Хамзат Бахаев: самый спорный фигурант дела Немцова Обвинение и присяжные считают его виновным. Семья Немцовых в этом сомневается

29 июня присяжные в Московском окружном военном суде признали виновными в убийстве политика Бориса Немцова пятерых человек — Заура Дадаева, Темирлана Эскерханова, братьев Анзора и Шадида Губашевых, а также Хамзата Бахаева. Одно из самых удивительных обстоятельств этого процесса заключается в том, что даже адвокаты семьи Немцовых (а вместе с ними и дочь политика Жанна Немцова) не уверены, что Хамзат Бахаев действительно причастен к преступлению. Доводы обвинения, построенные на биллинге его телефона, лишь косвенно свидетельствуют о его связи с остальными фигурантами — и вообще не указывают на то, что он мог знать о готовящемся убийстве. «Медуза» рассказывает про самого спорного фигуранта дела об убийстве Немцова.

47-летний Хамзат Бахаев — один из пятерых фигурантов дела об убийстве политика Бориса Немцова, которое произошло 27 февраля 2015 года на Большом Москворецком мосту. Он, наряду с другими обвиняемыми (Заур Дадаев, который, по версии обвинения, стрелял в Немцова, а также Анзор Губашев, Шадид Губашев и Темирлан Эскерханов), был признан виновным в преступлении присяжными — доказанной вину Бахаева посчитали восемь из 12 присяжных.

«Возможно, он был в курсе преступления, в чем-то принимал участие, но достаточных доказательств этого не предоставлено. Поэтому прошу присяжных учесть эту нашу позицию», — говорил один из адвокатов семьи Немцова Вадим Прохоров на заседании в суде.

Обвинение настаивало, что зарабатывавший частным извозом Бахаев помогал участникам группы следить за Немцовым, подвозил их на своей «Ладе приоре», а также предоставил им жилье в селе Козино Одинцовского района. Егор Сковорода, журналист издания «Медиазона», которое подробнее всех освещало процесс, считает, что Бахаев оказался в уголовном деле только потому, что с 2008 года снимал один дом вместе с братьями Губашевыми.

«Бахаев жил на втором этаже, Губашев — на первом. Бахаев рассказывал, что к нему пришли с обыском в начале марта, когда уже задержали остальных, — говорит Сковорода „Медузе“. — Он услышал шум, спустился вниз и увидел людей в масках. Те спросили: „А вы кто?“ Так его взяли, потом несколько раз допрашивали как свидетеля, а потом он вдруг стал обвиняемым. Если смотреть по обвинительному заключению, следователи посчитали, что часть его показаний не совпала с биллингом его телефона где-то на полчаса».

Именно данные биллинга прокурор Мария Семененко использовала против Бахаева на суде. При этом, по словам Сковороды, доводы обвинения строились «практически ни на чем — на совпадениях». Например, 1 марта около 18:00 телефон Бахаева был забиллингован в зоне действия базовой станции на железнодорожной платформе «Внуково», а именно из аэропорта «Внуково» несколькими часами ранее в Грозный улетели Заур Дадаев, стрелявший в Немцова, и Руслан Геремеев. На суде Бахаев, подрабатывавший извозом, объяснял, что вез клиента через эту точку.

Другой пример: 28 марта телефон Бахаева зафиксировала базовая станция на улице Ивана Франко (Западный административный округ Москвы), и на той же станции несколькими днями ранее была зафиксирована так называемая «боевая трубка» — один из конспиративных телефонов, которые, предположительно, использовались во время слежки за Немцовым. Правда, когда эта трубка была включена, сам Бахаев, судя по биллингу, находился на Криворожской улице (Южный административный округ).

По словам адвоката Бахаева Заурбека Садаханова, другие доказательства, звучавшие на процессе, и вовсе говорят о невиновности его подзащитного. «В [конспиративных] квартирах на улице Веерной [которыми пользовались другие участники группы] нет ни одного следа Бахаева, на предметах и вещах оттуда — тоже. Консьержка говорит, что он никогда там не был. Возьмем экспертизы по машинам [на которых передвигались другие участники группы] — ни в одной из нет следов Бахаева», — рассказал Садаханов «Медузе».

По его словам, «Приору» Бахаева следователи тоже исследовали и взяли из нее материалы для экспертизы, однако саму экспертизу не стали проводить, «когда поняли, что это будет доказательство не в пользу обвинения, а в пользу защиты, потому что никаких следов [других участников группы] в машине не было». Садаханов обращает внимание, что маршруты, по которым его подзащитный ездил на «Приоре», исследовались — и не было найдено ни одного пересечения с маршрутом Немцова.

«Если бы они [обвинение] хотя бы одно доказательство привели, хотя бы косвенное! Единственное, в чем может быть у них претензия, что Бахаев 37 раз за четыре месяца созванивался с [соседом по дому] Шадидом Губашевым. Да, созванивались, но для четырех-пяти месяцев это не так много. Его что, обвинили из-за то, что у них один туалет был общий во дворе?» — говорит Садаханов.

Сковорода тоже считает, что Бахаев — «совершенно левый персонаж в этой истории»: «Я сначала думал, что, может быть, они его втемную использовали, просили подвезти, но даже об этом ничего не свидетельствует. Я думаю, что он вообще ни сном, ни духом».

Отчасти эту позицию разделяет и Жанна Немцова, дочь убитого политика. «Не считаю, что собрано достаточно доказательств виновности Бахаева. Знал ли он про преступление и принимал ли в чем-либо участие? Нельзя это исключить. Но достаточных доказательств следствие не представило», — заявила Немцова «Медузе».

Адвокат Садаханов называет решение присяжных «незаконным и пристрастным» и говорит, что у него «остаются большие сомнения, что оно было принято добровольно». Он намерен дождаться решения председательствующего судьи Юрия Житникова, который, по его словам, невзирая на вердикт присяжных, может оправдать Бахаева. Если этого не произойдет, Садаханов планирует обжаловать приговор.