За два года пандемии многие россияне потеряли работу и оказались за чертой бедности Вот как им пытаются помочь региональные благотворительные фонды

Пандемия коронавируса сильно сказалась на доходах и уровне жизни россиян. Летом 2020 года безработица в стране выросла до максимума за предыдущие восемь лет. Одновременно выросли и цены на продукты. Особенно сильно экономические потрясения, вызванные пандемией, сказались на самых уязвимых категориях населения — тех, кто и до пандемии жил на грани черты бедности, людях с зависимостями и тех, кто находится в сложных жизненных ситуациях. «Медуза» поговорила с сотрудниками и волонтерами благотворительных фондов о том, как они помогают нуждающимся во время ковида.

Этот текст — часть нашей программы поддержки благотворителей MeduzaCare. Остальные материалы можно найти на специальном экране.

Екатерина Оконенко

волонтер фонда «Дари еду», Пермь

В благотворительность меня привела печальная история, которая произошла в кругу моих родных около семи лет назад. Была проблема с маленьким ребенком — сейчас с ним все хорошо. После этого случая я стала помогать разным организациям и людям.

Я наткнулась на продуктовые боксы фонда «Дари еду» в магазине и решила, что стану их волонтером. Получила от фонда продукты и стала разносить их малоимущим, пенсионерам и ветеранам войны. 

Мы работаем с продуктовыми сетями и локальными магазинами, устанавливаем там наши боксы. Мне звонят, я приезжаю, забираю продукты, которые там оставляют неравнодушные люди. Любой человек может это сделать. И фонд «Дари еду», и я на своей страничке в соцсетях публикуем информацию о том, сколько продуктов собрано, рассказываем истории наших подопечных. Число нуждающихся, к сожалению, не уменьшается, а постоянно растет.

Иногда люди пишут письма с благодарностями, иногда — с просьбами о помощи. Год назад мне попалось письмо 74-летней бабушки. Она живет с внучкой, родители девочки погибли в автокатастрофе, бабушка взяла ее на попечение. Ситуация очень тяжелая, но даже в этих условиях она просила помочь не только себе, но и семье по соседству, которая потеряла кормильца. Да, они получают государственные пособия, но этих денег все равно не хватает. Я приехала в эту семью и увидела, что людям на самом деле очень тяжело: старый ремонт, обшарпанные стены. Раз в месяц мы передаем продукты и этой бабушке, и ее соседке, маме с двумя детьми. 

[Из-за пандемии] довольно много людей остались без работы. Часто случается так: папы уходят из семьи, а мама не может оставить своего ребенка без присмотра — и они оказываются один на один со своими проблемами, часто живут за гранью бедности. 

Читайте также

«У бедности есть черты генетических заболеваний» Экономист Юлия Раскина объясняет «Медузе», можно ли считать жителей России бедными — и что вообще означает это слово

5 лет назад

Читайте также

«У бедности есть черты генетических заболеваний» Экономист Юлия Раскина объясняет «Медузе», можно ли считать жителей России бедными — и что вообще означает это слово

5 лет назад

Мы активно помогаем пенсионерам, они больше нуждаются в опеке, хотя сами редко что-то просят напрямую. Когда я только начинала работать с «Дари еду», меня познакомили с женщиной, которая прошла войну, она рубила лес, отапливала производства. У нее были трудности со здоровьем. Ее сын работал авиадиспетчером, ему пришлось уйти с работы, чтобы как-то помогать маме. Сегодня ей уже 96 лет. Я раз в месяц прихожу к ней, стараюсь отвлечь, поговорить и принести продукты.

Волонтерством я занимаюсь, потому что хочу сделать мир лучше. Если каждый человек будет делать добрые дела, то и мир станет добрее. Своим детям я тоже показываю, что они не одни и что в то же время есть люди, которые нуждаются в помощи. Поэтому в этом благом деле у нас участвует вся семья.

Алексей Лахов

директор по развитию фонда «Гуманитарное действие», Санкт-Петербург 

Мой путь в социальной работе начался с личной истории. Я сам долгое время был наркозависимым человеком и приобрел два хронических гепатита — B и С. В 2006 году, когда я справлялся с зависимостью, фонды и благотворительные организации были совсем не развиты. Информация о том, что существуют реабилитационные центры, где можно пройти лечение, доходила через сарафанное радио. О центре узнали мои родители и поместили меня на реабилитацию. 

В больнице я познакомился с консультантами по химической зависимости, они мне очень помогали и поддерживали даже во время срывов. Выздороветь помогли и группы взаимопомощи. Активная фаза зависимости продолжалась около десяти лет, а в сентябре 2021 года было уже 15 лет, как я нахожусь в полной ремиссии — ничего не употребляю, даже табак и алкоголь. 

После лечения я начал помогать другим людям с зависимостью и болеющим гепатитом. В этой среде я работаю с 2010 года. Я проводил тренинги и семинары для самих зависимых и для их родственников, работал с зависимыми людьми индивидуально как волонтер в рамках сообщества «Анонимные наркоманы». Потом это переросло в более профессиональную работу, я изучал специализированную литературу, посещал тренинги, начал вносить свои предложения в государственные стратегии по борьбе с ВИЧ и вирусными гепатитами. По ВИЧ она уже принята до 2030 года, по гепатитам продолжает разрабатываться. 

Я работал в ассоциации «Е.В.А», общественной организации «Мастерская свободы», межрегиональной общественной организации «Вместе против гепатита». Сейчас я работаю в благотворительном фонде «Гуманитарное действие», а также выступаю в роли консультанта во Всемирной организации здравоохранения и Управлении ООН по наркотикам и преступности.

Наш фонд работает с людьми, которые уже попали в зависимость. Как правило, это люди, зависимые от опиоидов, они начали употреблять наркотики в конце 1990-х — начале 2000-х. В Санкт-Петербурге мы единственная организация, которая работает с этими людьми напрямую по модели снижения вреда. Наши мобильные пункты — это переоборудованные туристический и микроавтобусы — выезжают во все районы Санкт-Петербурга. В них люди получают услуги психолога, юриста и социального работника, могут сдать тесты на ВИЧ, гепатиты, сифилис, устроиться на реабилитацию в наркологическую больницу.

Пандемия негативно сказалась на состоянии наших подопечных. Многие потеряли доход, хотя и так работали на не самых высокооплачиваемых должностях. Выросло количество передозировок, в том числе смертельных. Бывали случаи, когда люди хотели из-за локдауна купить побольше наркотиков [впрок], но, когда у тебя много наркотиков на руках и ты зависим, увеличивается вероятность передозировки. Даже в локдаун мы продолжали помогать людям — психологи работали онлайн, мы разработали целое отдельное направление в сети, оно называется «веб-аутрич».

Мы стараемся не давать людям деньги напрямую, потому что они могут пойти на наркотики. [Наркозависимость] это все-таки заболевание, и человек вряд ли сможет себя проконтролировать и потратить эти деньги только на еду. Как правило, мы собираем одежду, гигиенические и продуктовые наборы. Также передаем все это людям, которые находятся в туберкулезных стационарах, — они тоже очень нуждаются в поддержке. Сейчас в туберкулезных стационарах Санкт-Петербурга находятся в основном люди в трудной жизненной ситуации — наркозависимые, бездомные, внутренние мигранты, поэтому для них важны санитарно-гигиенические наборы: мыло, бритвы, зубные пасты, полотенца, носки, нижнее белье и так далее.

У нас есть проект и в Ленинградской области — это мобильный пункт, который выезжает в 10 областных городов. С 2019 по 2021 год мы также поддерживали Новосибирск и область, Калининград, Челябинскую область в рамках гранта Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией. Сейчас в рамках того же гранта мы поддерживаем Москву и Санкт-Петербург.

Несмотря на то, что, по официальным данным, число людей с наркотической зависимостью падает, это все еще очень масштабная проблема. Сейчас на учете с диагнозом «синдром зависимости» состоит менее 500 тысяч человек, но мне кажется, мы попали в [статистическую] яму, после которой начнется новый рост. Сейчас у нас появляется новое поколение [наркозависимых] — это люди, которые употребляют синтетические психостимуляторы: мефедрон, альфа-пвп и так далее. Пока их еще не накопилась критическая масса, какая накопилась, скажем, в 1990-х, начале 2000-х, когда в стране бушевала героиновая эпидемия. Однако в будущем число зависимых от психостимуляторов будет только расти.

Один из самых страшных случаев произошел, когда к нам обратилась 22-летняя девушка. У нее было девять беременностей, и практически все они заканчивались либо выкидышами, либо ребенок умирал, не дожив до двух месяцев, при этом она употребляла наркотики. Когда она попала к нам, у нее была уже десятая беременность. Наши специалисты определили ее в больницу Боткина, чтобы у нее эта беременность прошла хорошо, и ребенка успели спасти. В больнице девушка написала отказ от ребенка. Сейчас она продолжает употреблять наркотики, но тем не менее иногда обращается к нам, и мы надеемся в какой-то момент помочь ей справиться с зависимостью. 

Часто за помощью обращаются целые семьи, например две сестры или два брата. Иногда бывает, что это родители с детьми. Когда на все это смотришь, то понимаешь, что за одной проблемой следует другая. Мне хочется решать их дальше — и выходить на более системный уровень.

Дарья Прохорова

руководитель проектов фонда «Константа», Тверь

По первому образованию я психолог, после учебы пошла в учреждение социальной защиты и проработала там шесть лет. Поэтому с фондом «Константа» я знакома давно. Когда я уходила из госучреждения, сразу знала, где хочу работать дальше. Основное мое направление — профилактика социального сиротства.

Изначально фонд курировал детские дома, помогал их выпускникам, в частности, в профориентации. Дети из детских домов, которые приезжают учиться в Тверь, могут пройти стажировку в крупных организациях и определиться со своим дальнейшим развитием. Помимо этого, они получают материальную поддержку: все стажировки оплачиваются.

Но практически сразу мы стали проводить и другую работу — профилактику социального сиротства. Фонд стал разрабатывать программы, направленные на сохранение семей. К примеру, проект «Ребенок в семье» направлен на помощь семьям, оказавшимся в трудной материальной ситуации, для того, чтобы дети оставались с родными или могли вернуться к ним из детского учреждения.  

Тверская область — наиболее крупная в Центральном округе. У нас большая сельская местность, много отдаленных деревень, где мало работы. У многих людей нет возможности до этой работы добраться, доходы у них очень низкие. С детскими пособиями, которые стали выплачиваться с 2020 года, многим семьям стало жить легче, но они могут покрыть лишь небольшую часть расходов. Отремонтировать печь при доходе до 10 тысяч рублей — непосильная задача (такой ремонт стоит в районе 100 тысяч). Наш проект помогает семьям преодолеть такие трудности. Также семьям помогают психологи и юристы.

Не секрет, что в 40% случаев причиной изъятия детей из семьи становится алкоголь. С такими родителями работает врач-нарколог, психолог занимается их мотивацией. Тут же подключается материальная поддержка. Важно изменить ситуацию таким образом, чтобы условия для жизни детей стали нормальными.

Конечно, 2020 год был переломным: многие люди остались без заработка, количество нуждающихся в помощи существенно увеличилось. В это время мы обеспечивали семьи продуктами.

Мне всегда страшно, когда у детей есть любящие родители, но дети эти находятся в детских домах из-за недостатка денег [в семье] и отсутствия условий. В этом году у нас был случай, когда мама с двумя детками разводилась со своим мужем. Произошел конфликт, он ее ужасно избил, переломал все в квартире — от радиаторов до проводки, побил всю бытовую технику и ушел. Мы стали работать с этой семьей. Мама долгое время проходила реабилитацию в больницах, а дети оказались в интернате. После больницы — из-за физического состояния — мама не могла устроиться на работу. Она получала крошечное пособие, которого не хватало, чтобы восстановить квартиру и детей забрать. Как раз для таких случаев и созданы фонды, которые могут помочь семьям воссоединиться. 

Сейчас мама с детьми вернулась домой, где началась их новая спокойная жизнь. Благодаря огромному отклику от неравнодушных людей семье была своевременно оказана необходимая помощь. Мы закупили стройматериалы для ремонта отопления и электропроводки, посуду и технику, предметы быта для того, чтобы семья смогла снова жить в своей квартире. Фонд нашел хорошего адвоката, который помогает в решении судебных вопросов. Расследование уголовного дела продолжается, бывший супруг, нанесший тяжелые травмы, в СИЗО ожидает приговора.

А дети радуются тому, что дома, с мамой. Дочка в этом году пошла в первый класс, а старший брат помогает сестре с учебой. Без помощи неравнодушных людей эта история не закончилась бы так хорошо.

Анна Зуева

основатель организации «Территория семьи», Пермь

Я начала заниматься благотворительностью после рождения первой дочери в 2008 году. Когда я стала мамой, мне захотелось сделать мир лучше: ребенку предстоит жить в этом мире и этот мир должен быть другим. Сейчас вокруг очень много жестокости, но, если помогать людям, они становятся добрее — и так, по капельке, все медленно, но меняется.

Поначалу я волонтерила, отдавала вещи в детские дома и занималась там организацией праздников. Тогда я работала в полиции, а помощью занималась по выходным. Как таковой системной благотворительности в регионах в то время еще не существовало. Я общалась с ребятами [воспитанниками детских домов] и узнала, что в детских домах живут не только сироты, но и дети, у которых есть родители. Меня это шокировало, и тогда я решила, что надо сделать так, чтобы дети туда не попадали.  

В 2015 году я решила уйти из полиции. Мне было там тяжело — это очень специфическая работа с большим количеством ограничений. После увольнения я долго не могла понять, чем заниматься дальше. В это же время меня продолжали просить о помощи бывшие выпускники детских домов, с которыми я познакомилась, когда была волонтером. Писали и просто нуждающиеся люди, которым посоветовали обратиться ко мне, — тогда я поняла, что хотела бы заниматься благотворительностью дальше, но уже на новом уровне. 

Я нашла вакансию в одной частной компании, при которой создали НКО — они искали человека, который будет ее развивать. Я начала там работать, а через некоторое время руководитель этой организации решил переехать в другой регион и переоформил НКО на меня. Так в 2015 году появилась «Территория семьи». Бывший руководитель и сделал первое пожертвование — 200 тысяч рублей, с этих денег вместе с моей хорошей знакомой мы начали развивать проект. 

Мы открыли «социальный склад» в Перми. Первое время мы собирали и отдавали нуждающимся семьям вещи, продукты и предметы первой необходимости. Весь первый год мы изучали опыт работы НКО в других регионах. Ездили в гости к «Аистенку» [в Екатеринбурге], «Партнерство каждому ребенку» [в Санкт-Петербурге], потом в фонд «Дорога к дому» в Череповце. У волонтеров из Москвы мы переняли опыт создания кризисного центра. Благодаря этому наш склад начал меняться, мы поняли, что условной булкой хлеба проблема семьи не решается. Так у нас появились консультации психолога и юриста. Все разрослось. Сегодня мы помогаем бесплатно, в штате работает 18 сотрудников.

Проблема бедности — самая всеобъемлющая. К примеру, в самой Перми можно найти подработку, а вот в Пермском крае ситуация [с безработицей] очень обострена. Не во всех муниципалитетах есть градообразующие предприятия, есть места, где вообще нет работы. Люди, которые хотят что-то изменить [в своей жизни], попросту не могут этого сделать.

Например, в поселке, где у моих родителей находится дача, живет мужчина, участник Афганской войны. Раньше он подрабатывал у местных дачников — помогал вспахать огород, наколоть дрова, выкопать яму. Долгое время у него вообще не было паспорта, документы ему помогли сделать мои родители, они же помогали ему продуктами и поставили на учет в центре занятости. Этот мужчина пытался подрабатывать дворником, но маленькая зарплата не позволяла покрыть расходы даже на дорогу [на работу]. В этом году он заболел и вообще не смог подрабатывать, он голодал, и это жутко. 

Я связалась со специалистом из Министерства социальной защиты, чтобы его проконсультировали и оказали помощь. Ему удалось оформить временное пособие, которое у нас в регионе называется «социальный контракт». Понятно, что пособие выплачивается ограниченное количество времени, но можно сказать, что эта помощь спасла ему жизнь. Для меня важно помогать не только семьям с детьми. 

Из-за пандемии ситуация с достатком стала еще хуже. Если раньше на наш склад приходили семьи и брали одежду только для детей, то сейчас те же люди вынуждены брать ее еще и для себя. Когда был пик пандемии, к нам обратилась мать-одиночка, которая осталась без работы. У нее отключили электричество за неуплату, и чтобы позвонить нам, ей пришлось просить соседей зарядить телефон. Мы, конечно, с этим разобрались, но в локдаун семья неделю находилась без электричества. 

Для меня социальная работа — это в первую очередь возможность самореализации. Мы воплотили идею с оплатой аренды квартир для нуждающихся семей, сейчас мы запускаем услугу «профессионального родительства» — это возможность бесплатно оставить ребенка под присмотром няни, если, к примеру, его родители попали в больницу.

Главное преимущество работы в НКО — мобильность. Если бы я работала в госучреждении, организовывать новые проекты и искать индивидуальный подход к каждой семье было бы сложнее. Для меня государство — это огромная бюрократическая машина: чтобы ее повернуть, надо подкрутить множество винтиков. А мы мобильны, можем позволить себе пробовать новые форматы и стараться помогать всем, кто к нам обращается. 

Купить продукты, которые волонтеры фонда «Дари еду» передадут нуждающимся, можно здесь. Поддержать фонд «Гуманитарное содействие» получится с помощью пожертвования. Подопечные фонда «Константа» будут рады адресной помощи. Подписаться на пожертвования «Территории семьи» можно на странице фонда.