Ученые из Йеля опубликовали доклад, согласно которому экономика России движется «к забвению» благодаря санкциям. Объясняем, почему эта работа вызывает множество вопросов
В конце июля команда исследователей менеджмента из США опубликовала доклад под названием «Уход бизнеса и санкции калечат российскую экономику». Эта же команда с начала войны работает над «Йельским списком» — в нем перечислены сотни международных компаний, которые прекратили деятельность в России из-за войны и санкций, а также те, что предпочли остаться. Проект возглавил специалист по менеджменту и корпоративной ответственности Джеффри Зонненфельд, профессор Йельской школы менеджмента и основатель Института руководителей высшего звена (Yale CELI). Зонненфельд не макроэкономист и не специализируется на России, но сделанный под его руководством доклад вслед за списком вызвал резонанс. По просьбе «Медузы» экономический журналист Маргарита Лютова рассказывает, почему экономисты призывают относиться к этой работе настороженно — и почему не стоит делать выводы о перспективах российской экономики, основываясь только на текущей статистике.
После российского вторжения в Украину группа ученых из Йеля начала составлять список компаний, которые уходят из России. На его основе они сделали доклад о последствиях санкций
Незадолго до мартовских каникул студенты, посещавшие курс Йельской школы бизнеса по стратегическому лидерству, который вел Джеффри Зонненфельд, получили от своего профессора письмо с предложением принять участие в новом исследовательском проекте, посвященном войне России с Украиной.
На курсе, который вел Зонненфельд, обычно изучают менеджмент высшего звена — например, процесс принятия решений главами корпораций. Лекции и семинары вместе с ним приходят читать бывшие и нынешние руководители крупнейших американских компаний и высокопоставленные чиновники: о том, что они читали лекции у Зонненфельда, рассказывали, например, бывший министр военно-морских сил США Ричард Спенсер и глава CNBC Марк Хоффман.
На занятиях Зонненфельда студенты и преподаватель дискутируют на злободневные темы — от скандала вокруг попытки Илона Маска купить Twitter до пощечины, которую актер Уилл Смит дал ведущему церемонии «Оскар». С началом российского вторжения в Украину главной темой на курсе Зонненфельда стала война.
С гостевыми лекциями к студентам после ее начала приходили, например, профессор истории Йельского университета Тимоти Снайдер, который считает современную Россию фашистским государством, последний министр обороны в администрации Барака Обамы Эштон Картер и Джей Джонсон, который при Обаме возглавлял министерство внутренней безопасности.
С первых дней марта мировые корпорации одна за другой объявляли о сворачивании или приостановке своей деятельности в России: одни ссылались на этические причины, другие — на трудности, связанные с нарастающей изоляцией российской экономики. 6 марта Зонненфельд и его команда впервые опубликовали свой список: тогда в нем было 200 компаний, уже объявивших о том, что они так или иначе ограничат свое сотрудничество с Россией или работу на ее территории.
Во второй части опубликованного 6 марта списка оказались 30 компаний, которые сохраняют «особенно значимое присутствие». В графе, где указывалась степень вовлеченности компании в российскую экономику, были приведены разрозненные данные: для одних компаний — количество филиалов или франчайзи, для других — доля общей выручки, которая приходится на Россию (от 1% у люксового производителя одежды, обуви и аксессуаров Ferragamo до максимальных в этом списке 9,4% у американского производителя алюминиевых изделий Arconic). У некоторых компаний и вовсе стояла пометка о том, что информация о степени их вовлеченности в экономику России «не раскрывается» — например, у консалтинговой EY (название бренда Ernst & Young) или холдинга Procter & Gamble, хотя у обеих компаний есть публичная отчетность, на основании которой можно оценить их присутствие на российском рынке.
Критериев, по которым Зонненфельд выделил именно эти 30 компаний среди всех оставшихся в России, он тогда не привел. Определить эти критерии, отталкиваясь от списка, сложно: в нем перечислены компании из самых разных отраслей, которые существенно отличаются по размеру и значимости для российской экономики.
Впрочем, список с остающимися компаниями с тех пор постоянно обновляется: авторы находят новые корпорации, продолжающие работу в России, а многие из тех, что попали в него изначально, уже перешли в категорию покинувших российский рынок. Уже 7 марта EY заявила, что прекратит сотрудничать с российскими государственными органами, госкомпаниями, а также организациями и людьми, попавшими под санкции. Procter & Gamble, в свою очередь, опубликовала обращение ее президента Джона Меллера к сотрудникам, в котором он выразил поддержку народу Украины, осудил российскую агрессию и сообщил, что компания сворачивает инвестиции, рекламную и маркетинговую деятельность в России, вдобавок сокращая линейку продукции до товаров, от которых «зависит повседневная жизнь» россиян.
Впоследствии Зонненфельд, не называя конкретных примеров, не раз говорил в интервью и комментариях СМИ, что составленный им список заставил множество компаний уйти из России. На следующий же день после публикации первой версии списка пиарщики более двух десятков компаний якобы связались с Зонненфельдом, чтобы их компании поскорее оказались в перечне покинувших российский рынок, рассказывал он изданию The Washington Post.
Но претензии есть и к тем, кто заявил об уходе
Например, компания Airbus еще 2 марта объявила, что прекратит оказывать услуги российским клиентам и отзывает взятые в лизинг самолеты. Но авторы списка все еще указывают на ее тесные связи с Россией, потому что корпорация продолжает закупать в России титан.
Airbus даже призывала ЕС и США не включать титан в список санкционных российских товаров, указав, что такое решение означало бы наложить санкции на самих себя: 65% необходимого ей титана компания покупает в России. Ни титан как товар, ни его главный мировой поставщик «ВСМПО-Ависма» в санкционные списки по сей день не включены, хотя компания и входит в попавший под санкции государственный холдинг «Ростех». Его возглавляет давно включенный в санкционные списки Сергей Чемезов.
22 июля Зонненфельд с коллегами по «Йельскому списку» опубликовал на портале Social Sciences Research Network (SSRN) доклад о последствиях санкций и ухода компаний для российской экономики.
Йельский доклад вызывает вопросы. В нем нет списка литературы и методики расчетов
Несмотря на то что SSRN — сайт для научных публикаций, этот доклад не похож на академические статьи: например, в нем нет списка использованной литературы, нет приложений с использованными данными и описанием расчетов, которые позволили бы другим исследователям воспроизвести выводы авторов или сделать собственные оценки, — это один из важнейших стандартов для современных научных исследований во всех сферах, включая экономику.
За две недели с момента публикации доклад получил огромный резонанс: по данным SSRN, он был скачан уже свыше 66 тысяч раз. На доклад Зонненфельда и соавторов ссылаются авторитетные мировые СМИ — например, Financial Times, CNBC и Deutsche Welle.
Эффект санкций для российской экономики охарактеризован как калечащий уже в названии доклада. Авторы указывают, что производство на территории России «полностью зашло в тупик в отсутствие каких-либо возможностей заместить потерянные компании, товары и кадры». Их главный вывод по итогам анализа: Россия не сможет свернуть с пути к «экономическому забвению», если страны Запада будут сохранять и усиливать санкционное давление, а претензии к низкой эффективности экономических санкций несостоятельны.
В основе работы — тот самый обновляющийся с начала марта список ушедших компаний и анализ российской экономической статистики. Так, авторы подсчитали, что тысяча ушедших из России компаний генерировала в России выручку и осуществила инвестиции на сумму, эквивалентную 40% российского ВВП. При этом в обзоре не объясняется, как именно получена эта цифра: за какой период авторы учитывали выручку и инвестиции, по какому курсу; взяты ли в расчет компании, которые при уходе продали активы российским компаниям (и таким образом их бизнес не был полностью потерян) и так далее.
Кроме того, в текущей версии списка полностью покинувшими Россию значатся лишь 311 компаний, а еще 500, по данным составителей, ушли на время и сохраняют возможности для возвращения. Вместе с тем авторы заявляют об ущербе от ухода свыше тысячи компаний.
Группа Зонненфельда оценивает состояние российской экономики значительно негативнее, чем, например, МВФ. Сам ученый утверждает, что просто не нужно верить официальной статистике
Вопрос о том, насколько эффективны экономические санкции, наложенные на Россию, могут ли они привести к коллапсу экономики страны и остановить войну, — сейчас один из важнейших для экономистов и политологов. Ни одна страна мира еще ни разу не изменяла принятые решения или политику после наложения на нее санкций. Довольно редко ими удавалось спровоцировать и «крах режима». Но в то же время среди исследователей существует «относительный консенсус»: широкие многосторонние санкции в конце концов приводят к большим и долгосрочным потерям экономики и общества, пишут авторы недавно опубликованного обзора о санкциях, который совместно подготовили проект Re:Russia и издание The Bell. Кроме того, у разных санкций может быть неодинаковый срок воздействия на экономику: какие-то срабатывают моментально, а какие-то будут ощутимы лишь по прошествии времени.
Почти одновременно с докладом Зонненфельда и соавторов о «калечащих санкциях» был опубликован и прогноз МВФ для всех экономик мира — это один из самых влиятельных международных экономических прогнозов. МВФ немного улучшил свой прогноз для российской экономики на 2022 год: экономисты фонда ожидают, что по итогам года ВВП в России сократится на 6% вместо 8,5% в апрельской версии прогноза. Но прогноз на 2023 год ухудшен — то есть кризис может оказаться более затяжным и усугубляться по мере того, как все больше санкций начнут оказывать воздействие на экономику. К 2027 году российская экономика, по прогнозам МВФ, будет на 15% меньше по сравнению с тем уровнем, который экономисты фонда прогнозировали до войны.
Зонненфельд в ответ на вопросы журналистов о том, почему его прогноз по крайней мере в краткосрочной перспективе куда пессимистичнее МВФ, заявил, что в организации «принимают путинскую пропаганду, наивно полагаясь на непроверенную, противоречивую статистику», а экономистов МВФ назвал «лентяями», которым следовало бы ознакомиться с фактами — например, из его доклада.
Но в докладе Зонненфельда есть противоречия, заметные и тем, кто не занимается экономикой профессионально. Например, авторы пишут, что неосторожная экономическая политика Путина во время войны «сделала российский бюджет дефицитным впервые за годы», но ниже сами приводят график, на котором видно, что дефицит был и в пандемическом 2020-м, а до этого — в 2017-м.
В докладе не учитываются многие важные факторы, влияющие на экономику. Но это все равно «похвальная попытка», пишут критики
Проверить факты в докладе Зонненфельда и соавторов решил экономист Bloomberg Александр Исаков, много лет работавший в России. Он обнаружил несколько неточностей. Описывая коллапс российской экономики, авторы обзора подчеркивают, что пропаганда приукрашивает картину происходящего в российской экономике, а российской государственной статистике нельзя доверять, хотя зачастую альтернативы ей нет. Ссылаясь на данные Росстата, составители доклада пишут, что даже государственная статистика свидетельствует об огромном спаде во множестве секторов российской экономики уже по итогам первого квартала 2022 года в сравнении с последним кварталом 2021-го: спад в строительстве на 62%, на 55% — в сельском хозяйстве, на 25% — в обрабатывающей промышленности.
В то же время авторы прямо указывают, что в этих данных не учтен сезонный фактор (в таком виде их публикует сам Росстат). Сезонность в этом случае важна, напоминает Исаков: показатели первого квартала в России каждый год значительно хуже предыдущего. Это связано с новогодними праздниками (из-за них в сезоне меньше рабочих дней), с холодным климатом (этот фактор сказывается, например, на строительстве) и, наконец, с тем, что зимой в России не может быть урожая. Если учесть все эти данные, то в первые три месяца статистика показала небольшой прирост ВВП — на 0,5%, подсчитал Исаков, а спад начался уже во втором квартале.
«Медуза» заблокирована в России. Мы были к этому готовы — и продолжаем работать. Несмотря ни на что
Нам нужна ваша помощь как никогда. Прямо сейчас. Дальше всем нам будет еще труднее. Мы независимое издание и работаем только в интересах читателей.
В докладе также сказано, что российский долговой рынок замер (это значит, что ни люди, ни компании не брали кредиты), а российские компании с начала года не смогли выпустить ни одной облигации, то есть не привлекали заемное финансирование на рынке, а следовательно, не инвестировали и не развивались. В марте, после того как 28 февраля ЦБ резко повысил ключевую ставку до 20% и приостановил биржевые торги, ситуация действительно выглядела так, отмечает Исаков. Но к июню она изменилась: спрос на кредиты рос, а объем размещений облигаций был на уровне августа 2021-го.
Исаков перечисляет еще несколько неточностей, обнаруженных им в докладе. Например, авторы пишут, что российские резервы стремительно тают, потому что властям приходится их тратить. В подтверждение команда Зонненфельда указывает, что с начала войны резервы (если учитывать только не замороженную санкциями часть) уменьшились на 75 миллиардов долларов. Но такое уменьшение свидетельствует не о тратах, а лишь о переоценке из-за колебаний курса, ведь российские резервы хранятся в евро, юанях и других валютах, которые сейчас теряют в цене по сравнению с долларом, объясняет Исаков.
В целом в докладе сделана «похвальная попытка разобраться в том, что происходит в российской экономике», заключает Исаков, но сейчас как никогда важно понимать, что творится «на земле».
«Медуза» обратилась за комментариями к Джеффри Зонненфельду и его пресс-секретарю, но на момент публикации не получила ответа.
Как энтузиасты составляют список, на основе которого сделан доклад
Джеффри Зонненфельд известен как борец за повышенную корпоративную социальную ответственность. Помимо российского рынка во время войны он отслеживает отношение американских компаний и их руководителей к запрету абортов, обороту оружия, политике Дональда Трампа и составляет соответствующие списки, о которых регулярно рассказывает в авторских колонках — например, для Fortune или Foreign Policy. Он считает, что компании должны публично высказываться по общественно значимым темам и занимать четкую позицию.
Но такого резонанса, как у «антивоенного» списка, ни один из его реестров прежде не имел: успех «списка позора» удивил и самого Зонненфельда, признавался он в беседе с Deutsche Welle. Ученый отмечал, что сработал эффект снежного кома: по его словам, видя, как другие компании смело заявляют об уходе, несмотря на издержки, все больше корпораций решались последовать их примеру.
Сейчас над перечнем трудится уже более 40 человек, значительная часть из них — нынешние студенты, откликнувшиеся на призыв о помощи преподававшего у них Зонненфельда. Его команда ведет хронику своей работы на сайте под названием «Список ради изменений» (The List for Change) с подзаголовком «Современная история борьбы за мир». Компании, ушедшие с российского рынка, на нем названы «сделавшими шаг в правильном направлении».
Сам Зонненфельд тоже считает свой список и давление на международный бизнес вкладом в прекращение войны и проявлением гуманизма в отношении населения России. С одной стороны, уход компаний поможет людям осознать, что это не просто военная операция, а полноценная война, объяснял он The Washington Post. Но в то же время санкции и экономический коллапс, который они призваны за собой повлечь, защищают людей в России от военного ответа Запада, считает ученый: разрушение экономики, по его мнению, предотвратит бомбардировки и гибель людей в России.
С 6 марта список оставшихся и ушедших компаний обновляется еженедельно. Теперь компании в нем классифицированы не просто по принципу «ушел» или «остался», как в первых версиях. Вместо этого каждой из корпораций, попавших в список, присвоена оценка A, B, C, D или F — такая же шкала оценок используется в американских учебных заведениях.
Низшая, F, проставленная возле названия компании, означает продолжение ее работы в России как ни в чем не бывало — по состоянию на 6 августа такой балл присвоен 240 корпорациям. Чаще других в России остаются китайские компании: таких в реестре 41, включая гиганта онлайн-торговли Alibaba. На втором месте — французские, включая ретейлера Auchan и производителя консервированных овощей Bonduelle.
📄 Дорогие читатели! Теперь вы можете скачать PDF-версию любой статьи «Медузы». Файл можно отправить в мессенджере или по электронной почте своим близким — особенно тем, кто не умеет пользоваться VPN или у кого явно нет нашего приложения. А можно распечатать и показать тем, кто вообще не пользуется интернетом. Подробнее об этом тут.
Составители списка продолжают следить за деятельностью компаний и исправлять оценки тем, кто меняет свою политику.
Студентка Зонненфельда Джорджия Херсти, которая должна окончить Йельскую школу бизнеса в этом году, была одной из тех, кто перед каникулами отозвался на мейл Зонненфельда. Сейчас она отвечает за повышение оценок с F (двойки) до D — примерный эквивалент тройки с минусом. Компании, получившие D, в списке экономистов названы «покупающими время». Эти компании заявили, что заморозили новые инвестиции в России, но все еще продолжают вести там бизнес. Сейчас в списке их 160.
По словам Херсти, товарищи по команде присылают ей информацию из СМИ, на основании которой балл можно повысить, а она проверяет ее по официальным заявлениям компании и другим корпоративным документам. Значительная часть работы Херсти, рассказывала она Yale News, — ответы на обращения представителей компаний, недовольных своими низкими баллами.
У многих студентов в команде Зонненфельда своя специализация, связанная с их профессиональным опытом или академическими предпочтениями. Например, одна из студенток, которая должна в этом году получить MBA, несколько лет работала в модной индустрии, поэтому сейчас отслеживает поведение поставщиков одежды и косметики, а другая, совмещающая обучение в Йельской школе менеджмента с работой в Йельской медицинской школе, следит за действиями фармацевтических компаний.
Отслеживание временами напоминает детективную работу: из России команде присылают фото и видео, на которых видно, что магазины многих брендов, заявивших об уходе, все еще открыты. Так, в категории F значится американский люксовый бренд Tom Ford с пометкой о том, что компания продолжает вести бизнес в России, но не сообщает о ней официально.
Студент Франек Соколовский, работающий в команде Зонненфельда, отмечает, что все заявления компаний приходится перепроверять:
Все эти корпорации умеют обманывать. Мы стараемся перехитрить их, насколько это возможно. Но мы в непростом положении, потому что полагаемся только на факты и часто не можем что-то опубликовать, даже если это действительно так.
Маргарита Лютова