«Ла-Ла Ленд»: в чем магия фильма? И почему мюзикл похож на «Бойцовский клуб»

В российский прокат (наконец-то) 12 января выходит фильм «Ла-Ла Ленд» Дэмьена Шазелла, завоевавший призы на фестивалях в Венеции и Торонто, установивший рекорд на «Золотом глобусе» и, кажется, уже заочно ставший любимым фильмом миллионов зрителей. В 2017 году картину наверняка ждет новый триумф, поскольку Киноакадемия всегда голосует за ленты, снятые про нее, — вспомнить хотя бы «Бердмена» и «Артиста». По просьбе «Медузы» кинокритик Егор Москвитин разбирается, в чем магия «Ла-Ла Ленда».

Мы хвалили «Ла-Ла Ленд» уже дважды — сначала в репортаже с кинофестиваля в Торонто, потом в статье об итогах 2016 года. Поэтому каждый новый пересказ сюжета все больше напоминает байку про друзей, которых очень любишь и за которых всем сердцем болеешь. Начинающая актриса Миа (Эмма Стоун) работает баристой в кафе на голливудской студии: так ближе добираться до прослушиваний, после которых ей еще ни разу не перезвонили. Музыкант Себастиан (Райан Гослинг) играет на пианино в ресторане и мечтает открыть свой джаз-клуб, но сбережений не хватает даже на оплату квартиры. Как и положено героям мюзикла, Миа и Себ то и дело пересекаются в многомиллионном Лос-Анджелесе — то в пробке, то на расслабленной калифорнийской вечеринке, то в ресторане, где джазмену запрещают играть джаз. И конечно, влюбляются друг в друга — и начинают мечтать и бояться вместе.

Страшно представить, что бы случилось с этим фильмом, если бы главные роли в нем сыграли (как планировалось) Майлз Теллер и Эмма Уотсон — актеры одаренные и любимые зрителем, но не имеющие за плечами историй, наделивших бы «Ла-Ла-Ленд» особой силой. То, что для Эммы Стоун и Райана Гослинга это, простите за штамп, работа всей жизни, видно хотя бы по тому, как они получали свои «Золотые глобусы».

Стоун и на сцене «Золотого глобуса» оставалась внутри своей роли — она разделила награду с другими начинающими актерами, которые годами ждут, что им перезвонят. Когда-то она и сама сбежала из Аризоны за той же самой мечтой. Гослинг говорил о своей жене — актрисе Еве Мендес, отстранившейся от Голливуда, чтобы растить детей, спасать своего брата от рака — и позволить мужу спокойно работать. Те, кто уже посмотрел фильм, смогут оценить, насколько ее подвиг созвучен ключевой мысли сюжета.

Молодой режиссер Дэмиен Шазелл, которому через неделю исполнится 32, шел к «Ла-Ла Ленду» дольше всех: идея мюзикла родилась у него еще в студенческие годы, но даже после успеха «Одержимости» (2014) фильм получился не сразу. Все эти годы его поддерживал друг и постоянный композитор Джастин Гурвиц, с которым они в юности играли в одной группе, а потом стали соседями по общежитию. Правда, не в каком-нибудь гетто, а в престижном Гарварде — но «Ла-Ла Ленд» еще и о том, что идеальных биографий не бывает.

В современном мире, где актеры настолько близки к зрителям (к каждому из них можно постучаться в фейсбуке, вдруг ответят), их истории невозможно оставить за кадром — они невольно тут вписываются в контекст фильма. Не отвлекают от самой картины, но доводят ее до совершенства, превращая самый сказочный из киножанров — мюзикл — в реалистичную притчу.

«Ла-Ла Ленд» — это одновременно и возрождение золотого стандарта голливудских мюзиклов (а также французских, потому что здесь чувствуется сентиментализм картин Жака Деми), и их решительная реформа. Благодаря фильму самый простодушный киножанр вдруг начинает говорить о самых сложных вещах. Например, о том, что при классическом голливудском выборе — между призванием и семьей — больше нет правильного ответа. И что достижение желаемого вовсе не гарантирует счастья, но отказ от борьбы — и подавно.

Музыкальные номера сняты — вернее, сдирижированы, — виртуозно, но фильм очаровывает не исполнением (с мастерством в кино мы встречались и раньше), а своим замыслом. На фоне «Ла-Ла Ленда» «Одержимость» Шазелла начинает казаться техническим этюдом, а «Чикаго», «Мулен Руж» и прошлогодний сериал «Отжиг» База Лурмана — безжизненными стилизациями. В «Ла-Ла Ленде» — возможно, благодаря его самоиронии или автобиографичности — есть что-то такое, что делает убедительными любые клише.

Здесь имеется сцена свидания в кинотеатре, но она смотрится так, словно до этого не было никаких таких свиданий — ни в «Настоящей любви», ни в «Таксисте». Здесь у героини на стене висит фото Ингрид Бергман из «Касабланки», а герой просит деньги на квартплату у сестры — и эта деталь заставляет уважительнее относиться к их мечтам.

Здесь вместе с героями мечтой живет и дышит весь город, и даже минутного появления пожилой афроамериканской пары в кадре достаточно, чтобы зритель сам сочинил для них целый сюжет. В кафе, где работает Миа, что-то планируют молодые сценаристы, и если какой-нибудь Вуди Аллен в похожей сцене их бы уничтожил, то молодой режиссер Шазелл в них явно влюблен.

А еще здесь огромный кордебалет, заблокировавший одну из транспортных артерий Лос-Анджелеса и принявшийся плясать. Но это не просто эффектный номер в начале фильма, снятый к тому же одним планом. Это программное заявление авторов: жизнь — душная пробка, в которой можно сойти с ума, но мы вам сейчас покажем, что в ней есть красота.

При всем индивидуализме любых творческих амбиций «Ла-Ла Ленд» — история для тех, кто хочет ощущать себя частью чего-то большого и прекрасного; и история, которая поддержит всякого, в ком есть дерзость надежды. Мюзиклы, как и военные марши, здорово способствуют развитию чувства локтя: неслучайно жанр был так популярен в СССР (а в России резко исчез) и неслучайно без песен не обходится ни один болливудский триллер. Любовь к «Ла-Ла Ленду», кажется, очень быстро станет своеобразным маркером — ведь это поколенческий фильм, через который зрители будут объяснять себя и свой жизненный выбор.

При этом его обаяние таково, что совершенно непонятно, с каким из образцовых фильмов «про жизнь» его сравнивать: и «Дневники памяти», и «Близость», и «500 дней лета», и «Когда Гарри встретил Салли», и «Одержимость» (Wicker Park, 2004) на фоне «Ла-Ла Ленда» внезапно становятся чем-то мелким. Сегодня кажется, что для мечтателей картина Шазелла, как и «Уолл-стрит» для финансистов, будет работать вечно.

Однако один фильм, на который «Ла-Ла Ленд» в чем-то поразительно похож, все же существует. Это «Бойцовский клуб». Писатель Паланик, может, и затевал его как инструкцию по саморазрушению, но режиссер Дэвид Финчер превратил его в руководство по виртуозному конформизму. Фильм учил не отказываться от жизни в обществе потребления, а переигрывать его: зарабатывать и тратить, как герой Эдварда Нортона, но вести при этом такую внутреннюю жизнь, чтобы на животе проступили кубики, как у Брэда Питта.

«Ла-Ла Ленд», смешивая жизнь с вымыслом (так — что становится больно) и заставляя выбирать каждого героя между верностью себе и преданностью другому, требует того же и от зрителя. И то ли отговаривает от любых движений к мечте, то ли, наоборот, толкает навстречу ей. Чтобы выяснить свои отношения с этим фильмом, нужно начать с главного вопроса: считать его финал счастливым или нет?