«Мы столько лет об этом думали, и нам это все снилось» Первый бас-гитарист «Кино» Александр Титов — о воссоединении группы. Осенью коллектив сыграет два стадионных концерта

В конце декабря музыканты из группы «Кино» опубликовали клип, в котором сыграли новую версию песни «Троллейбус» — спустя тридцать лет после гибели Виктора Цоя. Так они объявили о воссоединении коллектива. Осенью 2020 года в Москве и Петербурге группа сыграет стадионные концерты, вокал Виктора Цоя будет звучать в записи. Первый бас-гитарист «Кино», музыкант «Аквариума», участник многочисленных проектов русского и зарубежного рока, продюсер и композитор Александр Титов рассказал «Медузе», почему музыканты решились собраться вновь и как музыку «Кино» воспринимают сегодня.

— С чего все началось?

— Разговоры о том, что надо что-то делать, идут уже многие годы. Все это время Игорь Тихомиров занимался восстановлением архивов, Юрий Каспарян создал «Симфоническое Кино» — симфонический проект, играющий песни «Кино», Саша Цой долгие годы занимался тем, что пытался вернуть авторские права, которые в свое время были проданы фирме Moroz Records. Ему это удалось, и как только это случилось, мы решили, что, в общем-то, надо собираться и делать что-то. Конкретный разговор состоялся в прошлом году, в марте мы начали потихоньку репетировать. Каждый из нас делает много работы дома, у каждого есть студия домашняя, и мы собираемся не очень часто, но довольно продуктивно. Мы уже собрали концертный сет, почти 2,5 часа музыки.

— Что войдет в этот сет?

— Войдут 32-34 песни. Творчество «Кино» можно разделить на две большие части: первые три альбома, на которых я играл на бас-гитаре, потом Виктор стал петь более низким голосом, у песен появились героические и суровые тексты, я в это время уже не мог совмещать «Кино» и «Аквариум» и ушел из группы, появился Игорь Тихомиров, и в целом группа приобрела более жесткое такое, более мощное звучание. Вот это был такой переломный момент в 1986 году. 

Поэтому сет состоит из трех музыкальных кусков, каждый по 10 песен: позднее творчество с Игорем Тихомировым на бас-гитаре, потом более раннее творчество, там тоже будет десять песен, но уже с моим участием. И будет совместное отделение из десяти песен, которые мы будем играть все вместе.

— А как вы отбирали композиции? Все-таки из всего огромного наследия выбрать всего тридцать — это сложно.

— Да, это сложно, у нас есть еще несколько песен в работе, это предварительный отбор. Каждый из нас просто составил список тех песен, которые ему нравятся из всего наследия, и потом эти списки сравнивали и как-то постепенно вышли на определенный такой сет из тридцати песен. 

— Сейчас на каком вы этапе?

— Мы репетируем, параллельно сняли несколько клипов, сейчас они находятся в монтаже. Но клипы тоже, в общем-то, с репетиций в студии «Добролет» в Санкт-Петербурге, где мы собираемся все вместе. Снято пять видео, одно из них вы уже, наверное, видели — «Троллейбус», и еще четыре песни будут постепенно появляться в сети.

— Получается, вы в марте 2019 года начали репетировать, прошел год, и еще остался почти год до концертов. Почему вам требуется такое долгое время? 

— Нам столько нужно еще сделать, это тонкая работа, особенно то, что касается более позднего наследия. Песни, которые мы будем играть вместе на две бас-гитары, требуют полной реаранжировки, понимаете? Каждый из нас будет придумывать какие-то новые куски и партии, и это не должно ни в коем случае помешать тому, что там уже есть. Эти песни уже тридцать лет существуют, и резать ножом все, что было создано тогда, очень тяжело. Наивные времена прошли, поэтому мы хотим, чтобы все это было сделано так, чтобы Виктор порадовался за нас.

— Какие главные сложности в осуществлении этого проекта?

— Технических сложностей практически нет. Поскольку мы все живем в разных странах, очень сложно бывает договориться. Каждый из нас участвует еще в достаточно важных проектах. Например, Андрей Алякринский, технический директор всего реюниона, он работает в группе «Алиса» звукорежиссером, они ездят довольно часто. Игорь Тихомиров работает звукорежиссером группы ДДТ. Они тоже гастролируют очень часто, и у него очень много студийной работы в то время, когда они не ездят. И Георгий Каспарян, и Саша Цой ездят с «СимфоКино». А я езжу с «Аквариумом». Поэтому сложно договориться. Мы не можем репетировать чаще, чем раз в месяц-два. Очень много работы мы делаем дома, обмениваемся файлами в интернете, все это дело проверяем, сверяем, сращиваем. А потом уже, когда приходим на репетицию, у нас уже на руках готовые куски, которые нужно просто сыграть живьем. Живьем получается все очень убедительно. Я думаю, вы слышали эти записи, они говорят о том, что мы в хорошей форме.

— Александр Цой говорил, что вы хотите играть максимально близко к первоисточнику, не хотите менять ничего в музыке. Но столько лет прошло, вы столько услышали всего, столько сами переиграли, может быть, у вас возникало все-таки желание что-то привнести свежее?

— Вы знаете, даже если оно и возникало, то любая проба внести что-то новое в эту музыку — она очень затруднена. Это такой устоявшийся материал, который у всех на ушах столько десятков лет, что что-то новое сразу звучит фальшиво. Любая нота, которая вставлена в старые песни — это лишняя нота, она уже вызывает сразу такой cringe, я не знаю, как по-русски это сказать. То есть все сжимается внутри. Понимаете, о чем я говорю, да?

— Да, я понимаю. Но, с другой стороны, вот вы с «Аквариумом» играете старые песни — они звучат по-новому.

— Ну, «Аквариум» вообще изначально была группой импровизационной. Нам все время говорили, что мы похожи чем-то на Grateful Dead, которые играют бесконечно импровизацию. И живьем, и в студии. Ну, а группа «Кино» — это совсем другое. Здесь очень важна концепция, которая была изначально заложена Виктором. И сейчас врываться и все это переделывать — это очень болезненно, вы поймите. Не хочется нарушать того порядка, который тогда возник отчасти случайно. Много было случайностей, совпадений. Сейчас вторгаться в это сложно.

— С Виктором Цоем, если бы он был жив, все это звучало бы по-другому?

— Если бы был жив Виктор, мы бы записывали новый материал. А сейчас мы работаем над старым, и он должен остаться идеально, на сто процентов, максимально приближенным к оригиналу, в более мастерском исполнении каждого из нас.

— А сложно сыграть точно так же, как 30 лет назад?

— Сложно. Уже руки другие у всех, головы другие — все по-другому. Конечно, звучит здорово, но все-таки немножко иначе. В материал внесен многолетний опыт каждого из нас.

— А в чем конкретно эти изменения?

— Я не буду говорить за коллег, но что касается меня, это совсем другая постановка, другое звучание инструмента. Хоть инструмент тот же — вот он, этот Ibanez Musician, я его держу, не выпуская из рук, все эти годы, но дело в том, что у меня изменилось звучание, постановка рук, отсечка звука. А это очень важно для безладового инструмента, каждая мелочь — она влияет кардинально, меняет мир звука вообще. Очень сложный инструмент, которым трудно овладеть. Ты постоянно эволюционируешь на нем, не можешь стоять на месте. Он требует очень много работы и к тому же постоянно меняет свой голос, как человеческий вокал.

— В промо-ролике о воссоединении группы саунд-продюсер Андрей Алякринский говорит, что эта музыка очень современно звучит. 

— Я согласен, сто процентов, подписываюсь под этим.

— А благодаря чему она осталась актуальной?

— Потому что в ней нет ничего лишнего, потому что в ней квинтэссенция той идеи, которую заложил Виктор. Сейчас мы собираемся еще точнее, плотнее, мощнее и лаконично ее отыграть, как это было сыграно тогда, но только более опытными руками. Поэтому это звучит очень модно, Андрей Алякринский совершенно точно это отметил как продюсер с большим опытом, вы знаете его, он делал бесчисленное количество проектов. И это именно он в какой-то момент предложил всем нам снова собраться, потому что пришло время.

— Как вы сработались с новыми музыкантами, которые не играли раньше в группе «Кино»?

— Олег Шунцов — он уже играет на барабанах в «СимфоКино», Георгий его знает уже достаточно долго, с 2012 года, это сколько уже лет. А что касается Игоря Вдовина, клавишника, мы всего его знаем по композиторским делам, он работал над фильмом «Игла. Remix», он написал все оркестровые аранжировки для «СимфоКино». А Дима Кежватов — это гитарист группы «Тараканы». И, в принципе, мы тоже с ним пересекались много раз еще по каким-то древним нашим тусовкам, я его помню с давних времен.

— А существует ли такое понятие, как совместимость музыкантов?

— Конечно.

— Чем вы друг другу подходите?

— Как вам сказать? Словами сложно выразить такие вещи. Если у тебя есть возможность открыться на репетиции перед всеми остальными и совершенно быть незащищенным, высказывать свои идеи и не бояться быть непонятным.

— Расскажите про первую репетицию этого проекта. Как она проходила, что вы чувствовали?

— Мы все очень нервничали на первой репетиции. Мы столько лет об этом думали, и нам это все снилось, мы все представляли себе, как это может произойти и сомневались, произойдет ли вообще. Конечно, нервы у всех были на взводе. Но сейчас все позади, сейчас мы все уверены в том, что мы на правильном пути, у нас мощный драйв. Несмотря на все негативные отзывы, неприятные комментарии, мы уверены в том, что делаем.

— Высказываются сомнения, возможно ли «Кино» без Виктора Цоя, наверное? Это главный вопрос, да?

— Ну да, конечно. Вы же понимаете, что в сети всегда много троллей, которые начинают устраивать срач, ругаются друг с другом и пишут всякие гадости. Но это абсолютно не задевает нас.

— А как вы для себя определяете этот вопрос — возможно ли «Кино» без живого Виктора Цоя?

— Вот я сижу здесь перед вами, я возможен без Виктора Цоя. Конечно, нам трудно без него, было бы гораздо легче с Виктором, но что нам остается делать, если его нет? Мы все живы! И мы несем это знамя.

— А какие-то ощущения, похожие на те, что были в полном составе группы «Кино», вспомнились вам, когда вы начали репетировать?

— Конечно.

— На что это похоже? 

— У меня было ощущение, что я вообще не хочу останавливаться. Что я готов играть просто круглые сутки. Это вот то самое чувство, которое у нас было, когда мы собрались, когда у нас действительно первый раз стало получаться. Ощущение такое, что просто невозможно остановиться. Мы, по-моему, вообще не спали в тот период, просто носились, как бешеные, с одной записи на концерт, обратно в студию, потом снова на репетицию. В свободное от репетиций время у нас постоянно были какие-то тусовки, мы все близкие друзья, понимаете, ближайшие. Это редкая такая удача. И вот это ощущение вернулось сейчас, ощущение того, что из студии не хочется уходить, и не хватает ни дня, ни ночи, и постоянно вертится в голове этот материал. Я сижу сейчас в студии, вот в данный момент занимаюсь тем, что как раз разыгрываю какие-то детали, потому что у нас в феврале будет очередная сессия репетиций, и надо подготовить все, у меня есть кое-какие задачи, я сейчас сижу и точу.

Семь лет назад я запустил ютьюб-канал, там собраны около тридцати клипов коротеньких, в которых я демонстрирую партии, которые играл в песнях «Кино». Я вспомнил, восстановил и сыграл это в домашних условиях, просто чтобы самому себе доказать, что я еще в хорошей форме, ведь это для меня очень важная часть моей жизни, группа «Кино». Парочку клипов мы сделали удаленным способом: я записал видео своей партии, а Юрик Каспарян записал свою часть на гитаре. Я потом это все в домашней студии соединил и выпустил пару таких клипов. Это вызвало большой достаточно резонанс и подлило в свое время масла в огонь, вызвало позитивный очень отклик, люди стали писать и говорить, что нам необходимо объединиться и снова играть.

— Александр Цой указан как продюсер. Влияет ли он как-то на музыкальную составляющую? Все-таки он никогда не играл в группе «Кино», он из другого поколения музыкантов.

— Решающие вопросы в плане аранжировок и звучания группы принимает, конечно, Юрий Каспарян, потому что он вложил больше всех своей души и своих сил в этот проект. Так же, как и в «Кино» изначально. Никто из нас столько не работал над материалом и столько не придумал для этой группы. Если вы послушаете любую песню «Кино», сконцентрируетесь на гитарных партиях, вы поймете, что его заслуга — это бОльшая половина всей мелодики. Он и сейчас, когда мы играем какие-то двухбасовые партии, придумывает целые фрагменты мелодий. То есть это несомненно его детище, он является центром этого проекта. А Саша является первым оценивающим звеном. Когда ты слишком глубоко в теме, то не в состоянии видеть каких-то общих вещей, оценивать со стороны. А Саша это видит совершенно четко, потому что он находится чуть-чуть поодаль и наблюдает за этим процессом. Так что его роль несомненно тоже очень важна, и он собрал нас всех воедино. Он сделал это возможным!

— Вы как человек, погруженный в западную музыкальную индустрию, можете отметить какие-то особенности музыки группы «Кино», по которым в ней можно узнать именно русскую музыку, русский рок?

— Вы имеете в виду русскость группы «Кино»?

— Русскость, да.

— Во-первых, есть немножко азиатского влияния в мелодике, во-вторых, есть определенная странная ритмика, которой здесь, на Западе, не было и в 1980-х годах. Здесь группа «Кино» уникальна в том плане, что у нее есть свой этот flavour, то есть вкус, привкус звучания, который современным музыкантам неведом. Мы обладаем каким-то древним секретом, который заставляет их обалдевать. Я получаю очень много интересных комментов от людей западных, которые слушают группу «Кино». Настолько эта музыка интересная и необычная, нетипичная для западного уха, что на сегодняшний день, пожалуй, делает ее совершенно уникальной.

— Ваш проект Rina Green, который был образован уже после вашего отъезда в Англию, в нем играют английские музыканты, тексты англоязычные. Есть ли в этой музыке какая-то параллель с творчеством «Кино», «Аквариума», со всей той музыкой, которая вас определила как музыканта?

— Конечно. Когда мы с Аленой (жена Александра Титова, вокалистка группы Rina Green) переехали в Англию в 1996 году, то очень увлеклись группой Radiohead, которая тогда только-только становилась популярной. И мы были, наверное, больше чем на тридцати концертах Radiohead. То есть это главное, что называется, влияние, influence. А из русской музыки Алене очень нравился всегда «Аквариум», и тексты аквариумовские, и позднее творчество группы «Кино» тоже, где уже Игорь Тихомиров играет на бас-гитаре. 

— И как этот проект, который корнями уходит, получается, в русский рок, в русскую музыку, воспринимают англичане?

— Англичанам очень нравится, потому что для них в этом есть определенный, непонятный привкус, которого в типично английской музыке нет. Мы записали и выпустили в 2015 году альбом Universe 25. Мы сейчас собираемся как раз писать второй альбом, у нас готов уже материал, нужно выбрать несколько месяцев свободного времени, которого у нас нет — ни у нее, ни у меня, и в ближайшее время не предвидится. Мы живем в Англии 24 года, за это время Алена сделала академическую карьеру, она доктор лингвистики, ведет семинары, читает лекции, печатается в журналах. Что касается какой-то популярности «Rina Green», у нас ее нет. У нас нет дистрибьютора, мы сами по себе, self promoted, сами себя двигаем, а это всегда очень сложный процесс. Поэтому мы работаем пока в стол. Но этот проект очень важен для меня.

— Александр, вы всю жизнь играете в главных группах русского рока, участвуете в западных коллективах, вот сейчас развиваете личные проекты. Вообще сложно представить себе музыканта более реализованного. Зачем вам нужен такой сложный реюнион, который уже собирает вокруг себя столько споров? Для чего вы им занимаетесь?

— Год назад мы общались с ребятами в скайпе, так же как с вами сейчас, и они мне предложили снова собраться вместе. Вы себе даже представить не можете, как я обрадовался! Тут завязана не моя карьера и не мои творческие амбиции. Это больше, чем мои музыкантские возможности или необходимость самореализоваться. Это действительно сложный проект, но я все равно не отступлюсь. Просто по-другому я не могу.