Метание тортами друг в друга Кто виноват в том, что в Москве разразился политический кризис. И почему мэрия к нему оказалась не готова

В Москве продолжается политический кризис, спровоцированный тем, что на выборы в городскую думу не допустили известных независимых кандидатов. Традиционный сценарий кампании — когда мэрия Москвы подбирает лояльных претендентов и с административным ресурсом проводит их в думу — уже порушен. В поддержку оппозиции на улицы вышли горожане, СК завел дело о давлении на избиркомы, начались допросы и обыски кандидатов — а впереди очередная несанкционированная акция. Спецкор «Медузы» Андрей Перцев выяснил, кто решил не пускать оппозицию на выборы, — и нашел тех, кто способствовал возникновению этого кризиса.

«Приезжает или вызывает [первый заместитель главы аппарата мэра Москвы, руководитель департамента торговли и услуг города Алексей] Немерюк — и отчитывает. От префектуры начинают учить, как работать. От [другого заместителя аппарата, главы департамента территориальных органов исполнительной власти Евгения] Стружака приходят какие-то люди, проверяют, поучают. Так работать невозможно», — жалуется «Медузе» один из политтехнологов. Он в 2019 году пытался сотрудничать с внутриполитическим блоком мэрии Москвы на выборах в городскую думу в одном из избирательных округов. Но, оценив стиль руководства и сложность кампании, решил от работы отказаться.

Выборы в Мосгордуму, которые еще совсем недавно почти не интересовали жителей столицы, превратились в сильнейший — со времен протестов на Болотной площади и проспекте Сахарова 2011–2012 годов — политический кризис. Отказ в регистрации оппозиционным кандидатам вывел на улицы толпы людей: на согласованный митинг 20 июля на проспекте Сахарова пришли больше 20 тысяч. Всю неделю до этого ежедневно на Трубной площади собирались около тысячи протестующих. В случае отказа избиркома зарегистрировать кандидатов они призвали своих сторонников снова выйти протестовать — в субботу, 27 июля; к зданию мэрии Москвы на Тверской.

У кандидата Дмитрия Гудкова (бывший депутат Госдумы, баллотируется по пятому округу) и Ивана Жданова (директор «Фонда борьбы с коррупцией», выдвинулся в восьмом округе) прошли обыски, большинство других незарегистрированных политиков допрошены или вызваны на допрос по уголовному делу о воспрепятствовании деятельности членов избирательных комиссий.

Впрочем, это результат не только активности кандидатов, но и московских избирателей: они очевидно недовольны. Проведенный фондом «Петербургская политика» 20–22 июля опрос показал, что о протестных акциях знают 41,2% москвичей, что-то слышали о них 17,3%. Поддерживают и готовы в них участвовать 10,9%, а просто поддерживают — 20,3%. Не поддерживают протест 31,9% опрошенных жителей столицы. Это довольно высокие показатели недовольства для города, где меньше года назад выбирали мэра, а победитель — Сергей Собянин — набрал больше 70% голосов. Если, конечно, не делать поправку на то, что выборы были малоконкурентными, а явка на них едва превысила 30%.

Возможно, кризису способствовали действия политической команды нынешнего главы города — она у него недавно поменялась.

В Москве — новые политические кураторы. Они лучше понимают в госсобственности и торговле, чем в выборах

Во время кампании выборов мэра 2018 года политическим блоком городской администрации руководила глава аппарата мэрии Анастасия Ракова, занимавшая этот пост девять лет, с момента назначения Сергея Собянина московским градоначальником. С самим Собяниным она работала еще с 1998-го — тогда он был председателем думы Ханты-Мансийского автономного округа.

В мэрии Москвы Ракова оказалась главным центром влияния после главы города, а для самого Собянина ее мнение имело решающее значение. «Собянин имеет прямой выход на [президента Владимира] Путина, поэтому в Москве мэрия могла принимать автономные политические решения, не оглядываясь и не получая санкций на большинство из них у администрации президента. Во время мэрской кампании Анастасия Ракова неохотно отчитывалась об ее ходе перед Кремлем, не считала нужным советоваться — она ориентировалась только на своего шефа [Сергея Собянина]. Внутриполитический блок администрации президента и его руководителя, первого замглавы АП Сергея Кириенко, такая самостоятельность не очень устраивала», — рассказывает «Медузе» собеседник, близкий к мэрии.

Под давлением из Кремля год назад в московском внутриполитическом блоке произошла замена: Ракова заняла пост вице-мэра по социальным вопросам и от политики отошла, аппарат главы города возглавила другая бывшая заместительница мэра — по экономике и имуществу — Наталья Сергунина.

В отличие от Раковой, которая имела опыт участия в избирательных кампаниях (она занималась выборами Собянина и близких ему кандидатов в Тюменской области еще с начала нулевых), у Сергуниной политического опыта немного. Она работала в федеральном правительстве, дослужилась до должности замруководителя Федерального агентства по управлению госимуществом, в 2011 году стала вице-мэром Москвы по имущественно-земельным отношениям. В 2013-м у Сергуниной прибавилось полномочий — она стала курировать еще и городскую экономику. «Почему именно она [назначена политическим куратором]? Честно сказать, не знаю. Собянин ей доверяет», — разводит руками источник «Медузы», близкий к партии «Единая Россия» (мэр Собянин состоит в ней и является членом высшего совета).

Вскоре после перевода Анастасии Раковой с политики на социалку покинул должность ее заместитель в аппарате мэрии Вячеслав Шуленин, который непосредственно курировал городскую политику (перешел на работу в банк ВЭБ). 

«Все важные вопросы Ракова решала сама: сама подбирала команды политтехнологов в кампании в Мосгордуму 2014 года. Она реально занималась политической работой. Могла вызвать технологов, чтобы обсудить организацию, например, фокус-группы. Шуленин был правой рукой Раковой. Департамент территориальных органов [также участвующий в принятии и реализации политических решений] возглавлял Евгений Стружак, работавший с Раковой еще в Тюмени. Решения принимали сама руководитель аппарата и Шуленин, никакой разноголосицы не было — вертикаль», — вспоминает политтехнолог, сотрудничавший с мэрией на прошлых выборах в думу.

После смены профиля Анастасией Раковой пост главы департамента территориальных органов остался за Евгением Стружаком, но он теперь единственный участник прежней вертикали. Место Шуленина занял глава департамента торговли и услуг мэрии Алексей Немерюк — пост в торговом департаменте он при этом сохранил, поскольку Наталья Сергунина оставила эту структуру в своем подчинении.

В отличие от Сергуниной, у Немерюка есть опыт политического управления: в 2012 году он был заместителем префекта Зеленоградского округа Москвы и участвовал в организации выборов разного уровня. «На президентской кампании 2012-го они максимально обеспечили зеленоградские участки КОИБами, показали хорошую мобилизацию [то есть обеспечили высокую явку избирателей] и дали хороший результат Путина», — перечисляет успехи управленца собеседник «Медузы» в федеральном руководстве одной из партий. В апреле 2012 года Немерюк возглавил департамент торговли и услуг — и снова отличился. Именно к числу достижений один из собеседников «Медузы» относит снос ларьков в Москве пять лет назад — процесс, получивший в прессе название «Ночь длинных ковшей». «Сначала были скандалы и шум, но их быстро погасили», — замечает собеседник.

Несколько источников «Медузы» заверяют, что рокировка Раковой и Сергуниной не была запланированной. «Поэтому Сергунина не успела подготовить свою команду. А работать надо было начинать сразу — кампания [выборов в Мосгордуму] должна была стартовать [еще] осенью [2018 года]», — объясняет источник, близкий к мэрии Москвы. При этом напоминает, что столичные кураторы Наталья Сергунина и Алексей Немерюк полностью посвящать себя занятию политикой не стали — за ними сохранились задачи в экономическом блоке.

Выборами лояльных мэрии кандидатов занимаются сразу два штаба. И они конфликтуют

Несколько источников «Медузы», близких к мэрии, заверяют, что оперативным управлением нынешней избирательной кампанией кандидатов, лояльных городской власти, занимается Ирина Щербина. Собеседники «Медузы» называют ее человеком «близким Сергуниной и департаменту торговли» — и вспоминают, что Щербина выступала как подрядчик в проведении праздников по заказу мэрии. В заслуживающих доверия открытых источниках «Медузе» не удалось найти документальных свидетельств этой деятельности. Сама Щербина заявила «Медузе» в телефонном разговоре, что «работает в пресс-службе» (не уточнив в какой) и что о своем участии в выборах в Мосгордуму «впервые слышит». «При мэрии не может быть никаких штабов, она [мэрия] занимается техническим обеспечением выборов», — подчеркнула она и повесила трубку. В пресс-службе мэра и правительства Москвы «Медузе» сказали, что Щербина у них «не работала и не работает».

«Щербина, по сути, и есть глава штаба, все проходит через нее. Потом доходит до Немерюка, потом до Сергуниной», — описывает схему один из собеседников издания. Политтехнолог, работавший с внутриполитическим блоком мэрии при Анастасии Раковой, высказывается о квалификации Щербины и Немерюка как политических менеджеров нелестно: «Они не про политику, а только про деньги. Щербина — это вообще рыба-пила».

Главным политтехнологом думской кампании также назывался Андрей Максимов. Несколько опрошенных «Медузой» политтехнологов среднего звена, участвующих в выборах, тоже именно его считают «реальным руководителем кампании», а фамилию Щербины они не слышали. Но фактически это не так. Источник в мэрии уверяет, что должность главного политтехнолога создали просто потому, что «по идее, должен быть главный технолог». «Максимов может что-то посоветовать, привести своего человека на невысокую должность в масштабах общегородской кампании, но самостоятельных решений он не принимает», — уверяет источник. Он настаивает, что выборами, по сути, занимается Ирина Щербина.

В частности, ее команда принимала важные кадровые решения. Человек Щербины Николай Крапивин занимался рекрутированием политтехнологов для кампании 2019 года, свидетельствуют источники «Медузы». «Меня порекомендовали на работу в один из округов, один из сотрудников мэрии дал телефон Крапивина и сказал: это важный человек, с ним надо говорить», — вспоминает один из политтехнологов. Беседа с Крапивиным ему не понравилась: «Человек в выборных технологиях явно ничего не понимал».

Определить квалификацию политического менеджера действительно непросто: в блоге в «Живом журнале», который Крапивин не ведет с 2014 года, — много записей о самопровозглашенных республиках Донбасса и об украинском Майдане. Блогер активно критикует российскую оппозицию — сейчас он делает это в твиттере. В микроблоге Крапивин шутит над оппозиционерами, особенно часто над Алексеем Навальным и его соратницей (и кандидатом в депутаты Мосгордумы) Любовью Соболь, — а также публикует заголовки петрозаводских СМИ. Несмотря на свою политическую информированность, еще совсем недавно Крапивин выступал экспертом совсем в другой области — экономической: в 2016 году он комментировал изданию «Невские новости» предложение разрешить в России интернет-торговлю вином, читателям его представляли как «бизнес-консультанта».

«Щербина и Крапивин — это как бы внешний контур штаба. Главный ресурс Щербины, которым она распоряжается, — доступ к Наталье Сергуниной. Сергунина сама не предлагает решения — она только одобряет. Ирина Щербина — неформальная глава штаба, ее слово идет за словом вице-мэра и Немерюка. При этом ни она, ни Крапивин официально не трудоустроены, поэтому официально не ответственны», — рассказывает один из близких к мэрии источников.

Внутренний контур штаба — департамент территориальных органов власти вместе с его председателем Евгением Стружаком и его заместительницей Юлией Марьясовой. Марьясова работает в мэрии с конца 2018 года, она — бывший вице-губернатор Тульской области, хотя работала в московской «Единой России» и мэрии Москвы еще при Юрии Лужкове. В 2011-м Тульскую область возглавил близкий к бывшему столичному градоначальнику депутат Госдумы от «Единой России» Владимир Груздев, который предложил Марьясовой работу у себя в регионе. После отставки Груздева в 2015 году Марьясова стала депутатом Тульской областной думы, а в 2018-м вернулась в Москву. «Она и во время работы в Туле занималась кампаниями в Москве — и на выборах Мосгордумы — 2014, и на выборах Госдумы 2016 года», — объясняет логику назначения Марьясовой собеседник, близкий к мэрии.

Эти «контуры» штаба мэрии — внешний и внутренний — находятся в непростых отношениях, хотя оба подчиняются одному человеку — Алексею Немерюку, который в свою очередь отчитывается перед руководителем внутриполитического блока Натальей Сергуниной. Департамент территориальных органов власти не очень устраивает, что формальная ответственность за кампанию лежит на нем — хотя многие решения принимаются под влиянием команды Щербины. Были между двумя штабами и прямые столкновения из-за полномочий: люди Щербины хотели влиять на расходование рекламного бюджета. Внутренний конфликт разрешился, по словам близкого к мэрии собеседника «Медузы», криком, после чего на полномочия чиновников неофициальные советники не покушались.

Николай Крапивин заявил «Медузе», что не проводил собеседований политических технологов для выборов в Мосгордуму. «Я вообще радиаторами занимаюсь. Мог собеседовать кого-то по поводу капремонта, например монтажников, но не технологов!» — сказал он.

Многие политтехнологи, сотрудничавшие с мэрией Москвы при Анастасии Раковой и даже раньше, еще до назначения мэром Сергея Собянина, работают сейчас на кандидатов от власти в нескольких округах. Это агентство «ИМА-Консалтинг» братьев Гнатюков и Вартана Саркисова, Александр Шелухин (генеральный директор МИТ), «Бакстер групп» Дмитрия Гусева и Олега Матвейчева, КРОС Сергея Зверева. Источник «Медузы» характеризует «ИМА», Шелухина и КРОС как крупных подрядчиков мэрии на этих выборах. «Раньше в крупных были и „Бакстеры“, но им сейчас дали мало округов — они тесно сотрудничали с Раковой. [По этой же причине] „Фонд развития гражданского общества“ [Константина] Костина вел кампании, а сейчас ему поручили только аудит — это гораздо меньшие деньги», — объясняет он, добавляя, что несколько округов курирует Ирина Щербина непосредственно как подрядчик.

Руководители агентств — крупных подрядчиков Вартан Саркисов, Александр Шелухин и Сергей Зверев, как правило, общаются с Алексеем Немерюком и самой Натальей Сергуниной. Связаться со Зверевым и Шелухиным «Медузе» не удалось, а Саркисов заявил изданию: «Я эти вопросы не комментирую».

Один из источников «Медузы», участвовавший в кампании, говорит, что люди Ирины Щербины «были сильно ниже его уровня общения». «При этом Щербина могла командовать руководителями окружных штабов. Условно так: Щербина — главная, но если что-то не ладится — можно спихнуть на технологов, Стружака или, например, Марьясову, предъявить [претензии] тому же Максимову», — описывает непростую иерархию собеседник. Другой источник, занимавший высокое положение в неофициальном и разрозненном штабе мэрии, более категоричен: «Иерархия и управление скорее отсутствуют».

Допустить до выборов хотели только Гудкова (но передумали). А еще рассчитывали на добровольцев-собянинцев (но просчитались)

Нынешний руководитель внутриполитического блока мэрии Москвы Наталья Сергунина находилась в гораздо лучших отношениях с администрацией президента, чем ее предшественница Анастасия Ракова. Она консультировалась с чиновниками из Кремля и выполняла их рекомендации. Однако еще до резонансной истории с отказом в регистрации независимых кандидатов и последовавших за ними митингов ее отношения с администрацией президента стали портиться. «Ситуация идет куда-то не туда», — говорил источник «Медузы» в Кремле в начале июля 2019 года.

Сейчас он утверждает, что администрация президента не давала прямого указания мэрии и подконтрольной ей городской избирательной комиссии запрещать участие в выборах кандидатов из числа сторонников Алексея Навального — и других независимых политиков. При этом источник «Медузы», близкий к мэрии, знает, что Алексей Немерюк изучал возможность регистрации Дмитрия Гудкова как кандидата, которому мэрия не будет мешать (других независимых регистрировать не планировали с самого начала). Регистрация Гудкова могла быть осуществлена в рамках неофициальной стратегии мэрии о допуске умеренной критики власти. «Правда, потом от этой мысли он [Немерюк] отказался», — добавляет собеседник. Он объясняет: первый заместитель главы аппарата «вник» и выяснил, что Гудков — тоже из числа так называемых несистемных политиков; ситуация тут же изменилась в корне: было решено не допускать никакой конкуренции согласованным кандидатам.

По мере отсева оппозиционеров часть политтехнологов, работавших на кандидатов от власти, начали увольнять. Кто-то уходил сам из-за неразберихи с иерархией в общегородском штабе. «Технологам среднего уровня — главам штабов конкретных кандидатов в окружных штабах, руководителям направлений в округах — доставалось и достается больше всего. Они могут получить ******** [нагоняй] от подрядчика [то есть большого политконсалтингового агентства], Щербины, Стружака. На них может нажаловаться префектура. В некоторых округах команды менялись несколько раз», — говорит источник «Медузы».

Сами окружные штабы тоже формировались неоднородно, в них допускались крупные структуры, заинтересованные в своих лоббистах в Мосгордуме. И эти структуры сильно влияли на вроде бы единую избирательную кампанию лояльных кандидатов. «Начальника [штаба] мы не знали, он не москвич. Один из ключевых технологов и юрист — из госкорпорации, которая финансировала кампанию кандидата в этом округе, она же платила и нам», — рассказывает бывший сотрудник одного из штабов.

В том же округе, по сведениям «Медузы», работают и технологи, близкие к предпринимателю Евгению Пригожину, — они занимаются «черным пиаром» против оппозиционных кандидатов. «Платит за все Пригожин», — утверждает собеседник, по словам которого, пригожинские политтехнологи работают как минимум еще в трех московских округах. Собеседник, близкий к мэрии, уверен: «Он [Пригожин] завязан на контракты мэрии — а это связь с Немерюком. У пригожинских есть определенная автономия, но только определенная». Он добавляет, что Евгений Пригожин может предоставить в любой штаб нужного специалиста (политтехнолога, юриста, социолога) и оплатить его работу. Источник, близкий к руководству «Единой России», заявляет, что пригожинские технологи занимаются только кампаниями кандидатов-спойлеров (то есть теми, кто создает видимость конкуренции на выборах).

Самих политтехнологов, сотрудничавших и все еще сотрудничающих с мэрией, удивляют принципы работы нынешнего политического руководства мэрии. «Во многих округах сначала наняли команды технологов, а потом уже нашли кандидатов. Обычно удобных себе людей выбирает сам кандидат. В итоге были конфликты: команды не срабатывались с политиками. Где-то технологам поручали найти кандидата. Это вообще как?» — возмущается один из них. Еще одна жалоба — на обилие бумажной работы: «Идут бессмысленные еженедельные прогоны стратегии у Немерюка, постоянно нужно отправлять какие-то отчеты, но кому-то это нравится — можно заниматься канцелярщиной и не работать».

Собеседник в мэрии и несколько политтехнологов с разочарованием говорят, что мэрия очень надеялась на систему общественных советников. В мэрии считали, что ее можно использовать как сеть лояльных властям Москвы волонтеров. «Оказалось, что никаких тысяч верных солдат Собянина, которые будут мобилизовать людей, агитировать за кандидатов, нет», — говорит близкий к мэрии источник. Политтехнолог в одном из округов жалуется, что сетки провластных сторонников, которую должны были организовать управы и префектуры, не оказалось: «Дошло до смешного — нам самим [политтехнологам] пришлось ставить кубы [то есть временные агитационные стенды], агитацию развешивать, чуть ли не подписи собирать. А ведь деньги на кампанию идут немалые, куда они деваются?»

Кремль обвиняет в политическом кризисе мэрию. Чиновники АП уверены, что они бы виртуознее отказали неудобным кандидатам

В мэрии не рассчитывали, что отказ в регистрации оппозиционным кандидатам может вызвать сильные протесты. А в администрации президента ситуацию под контролем не держали, потому что предполагали, что за ней следит руководство Москвы. «Количество подписей, которые нужно собрать, очень большое; если честно, даже административные кандидаты не могут собрать все в соответствии с законом. Плюс базы МВД, данные „ГАС Выборы“ — там можно снять любого. Возьми любого властного, да и оппозиционного кандидата в престижном районе — у него нет честных подписей. Там либо люди за границей живут, либо не откроют тебе никогда [дверь] — у них такой [материальный] достаток [что они не интересуются выборами]», — рассуждает собеседник в мэрии. Он уточняет, что кандидат Илья Яшин и другие оппозиционеры, баллотирующиеся на окраинах Москвы, подписи собрать могли: «Это другие, более депрессивные территории с обычными жителями».

После митинга за регистрацию оппозиционных кандидатов на проспекте Сахарова, который собрал более 20 тысяч человек, в мэрии и Кремле сильно обеспокоились: не социальный, а чисто политический протест вывел на улицу большую толпу. В администрации президента намекают, что в случившемся политическом кризисе виновата мэрия. «Ситуация не была безнадежной. В прошлой кампании оппозиционеры сами признали, что не могут собрать подписи. Это можно было модерировать — внедрять своих сборщиков, которые делали бы ошибки, мешать сбору. [Кандидат в депутаты] Владимир Милов и в этом году признал, что не смог собрать — работать было бы с чем. Попутно надо было регистрировать других независимых, но неопасных кандидатов. В итоге отказали не только „несистемным“, но и тем, кто мог бы участвовать, не представляя опасности кандидатам власти», — говорит один близкий к администрации президента политтехнолог.

Из бесед с источниками «Медузы» можно сделать вывод, что регистрировать оппозиционеров, которые получили потом отказ избиркома, никто не собирается с самого начала. Для власти это будет значить, что она пошла на поводу у политического протеста. «Он всегда рассматривался как маргинальный и требующий преследования», — подчеркивает один из собеседников «Медузы». При этом источник в Кремле отрицает, что федеральный центр давал указание о возбуждении Следственным комитетом уголовного дела о воспрепятствовании работе избирательных комиссий, в рамках которого прошли обыски и допросы кандидатов в Мосгордуму.

Собеседник, близкий к мэрии, предполагает, что за обысками и уголовным делом может стоять глава управления внутренней политики администрации президента Андрей Ярин: «У него хорошие связи с силовиками, он как раз курирует выборы в заксобрания [в регионах России]». Кремлевский собеседник не верит в причастность Ярина к обыскам: никакой сплоченности у мэрии Москвы и администрации президента перед начавшимся политическим протестом, судя по его словам, нет — силовики, вмешавшиеся в процесс, хотят «продать президенту версию оранжевого переворота в столице», чтобы усилить свое влияние и не нести ответственность самим за то, что не предотвратили несанкционированные выступления. Другой собеседник «Медузы» в Кремле констатирует: «Пошел процесс метания тортами друг в друга».