Нобелевский комитет объявил лауреата премии по литературе 2020 года — им стала американская поэтесса Луиза Глюк. Ее наградили «за безошибочно узнаваемый поэтический голос, который своей строгой красотой делает индивидуальное существование универсальным». Литературный критик «Медузы» Галина Юзефович рассказывает, почему награждение живого классика и одного из самых титулованных поэтов в США говорит о нежелании Нобелевского комитета занимать чью-либо сторону в идеологических спорах.

На фоне разнонаправленной и тотальной мировой турбулентности — социальной, политической, экономической, этической, экологической, эпидемиологической, да какой только не — от Нобелевской премии по литературе в 2020 году ждали многого. Учитывая, что каждое вручение награды воспринимается как целостное концептуальное высказывание, подлежащее более или менее однозначной трактовке и выходящее далеко за пределы, собственно, литературного пространства, всем было особенно важно, кого поддержит самая авторитетная и заметная литературная награда мира, чью сторону примет, какую из раскидистого букета актуальных проблем признает важнейшей и универсальной. 

В букмекерских списках 2020 года лидировала франко-гваделупская писательница Мариз Конде — черная феминистка, автор нескольких романов о проблемах темнокожих женщин в колониальном мире. Многие прочили награду Людмиле Улицкой (как оппоненту путинского режима), часто звучало имя Джоан Роулинг (видимо, в качестве разумной компенсации за трансфобный скандал). Даже такие спорные с точки зрения мирового культурного истеблишмента фигуры как Стивен Кинг и Мишель Уэльбек впервые серьезно рассматривались в качестве возможных кандидатов. Словом, проникновение так называемой повестки в пространство Нобелевской премии по литературе казалось в этом году неизбежным — вопрос был лишь в его векторе и модальности. 

Ответ шведских академиков стал, если можно так выразиться, отрицательным по всем пунктам. Выбрав лауреатом американку Луизу Глюк — белую цисгендерную женщину и, по сути дела, живого классика, — Нобелевский комитет фактически отказался солидаризироваться с какой-либо частью процессов, происходящих сегодня в мире, поставив тем самым литературу и служение ей выше мелочной злободневности. 

77-летнюю Луизу Глюк можно назвать одним из самых титулованных и уважаемых поэтов США. На ее счету едва ли не все главные литературные награды Америки и мира — Пулитцеровская премия, Национальная книжная премия США, премия Тумаса Транстремера и множество других, а в 2003-2004 годах Глюк занимала позицию поэта-лауреата при библиотеке Конгресса (пожалуй, наивысшая честь, которой может удостоиться американский поэт). Ее стихи, выдержанные в благородной классической манере и в первую очередь сфокусированные на рефлексии персонального опыта, давно стали объектом академических исследований, а недостаточная известность Глюк за пределами Штатов объясняется по большей части тем, что поэзия в целом не слишком хорошо экспортируется за пределы родного языка. 

Сделав в 2020-м ставку на спокойную, респектабельную, проверенную временем известность — без малейшего привкуса политической или иной ангажированности, — шведская академия фактически повторила свое послание, в неявном виде сформулированное годом ранее. В 2019-м, напомним, премия была присуждена сразу двоим писателям — польке Ольге Токарчук и австрийцу Петеру Хандке, неоспоримо выдающимся авторам, придерживающимся при этом диаметрально противоположных политических убеждений (причем обоих яростно критикуют на родине).

Вручив награду Луизе Глюк, Нобелевский комитет вновь мягко, но непреклонно дал понять, что не собирается прогибаться под требования момента и солидаризироваться с какой-либо системой ценностей, а в принятии решений будет опирается исключительно на художественную значимость текстов лауреата, без учета его национальной, расовой, гендерной принадлежности и тому подобных вещей. 

Конечно, три прецедента — еще не статистика, однако пока кажется, что возродившаяся и очистившаяся после скандала 2018 года Нобелевская премия взяла курс на то, чтобы снова стать наградой, в первую очередь, за литературу, а не за хорошее поведение. Решение непростое (особенно на фоне стремительной политизации и «актуализации» всех прочих крупных литературных наград) и, пожалуй, несколько разочаровывающее для наблюдателя, накануне объявления лауреата привычно запасающегося попкорном в ожидании скандала. Но, безусловно, интересное и вызывающее глубокое уважение.