Прямо сейчас мы расскажем главное об экономике России в 2021 году Как она переживает ковид? За какими новостями следить? Что будет делать правительство? Как там нефть и рубль?
Из-за особенностей собственной структуры российская экономика легче многих других пережила пандемию коронавируса. Однако восстановление ее будет идти дольше и сложнее, чем во многих других странах мира. И почувствовать это, скорее всего, придется уже в наступившем году. «Медуза» рассказывает, чего ждать от рубля, цен и правительства в ближайшие месяцы.
Как пандемия повлияла на российскую экономику
Благодаря необычной структуре российской экономики спад был не очень глубоким
Россия пострадала от экономического «коронакризиса» не так сильно, как большинство развитых и развивающихся стран; спад в экономике страны по итогам года будет меньше, чем в среднем по миру. Причина в том, что в России доля сектора потребительских услуг, которая сильнее всего пострадала от пандемии, меньше, чем в большинстве стран. Кроме того, улучшили ситуацию и меры, предпринятые властями: без мягкой бюджетной политики правительства и денежной политики Центробанка спад был бы намного глубже.
ВВП страны по итогам года снизится на 4,1%, считают экономисты МВФ, или на 4% (прогноз Всемирного банка). Мировая экономика по прогнозу МВФ снизится на 5,2%. В США ожидается спад в 4,3%, в Германии — 6%, в Великобритании — 9,8%; в Индии, которая была одним из локомотивов мирового роста в последние годы, экономика сожмется на 10,3%. Есть, конечно, и исключения: экономика Китая, который пострадал от эпидемии меньше большинства стран мира, вырастет, но «всего» на 1,9% — такого низкого роста в стране не было с 1970-х.
Реальные доходы населения рекордно упали, но бедность не выросла
При этом реальные располагаемые доходы населения за три квартала этого года упали на рекордную величину — на 13,1%. Четвертый квартал с его относительно высокой инфляцией вряд ли улучшит ситуацию. К новому году доходы средней российской семьи опустятся на уровень 2013 года.
В то же время, как подсчитал Всемирный банк, если доходы домохозяйств, состоящих из одного человека и пар с одним ребенком, резко снизились, то доходы семей как минимум с двумя детьми и пенсионеров увеличились. Это следствие социальных выплат во время кризиса. Власти решили, что лучше отправить деньги на поддержку граждан по проверенным каналам — выплаты детям, разовые выплаты пенсионерам, — чем пытаться выявить и поддержать всех пострадавших от кризиса (это, скорее всего, в российских условиях было бы просто невозможно сделать быстро).
Итог такой социальной поддержки — снижение уровня бедности по сравнению со вторым и третьим кварталами 2019 года, подсчитал Всемирный банк. Впрочем, это временный эффект, и без экстренных мер поддержки в 2021 году россияне снова начнут беднеть.
На этом хорошие новости заканчиваются. Восстановление будет труднее и медленнее, чем в мире в среднем
ВВП России, по прогнозу МВФ, в 2021 году вырастет только на 2,5% (в случае если эпидемия закончится к весне); прогноз Всемирного банка — 2,6% восстановительного роста в 2021 году. В любом случае потери от коронакризиса экономика России отыграет не раньше 2022 года.
В это время в мире будет происходить бурный восстановительный рост. Развивающиеся экономики в целом вырастут на 8% (согласно прогнозу МВФ); Россия будет одним из аутсайдеров (из крупных развивающихся экономик восстановление будет медленнее только в Беларуси). Все ведущие развитые экономики тоже будут восстанавливаться от кризиса быстрее, чем Россия.
Этому есть две причины:
- В России поддержка правительством пострадавшей от эпидемии экономики и населения и в 2020 году была меньше, чем в развитых странах, а в 2021 году она еще больше снизится.
- Быстрому восстановлению помешают застарелые проблемы экономики: потенциал ее роста уже давно меньше, чем у большинства развивающихся и развитых стран.
В итоге даже в лучшем случае (если пандемия закончится к весне, а Запад не будет слишком ужесточать санкции против Москвы) Россия еще сильнее отстанет от большинства экономик мира.
При этом есть риск, что даже этот относительно позитивный сценарий не реализуется. Осенняя волна эпидемии уже замедлила выход России из кризиса даже при том, что власти решили не вводить жесткие ограничения в стиле весеннего карантина. Если массовая вакцинация населения не даст быстрый эффект (а для того, чтобы реально повлиять на ситуацию, нужно в ближайшие месяцы успешно иммунизировать миллионы граждан), то выход из кризиса будет отложен еще на один-два квартала.
За какими новостями следить в новом году
За ценами на нефть, которые по-прежнему никто не может прогнозировать
Все базовые прогнозы предполагают, что нефть в ближайшие годы будет медленно дорожать — вслед за увеличением спроса на топливо по мере восстановления мировой экономики. Однако точно быть уверенным в этом сценарии нельзя. Сейчас относительную стабильность на рынке нефти обеспечивает рекордное в истории снижение предложения. Это не столько естественный процесс, сколько результат договоренности, достигнутой весной крупнейшими экспортерами топлива — организацией ОПЕК во главе с Саудовской Аравией, Россией и другим независимыми поставщиками. Сделку поддержал Дональд Трамп; его страна недавно стала крупнейшим производителем нефти благодаря сланцевой революции; теперь, когда цены упали, производители сланцевой нефти вынуждены сокращать добычу.
Сделка помогла поднять цены: если на пике кризиса в марте за баррель российского сорта Urals тогда давали 17 долларов, то в конце декабря 2020 года баррель стоил больше 50 долларов. Это больше, чем цена (42 доллара), по которой сверстан бюджет России, хотя и меньше, чем было до пандемии, когда цены превышали 60 долларов за баррель. Вице-премьер Александр Новак недавно заявил, что оптимальной для России является как раз цена в 45–55 долларов.
Рост цен в конце года не сделал бюджет бездефицитным: дело в том, что Россия теперь продает меньше нефти, чем до эпидемии (по условиям сделки ОПЕК+). В марте страна добывала 11,3 миллиона баррелей в сутки, а в июле — меньше 9 миллионов. Добыча, согласно новой редакции сделки ОПЕК+, не восстановится до конца и в начале 2021 года.
Сделка ОПЕК+ должна была завершиться с началом 2021 года, но эпидемия не закончилась, что не позволило быстро возобновить добычу в полном объеме. Договор несколько раз продлевался так, чтобы основные участники наращивали добычу постепенно. При этом они все время жалуются, что более мелкие игроки постоянно нарушают договор и поставляют больше нефти, чем обещали, так что продление договоренностей каждый раз дается все сложнее.
Новые волны пандемии не дают восстановиться спросу, и это ограничивает рост цены на нефть. Все понимают, что сделка не может быть вечной: стороны и так несут большие потери не столько из-за падения цен, сколько из-за того, что вынуждены продавать намного меньше нефти, чем год назад. Вся эта договорная конструкция может рухнуть в любой момент.
Возможный рост цен на нефть после окончания пандемии скорее дестабилизирующий фактор. Так, американские производители сланцевой нефти, которые были вынуждены законсервировать скважины, явно ждут момента, когда цены вырастут настолько, что можно будет вновь нарастить добычу (в отличие от обычных месторождений, на сланцевых расконсервация скважин не требует больших затрат и много времени).
Иными словами, нельзя предсказать, каким будет баланс спроса и предложения — а значит, и цена — в ближайшие годы. Для России низкие цены на нефть означают падение курса рубля, рост инфляции и дефицит бюджета.
За «геополитическими осложнениями»
После поражения Дональда Трампа на выборах в США риски введения более серьезных санкций (в том числе против российского долга) выросли.
До сих пор все санкции касались либо персоналий, с которыми было запрещено иметь дела не только американцам, но и представителям других стран (под угрозой лишиться возможности вести бизнес в Америке), либо организаций; отдельный вид санкций касается «чувствительных технологий» военного и двойного назначения: поставки разнообразной техники и комплектующих в Россию фактически остановлены, что нанесло большой ущерб амбициозным военным и гражданским программам правительства и заставило власти начать программу «импортозамещения», которая идет с переменным успехом.
Покупка российского долга иностранными инвесторами до сих пор была мало подвержена санкциям: США запретили американцам покупать новые выпуски валютных долговых бумаг, но никак не вмешивались в размещение бумаг в рублях, торговлю на вторичном рынке и права инвесторов из других стран. На такие ограничения решиться непросто: это «сильнодействующее средство» затрагивает интересы инвесторов на миллиарды долларов.
Российские власти считают новые санкции против долговых инструментов маловероятными, но, учитывая ситуацию с отравлением Алексея Навального и хакерской атакой на правительство США, совсем исключать их нельзя. Для России это большой риск: санкции могут привести к усилению вывода капитала из страны и, как следствие, новому падению рубля.
Что собирается делать правительство
Власти сознательно не спешат с восстановлением, опасаясь за «стабильность» экономики и свой план госинвестиций
На темпы восстановления повлияет то, что российские власти решили не тратить деньги на поддержку восстановительного роста. Такие траты противоречат политике властей предыдущих лет: экономическая стабильность превыше всего; нужно копить резервы и тратить их только на масштабные «национальные проекты», которые, по замыслу правительства, должны радикально изменить экономику страны. Из-за кризиса траты на нацпроекты сейчас фактически заморожены, но правительство продолжает копить резервы на их реализацию в будущем.
Кризис и так нарушил макроэкономическую стабильность. Весной и летом правительству пришлось масштабно потратиться на противодействие эпидемии, поддержку экономики и спроса со стороны населения. Дополнительные траты (2,5—3,5% ВВП по разным методикам подсчета) были меньше, чем у богатых и развитых стран, но вполне существенные для развивающихся экономик. Вместе со снижением доходов бюджета из-за падения цен на нефть и замедления внутреннего производства это создало большой дефицит бюджета; если в 2019 году у консолидированного бюджета был профицит в 1,9%, то в 2020 году образовался дефицит в 4,6%.
Летом власти решили срочно провести «бюджетную консолидацию», то есть сократить дефицит бюджета с помощью снижения расходов и — в меньшей степени — повышения налогов. Экономисты сразу указали на то, что резкое сокращение расходов приведет к резкому замедлению восстановления и, возможно, даже к новому витку кризиса.
В итоге проект кризисного бюджета на 2021–2023 годы был поправлен:
- Сокращение бюджета с 2021 года (по сравнению с реальными, повышенными из-за кризиса тратами 2020 года) будет не таким большим — чуть более триллиона рублей; еще летом предполагалось сокращение более чем на два триллиона.
- Для этого пришлось временно поменять бюджетное правило, а именно предельный объем заимствований, которые необходимы для финансирования дефицита бюджета.
- При этом поменяется структура бюджета: социальные статьи будут финансироваться почти так же обильно, как в разгар эпидемии (что будет очень кстати для властей в год выборов в Госдуму), а многие другие — например, поддержка экономики — все же будут сокращены.
- В 2022–2023 годах «консолидация» продолжится — пока дефицит не снизится с нынешних кризисных 4,4% ВВП до 1% ВВП.
- Уровень долга России резко вырастет — с 12% ВВП в 2019 году до более чем 21% ВВП в 2023-м. Однако соотношение долга к ВВП все равно останется одним из самых низких в мире.
- Эксперты МВФ подсчитали, что в 2021–2022 годах в России ожидается более глубокая бюджетная консолидация, чем во всех крупных развивающихся странах.
Антикризисная политика российских властей явно отличается от той, что ведут страны Запада и многие развивающиеся страны: они продолжают расширять поддержку экономики, делая новые долги. Это значит, что за быстрый выход из нынешнего кризиса там заплатят будущие поколения.
Вопрос, кто заплатит за выход из кризиса России. Есть мнение, что заплатит государство, которое в условиях экономии будет вынуждено повысить эффективность бюджетных расходов.
Многие эксперты, однако, полагают, что заплатят (и уже платят) бизнес и часть населения. Так, экономисты рейтингового агентства НКР считают, что бизнес уже фактически заплатил за повышение социальных выплат во время кризиса, сам не получив от государства почти никакой помощи. И эти «выплаты» продолжатся: из-за бюджетной консолидации Россия недосчитается двух процентов ВВП в ближайшие годы: государство, снизив расходы и повысив налоги, просто изымет деньги из экономики.
Другой вариант ответа предлагает председатель Счетной палаты Алексей Кудрин: по его мнению, одними из главных пострадавших (наряду с предприятиями) могут стать регионы. Если федеральный бюджет может безболезненно наращивать заимствования, то регионы лишены такой возможности. В разгар «коронакризиса» федеральное правительство предоставило им обширную помощь (хотя и неравномерно — многие регионы по какой-то причине получили намного больше денег, чем другие). Но уже в 2021 году, судя по закону о бюджете, регионам придется искать деньги на выход из кризиса самостоятельно.
Как считает Кудрин (и многие другие экономисты), правительство могло бы еще больше смягчить бюджетное правило и потратить в 2021 году намного больше денег на поддержку граждан и экономики. Вместо этого оно собирается и дальше копить на экономический прорыв в будущем: объем Фонда национального благосостояния, из «излишков» которого должны финансироваться прорывные национальные проекты, в 2020 году вырос — и это несмотря на кризис.
Возможности для поддержки экономики сейчас все равно ограничены
Центробанк, который во время весенней волны эпидемии рекордными темпами снижал ключевую ставку, то есть предоставлял банкам и предприятиям дешевые деньги, с сентября перестал смягчать денежную политику.
Главная причина — глубокое падение рубля весной, которое постепенно привело к ускорению инфляции (из-за подорожания импорта). Еще одна причина — рост мировых цен на продукты (снова из-за эпидемии) и на металлы.
Центробанк считает этот всплеск инфляции временным, полагая, что дефляционные факторы (прежде всего, снижение потребительского спроса населения) скоро снова возобладают. Однако в Кремле ситуацию восприняли серьезно: Владимир Путин приказал правительству обеспечить фактическую заморозку цен на некоторые продукты; правительство исполнило приказ, заключив соглашения с поставщиками и торговыми сетями.
Если метод государственного регулирования цен кажется по меньшей мере странным, то сами опасения, что рост цен негативно скажется на поддержке гражданами власти, возможно, имеют под собой основания. Население явно считает ситуацию с ценами не небольшим временным явлением, а серьезной проблемой. Об этом свидетельствуют инфляционные ожидания и восприятие инфляции гражданами (эти показатели Центробанк регулярно выясняет с помощью опросов): население считает, что цены растут рекордными за последние годы темпами, и ожидает, что они продолжат это делать и дальше.
В этих условиях Центробанку пришлось занять выжидательную позицию, зафиксировав ключевую ставку на уровне начала осени. Это — вместе со снижением бюджетной поддержки экономики по сравнению с весной и летом — может еще больше ослабить восстановительный рост.
Что получится в результате
После 2021 года власти ожидают экономического прорыва, но многие экономисты, наоборот, ждут застоя
Путин на пресс-конференции в начале декабря заявил, что Россия стала меньше зависеть от экспорта топлива. Это правда, но лишь отчасти: благодаря жесткой бюджетной политике и плавающему курсу рубля, колебания цен на нефть меньше, чем в 2014–2016 годах, влияют на стабильность бюджета; однако, как показал новый кризис, и тут зависимость изжита далеко не полностью. Что касается структуры ВВП и экспорта, зависимость России от экспорта сырья по-прежнему слишком велика.
И нынешний кризис может только ухудшить положение. Если производители топлива и пострадали от кризиса (точнее, от вынужденного снижения добычи), то смогут нагнать упущенное после восстановления мировой экономики. А производители металлов, например, только выиграли (из-за роста цен на свою продукцию в мире).
Больше всего пострадали отрасли, не связанные с сырьем: услуги (туризм, гостиничный бизнес, рестораны и развлечения), обрабатывающая промышленность и неформальный сектор (в основном тоже разного рода услуги). Очевидно, что после кризиса сама собой ситуация не изменится.
Между тем правительство прогнозирует, что после «восстановительного» 2021 года последуют тучные времена: впервые с начала 2010-х экономика будет расти на 3% в год. Это будет достигнуто прежде всего с помощью госинвестиций — реализации нацпроектов, на которые власти продолжают копить деньги даже в кризис. Предполагается, что в 2023 году затраты на нацпроекты вырастут до 12% всех бюджетных расходов (в 2019 году на эти цели было расписано 9% расходов, реально удалось потратить намного меньше).
Экономисты — включая главу Счетной палаты Кудрина — сомневаются, что эти цели достижимы. Россия уже много лет страдает из-за низкого потенциала роста — он намного ниже, чем должен быть у страны с таким уровнем ВВП на душу населения. После короткого (и не слишком сильного) восстановительного роста 2021 года, когда предприятия просто откроют производства, простаивавшие из-за эпидемии, проблема низкого потенциала только обострится. В 2022–2023 годах потенциал роста вряд ли превысит 1,6%, считают экономисты МВФ. Нацпроекты, скорее всего, не помогут: их реализация государством приведет лишь к тому, что доля этого самого государства в экономике еще больше вырастет, а конкуренция снизится. При этом Россия будет оставаться в изоляции (отчасти вынужденной, отчасти добровольной), что не позволит увеличить конкуренцию и сотрудничество с иностранными производителями — это тоже ограничит потенциал роста.
Единственный способ повышения потенциала — открыть российскую экономику для кооперации с иностранными инвесторами и начать встраивать российские предприятия в международные производственные цепочки, считают экономисты Всемирного банка. Вероятно, это потребует радикальной реформы судебной системы и прочих мер по улучшению инвестиционного климата.
Что еще может случиться
«Эпидемический» кризис может превратиться в финансовый (пока риск невелик)
Центробанк не видит больших рисков для устойчивости банков, несмотря на то, что многие предприятия, которым они давали кредиты, пострадали из-за «коронакризиса». При этом Центробанк даже снизил для банков некоторые нормы резервирования (они предусмотрены для того, чтобы банки не теряли устойчивость в случае массового невозврата кредитов). Эта мера улучшила ситуацию с капиталом самих банков.
МВФ и Всемирный банк считают, что существует некоторый риск банковского и финансового кризиса в 2021 году, когда закончатся послабления для банков по резервам, а для предприятий — отсрочки по налоговым платежам и прочие меры поддержки. За первые девять месяцев 2020 года прибыль крупных и средних предприятий сократилась примерно на 40% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, а в целых секторах — в гостиничном и туристическом бизнесе, пассажирских перевозках — зафиксированы убытки. Вполне вероятно, что многие предприятия, которым удалось продержаться в 2020 году за счет послаблений и помощи государства, массово не смогут обслуживать свои долги.
Дмитрий Кузнец