Российский контрактник рассказал «Би-би-си», как воевал в Украине и участвовал в убийствах жителей Бучи, а потом сбежал домой Теперь его заставляют вернуться в армию под угрозой уголовного дела
«Русская служба Би-би-си» поговорила с 20-летним Сергеем из Краснодара, который воевал в Украине, в том числе в Буче, с первых дней российского вторжения, а затем бежал из своего батальона в Россию. После объявления в стране мобилизации от него потребовали вернуться на фронт под угрозой уголовного дела. Как сообщает издание, других контрактников, уволившихся из российской армии, тоже снова отправляют на передовую. «Медуза» пересказывает текст «Би-би-си».
Сергей был наводчиком в артиллерии. Его призвали в армию весной 2021 года и уже в августе предложили заключить контракт с Минобороны РФ. В январе 2022 года его вместе с сослуживцами отправили на учения в Беларусь, а 23 февраля — в Украину. По словам Сергея, сбежать возможности не было.
Военные, в числе которых он находился, заходили в Украину через Киевскую область и впервые попали под обстрел в Гостомеле. По словам Сергея, никаких целей и плана у командиров не было, а солдатам пришлось растягивать на неделю сухпайки, выданные на три дня накануне вторжения.
В начале марта батальон, в котором служил собеседник журналистов, въехал в Бучу. В центре города российские военные снова попали под обстрел: «Сразу минус два замкомандира полка, наш комбат и куча рядовых».
В Буче российские военные, по словам Сергея, начали грабить пустые дома и магазины. «Жрать было нечего с самого начала, мы забирали консервы и хлеб», — рассказал он. Военнослужащие жили в подвалах многоэтажных домов.
Если на наши позиции местные заходили — их брали, допрашивали и почти сразу убивали. Они по телефонам посылали ВСУ тэги нашего расположения. Бывало, сидишь, мимо мужик на велике проехал, и через минуту по нам прилетает очень точно. Да там такие кадры попадались — на квадроцикле едет, всех нас снимает на телефон, у него на шлеме было написано «Воин света», а на квадрике — «Световоин». Его поймали — убили сразу.
Сергей утверждает, что среди фотографий массовых захоронений в Буче «есть и постановочные». На некоторых снимках он узнал ямы, выкопанные российскими военными для маскировки танка: «А на фото рядом крест стоит. Но это не могильные ямы, мы же знаем. А они выставляют, что вот типа трупы». Как отмечает «Русская служба Би-би-си», это противоречит словам Сергея о том, что военные расстреливали местных жителей, заподозренных в помощи ВСУ. Собеседник журналистов эту нестыковку никак не объяснил.
Сергей рассказал, что в Буче военные пили много алкоголя и, если приходили координаты цели, шли стрелять пьяными. Он также сообщил, что местные жители не приходили к российским солдатам во время затишья. «Они все знали, если они выйдут с домов из подвалов — по ним открывают огонь. Им сразу это сказали, когда мы приехали в Бучу. Когда обходили дома и зачищали тех, кто работал в полиции, ВСУ, кто с документами, у кого в телефонах что было… На самом деле забирали всех мужиков», — объяснил Сергей.
На вопрос журналистов, что делали с жительницами Бучи, он ответил: «По-разному было. Я ничего. И моя первая батарея тоже ничего».
Из Бучи артиллеристы должны были обстреливать украинский город Ирпень, который в марте пыталась взять российская пехота. «Наши делали туда три-четыре захода, но дальше 500 метров продвинуться не смогли, не то что его взять. У украинцев стояли танки, а наша пехота была на БМП — это не пробьет танк. Каждый день возвращались с потерями», — рассказал Сергей. По его словам, военным обещали, что их скоро сменят, но никто не приходил.
19 марта украинская артиллерия подбила один из российских танков. Он загорелся, и огонь перекинулся на соседние машины. В итоге, утверждает Сергей, шесть танков из семи сгорели. Вместе с ними сгорели вещи, оружие и обмундирование военных.
В течение двух дней российским солдатам выдали новое оружие и пригнали два танка. У одного, рассказал контрактник, был сломан рычаг переключения передач, второй оказался 1964 года выпуска и не стрелял. «Да он даже не ездил — его постоянно прикуривали проводами от другой машины», — добавил Сергей.
В апреле, после того как Минобороны РФ объявило об отводе войск с киевско-черниговского направления, подразделение Сергея вернулось в Россию через Беларусь. На первой остановке, по его словам, уйти захотели две роты по 90 человек в каждой, но командиры убедили их, что они все сядут в тюрьму — и роты остались в батальоне.
Сергей вместе с сослуживцами провел две недели в Белгороде. Он рассказал, что солдаты жили в палатках в лесу и сами ездили в город за продуктами, поскольку там «тоже не кормили, никаких сухпайков не было». Вернувшись в Россию, контрактник дважды пытался уволиться со службы: он писал рапорты — и «ниче, никуда оно не доходило по-любому, мы отдавали их командиру полка — он их даже не читал».
Контрактник из другого батальона, 19-летний Антон из Иванова, служивший снайпером, рассказал, что его и других военных командиры «пугали трибуналом, гнобили, орали, что расстреляют в спину, если повернемся и уйдем».
Но некоторые ребята прямо так, без рапорта, уезжали, на карауле оружие складывали и уходили. Постоянно уезжали. Батальон связи — их там 60-80 человек, например, вообще все отказались. Вплоть до того, что командира в наручниках хотели в Иваново везти.
Свое решение покинуть батальон Антон объяснил большими потерями и влиянием войны на психику.
Я как начал в людей стрелять и понимать, что это… тяжело… И они еще ребят домой не отправляют, которые убитые. Прямо там хоронили при мне. Очень редко делают груз 200. Особенно когда там жара была почти 40 градусов. Они просто сразу разлагаются. А родителям ничего не говорят, пишут — пропавший без вести. Там очень много ребят, у которых контракт заканчивался через месяц-два. Им всем по 19-20 лет. И теперь они пропавшие без вести.
В середине апреля Сергея отправили обратно в Украину — сначала под Изюм, а затем в сторону Лисичанска. Там военные приказали брать село Берестовое. «Двадцать один дом. Мы его брали полторы недели», — рассказал контрактник о бое за населенный пункт. По его словам, к тому моменту из заехавших со стороны Беларуси в феврале 600 человек в его батальоне осталась одна рота в 90 человек.
Сергей и Антон заявили, что украинская артиллерия «по два-четыре раза в день» использует запрещенные кассетные и фосфорные бомбы. В российских подразделениях кассетные бомбы тоже были, сообщили военные. Антон утверждает, что ими стреляли «только в ответ», Сергей — что им «не разрешали использовать это оружие».
В июле полк Сергея вывели в Попасную, откуда он сбежал вместе с еще семью военнослужащими, сдав оружие командиру. На границе у Первомайска они встретили пограничников и оказались на допросе в ФСБ. По словам Сергея, военных долго не допрашивали, а только удивлялись рассказам об убитых. После этого он решил не ехать в часть и отправился домой. По данным «Русской службы Би-би-си», за пять месяцев войны контрактник получил около 700 тысяч рублей.
Через несколько недель Сергея вызвали на допрос в военную комендатуру. «Спрашивали, когда вышел из зоны действий, почему. Я сказал, что надоело, и показал видео разбитой и сожженной дотла нашей дивизии в Буче», — рассказал он.
23 сентября военный прокурор снова вызвал Сергея. В части, сообщил контрактник, ему дали направление на медкомиссию и сказали: «Выхода у тебя два. Или в тюрьму, или обратно туда поедешь».
«Артиллерист три дня просидел за видеоиграми (предпочитает хорроры) и решил никуда не ходить. Он поговорил с адвокатом и теперь выбирает из двух вариантов: получить условный срок за расторжение контракта и неподчинение мобилизации или использовать в военкомате заключение от психиатра», — пишет «Би-би-си».
Еще один контрактник Сергей Боков с Урала, который общался с журналистами в мае, выехал в Казахстан и собирается получить гуманитарную визу в Германии. Антон из Иванова 25 сентября вернулся на передовую.
