца Башара, а затем и его самого.
Спустя несколько месяцев Мустафа покинул Сирию и посетил в Турции семинар канадского расследователя военных преступлений Билла Уайли, который раньше сотрудничал с Международным уголовным судом. Уайли и его коллеги искали сирийских юристов, которые согласились бы принять участие в опасной миссии привлечения соратников Асада к ответственности.
Основная задача Мустафы заключалась в том, чтобы найти документы, доказывающие преступления режима
Деятельность расследователя уголовных дел отличалась от того, чем занимались правозащитные организации. Amnesty International и Human Rights Watch составляли и распространяли отчеты о государственных преступлениях и насилии, но Билл Уайли на семинаре учил еще и собирать улики, которые позволили бы привлечь к ответственности высокопоставленных военных и сотрудников разведки. Видео с танками, которые стреляют по протестующим, могло повлиять на общественное мнение, но сведения о том, кто отдал этот приказ, могли привести к обвинительному вердикту для конкретного командира.
«Основная задача заключалась в поиске первоисточников — особенно документов, составленных властями, — объясняет Уайли. — Мы искали не информацию, которую можно было бы предать огласке, а вещественные доказательства».
Вернувшись в Сирию, Мустафа стал сотрудничать с Уайли. В рабочее время он вел юридическую практику, но кроме нее при поддержке оппозиции втайне собирал сведения. Как только повстанцам удавалось освободить новую территорию, Мустафа обыскивал помещения правительственных ведомств, собирал документы и прятал их на фермах или в пещерах как можно дальше от линии фронта.
К 2012 году проект Уайли получил финансирование от западных государств и стал называться Комиссией международного правосудия и отчетности. Ее сотрудники действовали во всех горячих точках Сирии: Ракке, Идлибе, Алеппо. Человеком комиссии в Хомсе стал Мустафа.
Вскоре тесть Мустафы, генерал Анвар Саадеддин, узнал, что военная разведка провинции подозревает его зятя в сотрудничестве с повстанцами. Ни правительственные службы, ни сам Саадеддин не знали о расследовании Мустафы. Но чтобы заподозрить юриста в коллаборационизме, некоторым радикально настроенным военным хватило того, что он призывал повстанцев не уничтожать общественные учреждения в его городе. Приятель Саадеддина в разведке согласился для вида задержать Мустафу на несколько часов, чтобы снять с него подозрения в сотрудничестве с революционными силами.
Ситуация с госбезопасностью в Сирии ухудшалась. Правительственные войска разбомбили районы Хомса, где базировались повстанцы. Сына Саадеддина, который тоже служил в армии, дважды арестовывали. Чтобы добиться его освобождения во второй раз, генералу пришлось обратиться к заместителю министра обороны, родственнику Асада, Асефу Шаукату. Чтобы Мустафу не обыскивали на КПП, Саадеддин начал возить его на работу и обратно.
В разговорах с сослуживцами и друзьями Саадеддин делился опасениями, что нынешнее руководство ведет страну к катастрофе. Положение генерала стало шатким: комитет по безопасности при Асаде проинструктировал региональные отделения, чтобы те докладывали о госслужащих, которые недостаточно искренне или энергично поддерживают власти. По данным ООН, нескольких офицеров задержали и подвергли пыткам за отказ расстреливать безоружных людей и «попытки пощадить гражданских».
Правительственные силы теряли одну территорию за другой, и многие военные начинали сомневаться в действиях Асада. По словам Саадеддина, он и его братья достигли точки, когда требовалось «либо подчиняться режиму и участвовать в преступлениях, либо дезертировать».
Летом 2012 года генерал собрал братьев, сыновей, племянников и еще нескольких офицеров неподалеку от границы с Турцией. Мужчины записали видеоролик, в котором заявили о решении дезертировать в знак уважения «перед стойкостью народа, на который кровавые банды Асада обрушили варварские атаки». План Саадеддина состоял в том, чтобы возглавить восстание и сражаться «до мученической смерти или до победы». Этот случай дезертирства стал одним из самых громких за все время гражданской войны. В ответ власти приказали военным разгромить дома «предателей». Их участки экспроприировали, а нескольких родственников дезертиров убили.
Территорию вдоль границы к тому времени в основном контролировали повстанцы. Саадеддину удалось вывезти семью в Турцию. Он поселил родных в лагере для беженцев из числа дезертировавших офицеров, а сам вернулся в Сирию, чтобы координировать действия антиправительственных фракций.
Мустафа продолжал собирать улики против режима. Он не покинул Сирию даже после того, как бомбардировщики пробили стену его дома
Мустафа и его семья оставались в Эр-Растане, который находился под контролем повстанцев. Благодаря победе антиправительственных сил в боях за приграничные зоны, CIJA получила возможность вывезти полученные юристом документы из Сирии в Турцию.
Транспортировка улик оставалась опасным занятием: одного курьера ранили по пути к турецкой границе, а другой вместе с чемоданом, полным секретных бумаг, исчез. Мустафа договорился со своим двоюродным братом, и тот переправил оставшиеся документы через границу. Но по пути обратно в Эр-Растан его подкараулили и похитили правительственные войска. Мустафу несколько недель шантажировали, требуя за освобождение заложника 20 тысяч долларов. Просьбу Мустафы предоставить доказательства того, что двоюродный брат жив, похитители проигнорировали. Тогда юрист понял, что родственник погиб.
Генерал Саадеддин провел следующие полтора года, пытаясь объединить разрозненные повстанческие группировки. Он объехал весь север Сирии и встретился со многими лидерами антиправительственных фракций, которые часто противостояли не только властям, но и друг другу. Генерал вспоминал, как отчитал тунисского командира ИГИЛ (террористы ИГИЛа и Аль-Каиды хотели воспользоваться вакуумом власти на повстанческой территории). за распространение религиозного фанатизма и этнической ненависти среди местных. Тот в ответ назвал Саадеддина отступником и заявил, что его следовало бы убить.
Рула и дети из соображений безопасности все же переехали в турецкую деревню Рейханлы у границы с Сирией. Мустафа остался в Эр-Растане, чтобы продолжать сбор документов. В ходе очередной бомбардировки правительственные войска пробили стены его дома, но само здание выстояло.
«По мере освобождения новых территорий проходили обыски в местных отделениях служб безопасности, — рассказывает еще один сотрудник CIJA по имени Омар. — Люди забирали документы, которые находили, но некоторые не понимали, насколько они важны. Например, один офицер сжег документы, чтобы согреться». Те, кто понимал значимость бумаг, часто не знали, что с ними делать. Мустафа создал обширную сеть контактов на подконтрольной повстанцам территории, и люди начали рассказывать друг другу, что юрист собирает документы режима. Тех, у кого на руках оказывались важные бумаги, направляли к Мустафе.
В 2014 году Билл Уайли назначил Мустафу руководителем всех региональных отделений CIJA. «Он умел находить документы, понимал, как работают улики, и знал право, — рассказывает Уайли. — Не менее важно и то, что он пользовался огромным уважением. У него была природная эмпатия, которая позволяла ему проводить очень хорошие интервью».
Многие противники Асада разочаровались в революции после вмешательства России. Но CIJA продолжила расследовать военные преступления
Служба общей разведки Сирии узнала о деятельности CIJA в июле 2014-го — задолго до того, как первые сообщения о расследованиях против Асада просочились в прессу. В директиве, направленной как минимум 10 отделениям разведки, Мустафу называли «вице-председателем» группы. Там же упоминались имена других сотрудников CIJA. Правительственным ведомствам предписывалось «арестовать преступников вместе с их пособниками».
Правительства западных стран, которые оказывали поддержку оппозиционным группам, к тому времени начали оценивать ситуацию на севере Сирии как неблагоприятную. Примерно тогда же правительственные войска убили более тысячи гражданских с помощью зарина, но администрация Барака Обамы отказалась от ранее обещанного при пересечении «красных линий» возмездия.
Генерал Саадеддин начал подозревать, что революция обречена на поражение. Большую часть последних 10 лет он провел в лагере для сирийских дезертиров на юге Турции. «Я утратил веру в международное сообщество, — рассказал Саадеддин. — Я чувствовал, что они не хотят освобождения Сирии и что их устроит, если все останется так, как есть».
К лету 2015-го CIJA удалось вывезти из Сирии более 600 тысяч документов и подготовить отчеты, которые подтверждали участие высокопоставленных деятелей режима, включая Асада, в пытках и убийствах. Осенью того же года при поддержке российской авиации и наемников, а также бойцов из Ирана и «Хезболлы» правительственным войскам удалось стабилизировать ситуацию на фронте. Страна фактически разделилась на зоны под контролем властей, оппозиции, турков и курдов. Мустафа и его коллеги продолжали разыскивать документы.
«Иногда Мустафа готовился к тому, чтобы вывезти документы, неделю или даже дольше, — вспоминал другой сотрудник CIJA Омар. — Он ночевал в палатках и выжидал подходящий момент, чтобы переправить бумаги».
В штаб-квартире CIJA в Западной Европе расследователи структурировали и передавали обвинителям сведения о военных преступниках на службе у сирийского правительства. За последние несколько лет европейские прокуроры и полицейские структуры направили CIJA сотни запросов о предоставлении информации. Если необходимых сведений не оказывалось в их досье, комиссия запускала новое расследование и обращалась за помощью к своим агентам в Сирии.
«Обычно Мустафа был первым, с кем я связывался, — рассказывал руководитель сирийского юриста, австралиец, представившийся Миком. — Он обладал невероятно полезными связями и источниками».
Мустафа уехал из Сирии только в 2022 году. Он воссоединился с семьей и начал новую жизнь в турецкой Антакье
В период пандемии Мустафе удалось идентифицировать трех сирийских участников ИГИЛ, которые действовали в деревнях центральной Сирии, и собрать свидетельские показания против них. Другой его отчет, состоявший из 300 страниц, доказывал вину отдельных военных в преступлениях, совершенных при осаде района Баба-Амр в Хомсе. Мустафе удалось установить имена командиров, которые приказывали обстреливать жилые кварталы и убивать мирных жителей.
«Он считал, что содействует появлению лучшей Сирии, — рассказывает про Мустафу руководитель CIJA Билл Уайли. — Он не знал, когда это произойдет и как будет выглядеть. Но он верил в то, чем занимался».
Только в прошлом году Мустафа покинул Сирию и наконец воссоединился со своей семьей. Он купил квартиру на 11-м этаже нового дома в турецком городе Антакья. Двумя этажами ниже поселилась родственница его жены Рулы, а по соседству — ее родители.
Когда в декабре 2022 года Мик навещал Мустафу, пол в квартире сирийца неожиданно задрожал. Мик испугался, но Мустафа заверил его, что «такое происходит постоянно». Еще два месяца спустя мощное землетрясение почти полностью уничтожило Антакью. Саадеддин и его жена почти не пострадали. Сестру генерала, которая жила в одном доме с Мустафой, удалось спасти. Ее муж позже скончался в больнице от полученных травм. После того, как толчки прекратились, Мустафа, Рула и их дети стали числиться пропавшими без вести.
На четвертый день поисков спасатели обнаружили паспорт и ноутбук Мустафы, а затем нашли тела. Перед смертью Мустафа обнимал дочь, его жена Рула — сына, двое оставшихся детей держались друг за друга.
Спустя несколько недель после землетрясения в Гааге начался семинар по расследованию международных преступлений. Одного из приглашенных участников, лучшего расследователя военных преступлений в истории, не было в зале.
«Медуза»
«Медуза» — это вы! Уже три года мы работаем благодаря вам, и только для вас. Помогите нам прожить вместе с вами 2025 год!
Если вы находитесь не в России, оформите ежемесячный донат — а мы сделаем все, чтобы миллионы людей получали наши новости. Мы верим, что независимая информация помогает принимать правильные решения даже в самых сложных жизненных обстоятельствах. Берегите себя!