Мы не переписываем историю, она сама переписывается Юрий Дмитриев нашел в Сандармохе могилы репрессированных. Теперь РВИО на том же месте ищет останки советских солдат

В конце августа в лесном массиве Сандармох в Карелии начала раскопки поисковая экспедиция Российского военно-исторического общества (РВИО), основанного министром культуры РФ Владимиром Мединским. Массовые захоронения в Сандармохе в конце 1990-х обнаружил руководитель карельского отделения «Мемориала» Юрий Дмитриев (в 2016-м его обвинили в изготовлении детской порнографии из-за фотографий приемной дочери; историка оправдали, но сейчас судят повторно — уже по другому обвинению). Участники экспедиции РВИО уже обнаружили останки пяти человек; они считают, что тела принадлежат не репрессированным, а красноармейцам, которых могли расстрелять финские солдаты во время советско-финской войны 1939–1940 годов. Специально для «Медузы» журналист издания «Петрозаводск говорит» Георгий Чентемиров отправился на место раскопок.

Историки многие годы считали, что в Сандармохе захоронены репрессированные. В последние годы появилась версия, что там лежат тела советских солдат

Сандармох — это участок в лесу у дороги между карельским районным центром Медвежьегорском и Вологдой; он находится в 180 километрах от Петрозаводска. В 1997 году поисковая группа под руководством историка и члена общества «Мемориал» Юрия Дмитриева обнаружила здесь расстрельные ямы — массовые захоронения жертв репрессий 1937–1938 годов (в основном из лагерей на Соловках). К тому моменту историки уже предполагали, что где-то в этой области могут быть похоронены жертвы репрессий, в частности — так называемого первого соловецкого этапа летом 1937 года, но точного места до работы группы Юрия Дмитриева никто не знал.

Позже Дмитриев выяснил, что в Сандармохе убивали заключенных не только из Соловков. Сейчас эта территория носит статус республиканского объекта культурного наследия. По официальным данным, в Сандармохе покоятся останки 7,5 тысячи репрессированных.

В 2016 году — за несколько месяцев до ареста Дмитриева по обвинению в изготовлении детской порнографии — два карельских историка, Юрий Килин и Сергей Веригин, предложили другое объяснение захоронений в Сандармохе. По их версии, в 1941–1944 годах финны, оккупировавшие эту территорию, расстреливали в Сандармохе пленных красноармейцев. Участники дискуссии также говорили о том, что количество жертв сталинских репрессий, убитых в Сандармохе, может быть завышено.

В 2018 году гипотезу о финских расстрелах решило проверить Российское военно-историческое общество. Родственники репрессированных возмутились

Когда летом 2018 года РВИО объявило о намерении отправить в Сандармох поисковую группу, родственники репрессированных написали открытое письмо с просьбой отменить экспедицию. «Проведение раскопок РВИО грозит нарушить целостность мемориального кладбища, потревожить покой мертвых. Сандармох — это не безымянный лес и не болото, а ухоженная, посещаемая, окультуренная и общепризнанная памятником территория, — говорилось в нем. — Пусть эта земля останется нетронутой и дальше. Мы против проведения здесь новых раскопок, для которых нет документально подтвержденных и научно доказанных оснований. Мы против воскрешения мифических версий о советских военнопленных, якобы расстрелянных финнами в Сандармохе. Не тревожьте могилы наших родственников. Не разрушайте памятник».

25 августа поисковая группа РВИО начала в Сандармохе свои работы. Узнав об этом, житель Медвежьегорска Алексей (он просил не указывать свою фамилию) специально приехал в Сандармох с женой и двумя детьми. Алексей уверен, что в Сандармохе в годы сталинских репрессий был расстрелян его дед; мужчина был против экспедиции РВИО.

Когда мужчина подошел к представителю РВИО Сергею Баринову, тот говорил с журналистами — и рассказывал им о том, что сотрудникам НКВД в 1937 году было «нелогично» везти сюда на расстрел заключенных из Соловков, расположенных в нескольких сотнях километров.

— Так документы же опубликованы. [Руководил расстрелами капитан НКВД Михаил] Матвеев — данные же открыты… — возразили журналисты.

— Из архивов дело поднимается, и все нормально, — добавил Алексей.

— Так в архивах нет этих материалов, — парировал Баринов.

— Как же нету? У меня дело дома лежит — моего деда. Скопировано, — удивился Алексей.

— Скопировано — это я согласен. Но оригиналов я не видел. А копия для меня не документ…

— Так уничтожили просто оригиналы, и все! — заявил Алексей. — Моя бабушка помнит, как деда забирали. Просто пришли, забрали и увели. И исчез он… Везде обман. Вы здесь, как мне кажется, для того, чтобы просто изменить историю. Ну не изменить, а переписать немножечко.

— Вы должны понять, что я независим. Я 30 лет ищу людей, — ответил Баринов и снова обратился к журналистам. — Мы ничего не скрываем, не собираемся переписывать историю. Она сама переписывается.

Экспедиция РВИО обнаружила останки нескольких человек. Поисковая группа считает, что это расстрелянные красноармейцы; с этой точкой зрения согласны некоторые эксперты

По словам поисковиков, останки еще четверых бойцов Красной армии были обнаружены ими 27–28 августа, а 29 августа поисковая группа нашла останки еще одного человека.

Журналистов в лагерь экспедиции не пускали — формально это было обусловлено тем, что в работе отряда участвуют бойцы специального поискового отряда министерства обороны, а значит, объясняли военные, поляна, на которой разместилась группа, считается территорией военной части. При этом доступ к самим расстрельным ямам был открыт. Первое, что увидел там корреспондент «Медузы», — как двое солдат несут к полицейской машине тяжелые мешки.

Как утверждают участники экспедиции, в них находились останки советского солдата. «Одеты были все [расстрелянные], предположительно, в шинели зеленого цвета, в валенки. Один без валенок был, — рассказал руководитель группы, предприниматель и активист РВИО Олег Титберия. — Все они с пулевыми ранениями в голове, нашли пули, предположительно, от браунинга. Руки у них были связаны за спиной, погибли они явно не в бою. Возраст наши эксперты посмотрели, все — до 25 лет. По нашим предположениям, это военнопленные, но мы никаких выводов не делаем, это должна показать экспертиза».

Вячеслав Каштанов, сотрудник администрации Медвежьегорского района, где расположен Сандармох, — он также побывал на месте раскопок — добавил, что человек, останки которого нашли члены экспедиции, был в одежде и в обуви, тогда как репрессированных перед расстрелом раздевали.

«Если будет доказано, что мы нашли военнопленных, останки вернут сюда и поставят знак: здесь находятся четыре бойца Красной армии, погибшие в финском плену, — продолжал Титберия. — Ни в коем случае мы не хотим опровергнуть, что здесь лежат репрессированные. Ну это вообще нелепо. Мы даже когда отдавали найденное на экспертизу, „Новой газете“ передали кусок шинели, чтобы они могли провести свое исследование. У нас абсолютно открытая атмосфера. Я считаю, что родственники [репрессированных] абсолютно правильно делают. Я обещаю, что лично отвечу каждому, кто это [открытое] письмо подписал, буду отвечать до тех пор, пока они не успокоятся».

За раскопками наблюдал председатель объединяющего местных поисковиков Союза поисковых отрядов Карелии Александр Осиев. В декабре 2017 года он раскритиковал гипотезу о том, что в Сандармохе могли расстреливать красноармейцев: Осиев указывал на несостыковки в документах, на которые ссылались петрозаводские историки, и был убежден, что финнам не имело смысла возить пленных из лагерей в Медвежьегорске в Сандармох, где во время советско-финской войны располагалась линия фронта.

Сейчас Осиев изменил свою точку зрения. Он рассказал «Медузе», что во время той войны финнов активно снабжали английскими шинелями. Они не годились для суровых северных зим, и финны одевали в них своих пленных. И именно в такие шинели, говорит Александр Осиев, были одеты найденные сейчас бойцы.

Теперь Осиев сомневается и в масштабах мемориального захоронения в Сандармохе. «У меня такой вопрос: ну хорошо, они в 1997 году нашли здесь 236 расстрельных ям, — рассуждает он. — Если даже положить в одной яме несколько человек — не получается семь тысяч, о которых официально говорят. А площадь мемориала маленькая! Как здесь может быть похоронено столько людей?»

Некоторые археологи считают, что раскопки могут повредить неолитические стоянки. В РВИО говорят, что все делают безопасно

Стоянки людей эпохи неолита были обнаружены в Сандармохе еще до начала Второй мировой; сейчас известно больше шестидесяти таких стоянок. Некоторые расположены на территории самого мемориала; теоретически раскопки могут их повредить.

Участники экспедиции убеждены, что их действия абсолютно безопасны. Сергей Баринов демонстрировал журналистам разрешительные документы — от администрации Медвежьегорского района, от регионального управления по охране памятников. Журналисты спросили, есть ли у поисковиков «открытый лист» — документ, который в Москве получают археологи для проведения своих изысканий. Представитель РВИО возразил: им открытый лист не нужен, ведь они не археологи.

При этом участники экспедиции назвали имя археолога, проводившего предварительное обследование местности, — им оказался сотрудник Петрозаводского государственного университета Александр Жульников. У него необходимый «открытый лист» есть, но он заявил «Медузе», что «никакого заключения [для экспедиции РВИО] не давал». «Нас вообще туда никто не звал и не приглашал», — уточнил археолог. Руководитель раскопок Олег Титберия отказался далее обсуждать эту тему с «Медузой».

Кому принадлежали обнаруженные останки — до конца не понятно. Директор местного краеведческого музея считает, что они не могут принадлежать солдатам

Сотрудник районной администрации Вячеслав Каштанов в 1997 году был заместителем главы Медвежьегорского района. Каштанов помогал Юрию Дмитриеву в организации раскопок на Сандармохе, и тот даже упоминает его в своей книге. «Когда мы нашли погребальные ямы в Сандармохе, там характер ранений вопросов не вызывал, — вспоминает Каштанов в разговоре с „Медузой“. — Это отверстия в затылочной части, от нагана. Были найдены ложки, вилки, фарфоровые чашки. Солдаты с чашками фарфоровыми в бой не ходили… Сомнений в том, что там лежат репрессированные, у нас не было. И ничего другого мы там не находили».

При этом Каштанов, также побывавший на месте раскопок и видевший останки человека «в одежде, в обуви», предполагает, что поисковики РВИО действительно нашли останки советских солдат, убитых во время войны с Финляндией, — но считает, что их не расстреляли, а убили в бою. «Их же никуда не эвакуировали, хоронили на месте. И это не военнопленные, — говорит чиновник. — Я уверен, что это погибшие во время боя люди. Когда финны расстреливали военнопленных, они их выстраивали строем перед траншеей и убивали из винтовок или автоматов. Там совершенно другие ранения должны быть!»

Сергей Колтырин — директор местного краеведческого музея, непосредственно отвечающий за состояние Сандармоха, — до беседы с «Медузой» был уверен, что РВИО ведет раскопки за границами мемориала. Чтобы разубедить его, пришлось показать фотографии, на которых видно, как солдаты работают внутри.

К находкам РВИО Колтырин относится скептически, как и к самой гипотезе о расстреле советских военнопленных. «Я убежден, что здесь не может быть никаких расстрелов со стороны финнов. Я считаю это фактом. Есть один убедительный аргумент: если бы финны знали, что в Сандармохе были расстрелы НКВД, они бы на этом сыграли. Это был бы сильный пропагандистский инструмент, — рассуждает директор музея. — Кроме того, здесь была линия обороны. Убивать за спинами своих солдат людей — это с точки зрения психологии и этики было бы не совсем верно».

Найденные «кусочки шинели» Колтырина не убеждают: краевед полагает, что они очень истлели. «Нужно заключение экспертизы, слово специалистов, — говорит он. — И это должны быть независимые и нейтральные специалисты».