На подвалах Донбасса Павел Каныгин — о массовых арестах и пытках мирных граждан в Донецке и Луганске

В самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республиках с осени 2015 года продолжаются репрессии в отношении мирных граждан. За решеткой (или, как тут говорят, «на подвале») оказались уже несколько тысяч человек. Причины преследования самые разные — это и сведение политических счетов, и передел собственности, и случайные задержания. Арестованных судят по уголовному кодексу, списанному с УК УССР 1961 года; их объявляют «шпионами и подрывниками». По просьбе «Медузы» о волне арестов на востоке Украины рассказывает спецкор «Новой газеты» Павел Каныгин. 

Фронтовая война в Донбассе завершилась осенью 2015 года. Мониторинговые миссии ОБСЕ и ООН отмечают, что даже нынешнее шаткое перемирие между Украиной и сепаратистами свело на нет жертвы среди гражданских. Зато обычным явлением в «мирное время» стало преследование жителей Донбасса сотрудниками госбезопасности.

Репрессии в самопровозглашенных ДНР и ЛНР проводятся по политическому и религиозному признакам (гонениям в разное время подверглись представители протестантской и баптистской общин). «На подвалах» местных силовиков также сидят предприниматели, не сумевшие договориться с новой властью. Их бизнесы чаще всего «национализируют» — это значит, что контроль над ними, как правило, получают родственники крупных чиновников сепаратистских правительств или их приближенные. В последние два месяца часто сообщают об арестах по анонимным доносам. Освободить репрессированных кто-то пытается через знакомых в руководстве республик, другие надеются выкупить попавшего за решетку; однако в случае с политическими арестами обычно не помогает ни то, ни другое.

На подконтрольных Киеву территориях «случайные аресты» практикуют украинские бойцы так называемых добровольческих батальонов.

Мониторинг нарушений прав человека в Донбассе ведут сразу несколько организаций; ООН, ОБСЕ и Красный Крест держат на месте собственные миссии (в недавнем докладе ООН подчеркивается, что сепаратисты не предоставляют международным миссиям свободного доступа к местам содержания заключенных; ситуацию с удерживаемыми в ДНР и ЛНР людьми в миссии считают «предметом серьезного беспокойства»). Официальные «уполномоченные по правам человека» есть и у сепаратистов — Дарья Морозова в ДНР и Ольга Кобцева в ЛНР. Кроме того, за ситуацией наблюдают украинские правозащитники. Все они чаще всего дают совершенно разные оценки происходящего, поэтому куда полезнее оказываются данные, поступающие от независимых волонтеров и журналистов.

Ниже я рассказываю о проверенных мною фактах политических арестов в ДНР и ЛНР; подробности этих историй стали известны от друзей и родственников задержанных. Стоит отметить, что близкие чаще всего отказываются раскрывать детали, опасаясь усугубить положение человека, находящегося в заключении. И лишь в крайнем случае обращаются к СМИ — когда не осталось других вариантов. 

Преследования граждан

Последняя и самая массовая волна репрессий накрыла Донецк в конце января 2016 года — после подрыва неизвестными памятника Ленину. Сам Ленин не пострадал, отвалилась только часть постамента. Впрочем, и этого было достаточно: на следующий день глава ДНР Александр Захарченко объявил масштабное расследование, назвав виновными «неустановленную группу украинских диверсантов». Установить их было поручено министерству госбезопасности ДНР — ведомству, которое прославилось арестами местной оппозиции, выдворением из республики журналистов и международных организаций (например, «Врачей без границ»).

В следующие три дня министерство развернуло кампанию по выявлению украинских шпионов, диверсантов и врагов Донецкой республики. Местные СМИ призывали людей немедленно передавать силовикам информацию о подозрительных лицах и разговорах. Был ужесточен комендантский час; ночные прогулки и поездки оказались под запретом. В первую же ночь местные чекисты наведались в квартиры к нескольким десяткам горожан. По приблизительным оценкам местных журналистов, задержали около 50 человек.

Сотрудники госбезопасности врывались посреди ночи к волонтерам, преподавателям вузов, прихожанам местной протестантской общины. Основатель волонтерской группы «Ответственные граждане», донецкий предприниматель Энрике Менендес рассказывает, что на этот раз силовики обрушились на тех, кто давно вызывал раздражение у руководства ДНР своей независимой позицией.

В числе задержанных в те дни оказались депутат донецкого облсовета и координатор «Ответственных граждан» Марина Черенкова, а также профессор истории и религиоведения Донецкого университета Игорь Козловский. Жена Козловского позже рассказала о телефонной беседе с одним из сотрудников госбезопасности, который объяснил ей, за что взяли профессора: «За неправильную переписку в фейсбуке». 

Сам 64-летний ученый известен на востоке Украины как авторитетный религиовед. Козловский преподавал сразу в трех университетах, написал более десяти книг, основал в Донецке школу Аюрведы-Йоги-Тантры, дружил с местными протестантами и мусульманами, имеет разряд по карате. Такая активность пожилого ученого, как говорят близкие, и вызвала озабоченность сепаратистов. Александр Ходаковский, секретарь Совбеза ДНР и лидер второй по численности в республике вооруженной группы «Восток», объяснил претензии к профессору его тесными контактами с «представителями различных религиозных конфессий, включая мусульман»: «Не исключено, что кто-то использует подобного рода взаимоотношения… чтобы дестабилизировать ситуацию у нас внутри».

Марина Черенкова содержится в изоляторе министерства госбезопасности с 29 января. Обвинения ей так и не предъявили, но суть претензий можно понять из более ранних заявлений функционеров ДНР. Осенью 2015 года в подконтрольной ДНР прессе Черенкову и волонтерскую группу «Ответственные граждане» объявили «шпионами и подрывниками». Группа создана в начале войны жителями Донецка, она была одной из немногих волонтерских организаций, обеспечивающих гуманитарной помощью отдаленные районы Донбасса. Шпионами их считают за сотрудничество с «Врачами без границ», которые доставляли в регион медикаменты. Волонтеры действительно работали с «Врачами», но большую часть лекарств и гуманитарки получали от фонда украинского предпринимателя Рината Ахметова. До войны этого олигарха называли «хозяином Донбасса», хотя сегодня его политический вес в регионе ничтожен. Осенью 2015-го журналистам местных изданий запретили упоминать о благотворительных акциях Ахметова — и даже само его имя.

Почему начались массовые аресты

Известный переговорщик по обмену пленными (он называет себя отставным украинским генералом) Владимир Рубан считает, что арестами гражданских лиц сепаратисты «хотят добрать нужное количество людей для обмена с Киевом». В тюрьмах ДНР сегодня находятся 24 военнопленных, утвержденных на обмен, еще около 15 — в ЛНР. В то же время число пленных сепаратистов в украинских СИЗО может превышать полторы тысячи человек. Среди них, как заявляют в Донецке, около 200 гражданских, вообще не участвовавших в боях.

Источник в российском военном ведомстве отмечает, что аресты независимых гражданских активистов были инициированы Александром Захарченко для срыва переговорного процесса и сохранения власти. Согласно договоренностям России, Германии, Франции и Украины, нынешних лидеров самопровозглашенных республик весной 2016 года должны сменить люди, не участвовавшие в войне. Они будут определены на местных выборах, которые, согласно Минским соглашениям, могут пройти на востоке Украины — в случае прекращения огня, обмена пленных и освобождения незаконно удерживаемых.

Признания под пытками

В изоляторах Донецка содержатся около тысячи гражданских лиц, взятых под стражу в последние два года. В тюрьмах Луганска — около 700. Как заявляет официальный Киев, многие из этих людей преследуются по политическим мотивам. Омбудсмены самопровозглашенных республик, напротив, говорят, что политических заключенных в ДНР и ЛНР нет — это, по их мнению, уголовные преступники: шпионы, диверсанты, контрабандисты.

За основу уголовного законодательства в непризнанных республиках взят УК СССР 1961 года. По статьям из него сепаратисты уже осудили несколько человек. В том числе жителя Макеевки, служившего в украинском батальоне «Азов», Евгения Чуднецова — он получил 30 лет за «попытку свержения конституционного строя» и «участие в экстремистских организациях». Обвинялся боец и в причастности к похищениям людей; впрочем, никаких доказательств власти ДНР так общественности и не предъявили. Год назад Чуднецова взяли в плен в прифронтовом Широкино. Позже на камеры российских телеканалов боец рассказал о преступлениях «карательных батальонов» и заявил, что не хочет «возвращаться в Украину». Близкие Чуднецова рассказывают, что признания он давал после пыток в министерстве госбезопасности, где, по их словам, бойцу вырвали пассатижами 16 зубов. В репортаже сотрудника «России 24» Евгения Поддубного Чуднецов появляется не только без зубов, но и с гематомой под глазом.

Известно, что Чуднецов должен был попасть в число украинских военнопленных, подлежащих обмену на бойцов ДНР. Такие обмены описываются в шестом пункте Минских соглашений — они должны завершиться к моменту проведения местных выборов. По неизвестным причинам власти ДНР решили не обменивать Чуднецова и отправили его в колонию строгого режима.

Электрошок, имитация расстрела и «трамвай»

Один из бывших пленников описывает условия содержания в бывшем СИЗО № 5, ныне тюрьме министерства госбезопасности ДНР для гражданских. Его воспоминания приведены в докладе украинской миссии ООН по правам человека, представленном мне в начале февраля. Стандартная для изолятора ситуация — отсутствие регулярного питания и лечения для больных, принуждение к физическому труду и пытки. Надзиратели и сотрудники спецслужб практикуют жестокое обращение с арестантами. Наиболее распространенные меры воздействия на арестантов — пытки электрошоком и инсценировка казни; в частности, широко практикуется имитация расстрела. По воспоминаниям бывшего пленника, экзекуциям подвергались в том числе и женщины.

Другой арестант, выпущенный недавно на свободу, подробно описал пытки, практикуемые спецслужбами ДНР. Одну из них заключенные называют «трамваем». Провинившегося человека целиком обматывают скотчем, а затем помещают в узкую трубу на несколько часов или на всю ночь. Труба находится в крошечной узкой комнате, похожей на маленький трамвайный вагон. Во время нахождения в адском «трамвае» человек помимо телесных страданий испытывает недостаток кислорода. В результате наступает тактильная и пространственная дезориентация жертвы. На какое-то время человек перестает осознавать происходящее и может давать нужные экзекуторам показания, хотя чаще всего пытку используют в качестве наказания.

В российском «Комитете против пыток» рассказывают, что никогда не сталкивались с таким изощренным истязанием. По словам эксперта организации Дмитрия Утукина, похожие по характеру воздействия на жертву методы использовали в прошлом лишь сотрудники КГБ. Например, человека помещали в маленькую камеру, обитую изнутри мягкой плотной звуко- и светонепроницаемой тканью. Несколько часов в такой камере приводили человека в состояние психоэмоционального шока.

Случайные жертвы

22-летнего жителя Макеевки (город-спутник Донецка) Владимира Фомичева арестовали по анонимному доносу 4 января. Фомичев приехал к родителям на новогодние праздники из Киева, где учился в университете, и должен был возвращаться назад. Сейчас Фомичев находится в СИЗО МГБ.

Как рассказали мне близкие Фомичева, власти ДНР официально никаких обвинений студенту до сих пор не предъявили. Известно о письменных запросах родителей Фомичева в генпрокуратуру и министерство госбезопасности самопровозглашенной республики с просьбой разъяснить статус, в котором находится их сын; ответа не последовало. По данным источников «Новой газеты», донос на молодого человека написал один из его знакомых, увидевший в соцсетях «высказывания Фомичева о власти ДНР в негативном ключе». При этом близкие Фомичева настаивают, что критиком режима сепаратистов студент не был, хотя «высказывался изредка на житейские темы». Сейчас аккаунт Фомичева в сети «ВКонтакте» закрыт для просмотра. В квартире, где жил студент, сотрудники МГБ провели обыск и изъяли настольные желто-голубые флажки Украины, купленные к чемпионату Европы по футболу — их также приобщили к делу.

Как и в случае с профессором Козловским, близкие Фомичева опасаются публично комментировать его арест и просить руководство ДНР вмешаться в ситуацию. В разговоре со мной родственник студента высказался так: «Скажу лишнего — его убьют, а меня посадят».

Уполномоченный по правам человека ДНР Дарья Морозова сообщила, что не знает ни о Козловском, ни о Фомичеве. «Вы знаете, у нас, как в любой нормальной стране, есть период для выяснения, это 30 суток, и никакой информации следствие может не давать, — рассказала мне Морозова. — Пусть родители [задержанных] напишут официальное письмо, тогда будем работать».

* * *

Семья пожилых фермеров из Дебальцевского района пропала без вести в марте 2015 года — после того, как город и окрестности перешли в ходе боев под контроль администрации ДНР. В селе Коммуна 68-летний Николай Ясинский и его 61-летняя жена Людмила Сокол владели крупным хозяйством. 5 марта они приехали на рынок в Дебальцево, чтобы продать продукты, но домой уже не вернулись. После исчезновения родителей их 28-летний сын Александр написал заявление в «полицию ДНР». Но вместо того чтобы искать фермеров, силовики ДНР тем же вечером приехали за Александром. Как рассказывает мне его сестра Наталья, дэнээровцы — их было около 20 человек — провели в доме обыск, затем вывели молодого человека во двор и стали избивать: «Он кричал: „Я вам все отдам, забирайте технику, деньги“. Не знаю, отдал он им деньги или нет».

Тело Александра Сокола было найдено спустя месяц в заброшенном доме на окраине Коммуны. Где находятся их родители Николай и Людмила, Наталья не знает до сих пор.

После того, как ДНР получила контроль над Дебальцево, местных фермеров обвинили в пособничестве украинской армии, ранее оборонявшей город. В Коммуне считают, что пожилых людей могли арестовать по доносу недоброжелателей или конкурентов: во время боев рядом с их фермой было расквартировано соединение ВСУ, военные ходили к ним за водой и молоком.

Движимое имущество фермеров — комбайн и несколько тракторов — изъяли силовики ДНР. Но семейный дом остался Наталье.

* * *

В докладе ООН описывается случай похищения православного священника. В феврале 2015 года батюшка, который занимался доставкой еды украинским солдатам и жителям Артемовска (находится на подконтрольной Украине территории), по ошибке приехал на блокпост сепаратистов. Священника вытащили из машины и заставили лечь на землю. Несколько солдат начали прыгать по нему и стрелять в землю рядом с его головой. Затем священника перевезли в соседнее село для допроса. Допрос шел несколько часов, священнослужителя жестоко избили и бросили «на подвал», где продержали 50 дней вместе с 70 другими арестантами.

«Несогласные» дэнээровцы

Узниками подвалов нередко становятся и «несогласные» из числа видных дэнээровцев (рядовые «несогласные», как правило, погибают при загадочных обстоятельствах или бесследно пропадают). Самый известный случай произошел осенью 2015 года со спикером Народного совета ДНР Андреем Пургиным, который до войны торговал хозтоварами в пригороде Донецка. Он просидел в тюрьме госбезопасности четыре дня, за это время был смещен со всех постов, а после освобождения больше не появлялся на публике. Жесткую отставку Пургина тогда назвали интригой его зама, бывшего координатора донецкой сети МММ Дениса Пушилина, который предложил московским кураторам Донбасса избавиться от Пургина, начавшего критиковать Кремль за «слив Новороссии». 

Тема «слива Новороссии» или ее отдельных районов — вообще распространенный мотив в междоусобных разборках сепаратистов. Впрочем, их разногласия о будущем «русского мира» обычно являются ширмой для банального передела сфер влияния и махинаций с крупной собственностью.

Так, например, в разное время за решетку в ДНР попали министры доходов и сборов, сельского хозяйства, угольной промышленности; в ЛНР «на подвал» отправляли министров ЖКХ, строительства, энергетики. Дольше всех из заметных сепаратистов в тюрьме сидит Олег Орчиков с позывным «Варган», арестованный в Донецке в конце 2014 года. Орчиков — практикующий язычник — возглавлял в Донецке батальон «Сварожичи» («Славянское объединение и возрождение»). Зоной ответственности Орчикова был Петровский район города на линии соприкосновения с армией Украины, где он даже соорудил неоязыческое капище, а себя объявил верховным жрецом. Впрочем, проблемы с лидерами ДНР у него возникли по другому поводу. Именно через Петровский район в ДНР тогда шли основные транспортные и товарные потоки. За контроль над ними развернулась борьба между различными группами в ДНР. Разногласия с лидером ДНР Захарченко начались осенью 2014 года, как утверждает сепаратист-язычник, из-за его нежелания «сливать Петровку».

Арестовали верховного жреца в ноябре 2014 года по обвинению в краже автомобилей и разбойных нападениях. Сам Варган рассказывает, что в МГБ подвергся жестоким пыткам, в том числе так называемой пытке водой (связанного человека кладут на спину, ему льют на лицо воду; жертве кажется, что она тонет). Но Варган «благодаря крепости славянского духа» ни в чем не признался. Близкие неординарного сепаратиста создали несколько пабликов и сайтов, где собирали подписи в его поддержку, в том числе вывесили открытое письмо на имя Владимира Путина. Впрочем, ничего из этого не помогло.

Преследования на Украине 

Неправомерным преследованием — но уже по другую строну конфликта — можно назвать арест и содержание под стражей гражданина России Олега Хлюпина. Власти Украины обвиняют его в работе на ГРУ РФ. В отличие от аналогичного по обвинению дела Александрова и Ерофеева, историю Хлюпина Киев практически не комментирует. Долгое время на эту тему молчали и российские власти. А генконсул РФ в Киеве был у Хлюпина только раз.

20 февраля 2015 года житель Волгограда Олег Хлюпин отправился в Луганскую область, чтобы вывезти из зоны боев в Россию своего слепого отца. Хлюпин приехал в Луганск на рейсовом автобусе, затем взял такси, чтобы на нем попасть в Новопсковский район (контролируется Киевом), где жил отец, и вернуться назад. Но таксист, увидевший у Хлюпина пачку купюр, привез его на блок-пост батальона «Айдар» — и сказал, что поймал сепаратиста.

Своему украинскому адвокату по назначению Хлюпин позже рассказал о пытках, которым его подвергли бойцы «Айдара», требующие сознаться в шпионаже в пользу России. Через несколько дней Хлюпина передали Службе безопасности Украины, которая объявила россиянина агентом Главного разведывательного управления РФ и отправила его в киевский СИЗО. Хлюпин, по данным следствия, согласился со всеми предъявленными обвинениями и признался в работе на военную разведку России. Однако впервые россиянина показали на публике спустя две недели после задержания. На пресс-конференции, организованной СБУ, Хлюпин рассказал украинским журналистам, что приехал на Украину как внештатный сотрудник ГРУ и выполнял задания за три тысячи рублей в день. По словам адвоката Валентина Рыбина, признательные показания Хлюпина — единственное доказательство вины, имеющееся в деле. Процесс начался в Шевченковском райсуде Киева, но на первом же заседании россиянин отказался от показаний и сказал, что давал их под пытками. В конце 2015 года дело Хлюпина неожиданно передали в Старобельский суд Луганской области.

В конце января 2016 года «Новой газете» удалось связаться с СИЗО в Старобельске, где сидит Хлюпин. Россиянин содержится в крайне тяжелых условиях, у него пневмония. Перед очередным заседанием суда его отправили в карцер. Во время этапирования из Киева в Луганскую область Хлюпин оказался в харьковском СИЗО, где его помещали в так называемую пресс-хату (тюремная камера, в которой администрация с помощью сотрудничающих с ней заключенных создает невыносимые условия для неугодного ей арестованного). От россиянина требовали признаться на суде в шпионаже.

Вопросы у правозащитников вызывает и дело Анастасии Коваленко. В Службе безопасности Украины эту женщину из Луганска, работавшую поваром, называют «шахидкой»; по версии следствия, в центре Киева она намеревалась подорвать на себе бомбу. Женщину задержали в конце декабря 2014 года в украинской столице с сумкой, где в свернутом виде якобы находилось три килограмма взрывчатки. Позже СБУ распространила видео, на котором Коваленко зачитывает по бумаге признательные показания. Под глазами у нее видны гематомы; спецслужба, впрочем, назвала синяки «тенью, падающей на лицо». 

Мне удалось выйти на связь с женщиной, содержащейся в лукьяновском СИЗО Киева. Коваленко рассказала, что приехала из Луганска в Киев на заработки, а в сумке везла по просьбе приятеля «передачу» (этого приятеля в СБУ ранее назвали куратором Коваленко от ГРУ). В докладе миссии ООН по правам человека на Украине отмечается, что женщину заставили дать признательные показания в том числе под угрозой изнасилования. В Луганске у нее остался несовершеннолетний сын.

В целом, ситуацию с жителями подконтрольных ДНР и ЛНР территорий, которые удерживаются украинскими силовиками, в миссии ООН также оценивают как непростую. В одном из последних докладов миссии говорится об «устойчивой тенденции произвольных задержаний… которые практикуются сотрудниками правоохранительных органов и СБУ, а также военными и военизированными формированиями (бывшими добровольческими батальонами)». Как говорится в докладе, такие задержания часто сопровождаются применением пыток, жестоким обращением и нарушениями процессуальных прав. ООН призывает «положить конец таким практикам и улучшить подготовку своих сотрудников [украинских силовых ведомств] в области прав человека».

Материал также будет опубликован в бумажном номере «Новой газеты».