«Прокрастинация — характерная черта стратегии Путина. Он выжидает, пока что-то пойдет не так» Военный аналитик Роб Ли — о смене командования «спецоперацией»
Минобороны РФ 11 января объявило о смене командования группировкой войск в Украине. Вместо командующего Воздушно-космическими силами Сергея Суровикина российское вторжение в Украину возглавил начальник Генштаба Валерий Герасимов. Такое решение вызвало вопросы, поскольку Суровикин успел добиться некоторых тактических успехов в войне, а Герасимова считают прежде всего лояльным Кремлю военачальником. The New Yorker попросил прокомментировать изменения в российской военной стратегии западного аналитика, научного сотрудника Института исследований внешней политики (FPRI) Роба Ли. «Медуза» пересказывает ключевые тезисы из его интервью.
О главной стратегии Путина
Одной из характерных черт российской стратегии является прокрастинация: то есть Путин, прежде чем принять какое-либо жесткое решение, выжидает, пока ситуация замедлится или что-то пойдет не так. Например, он долго сопротивлялся объявлению мобилизации. Граждане опасались, что это может произойти еще 9 мая или позже летом. Но объявление последовало только в конце сентября, когда после потери большей части Харьковской области и неудачного наступления в Херсонской области уже всем стало очевидно, что у россиян недостаточно живой силы, чтобы удерживать линию фронта.
О том, что удалось сделать Суровикину
С появлением Суровикина военная ситуация для Москвы значительно улучшилась. Россия стала наносить удары по гражданской инфраструктуре — это проблема для Украины. После отхода российских войск с правого берега Херсона Суровикин относительно успешно стабилизировал фронт. И остается открытым вопрос, какая из сторон находится в лучшем положении в этой «войне на истощение». У мобилизованных российских подразделений есть маневр для обучения и вооружения, и в конечном итоге Москва может получить преимущество в живой силе.
Краткосрочная стратегия, вероятно, была следующей: «Давайте предотвратим прорыв наших линий, постараемся удержать то, что у нас есть, и подождем мобилизации. И тогда мы сможем добиться большего успеха и даже, возможно, вернуться к наступлению».
О роли Герасимова в войне
Похоже, изначальная концепция вторжения в Украину в основном разрабатывалась Путиным вместе с ФСБ и парой высокопоставленных чиновников в Кремле. Этот план был навязан российским военным, потому что в конечном итоге они провели кампанию, которая отклонялась от их доктрины — и в том, как они тренировались, и как сражались, и так далее. Герасимов как начальник Генштаба, занимающий высшую военную должность в Вооруженных силах РФ, несомненно, сыграл ключевую роль в войне. Но вряд ли можно сказать, что это был план Герасимова.
Официально назначение Герасимова главой российского вторжения объяснялось «расширением масштаба военных задач». Это потенциально может быть правдой, если Россия решит совершить еще одно вторжение из Беларуси. Другое объяснение — это внутренняя динамика. Есть разные свидетельства о группировках внутри Минобороны РФ. Украинская разведка связывала Суровикина с главой ЧВК Вагнера Евгением Пригожиным, у Герасимова — другая фракция.
Об успехах ЧВК Вагнера
Во время войны в Сирии наемники Пригожина работали с ГРУ. Один из вагнеровцев в своей книге писал, что Минобороны РФ было расстроено тем, что ЧВК получала все лавры за боевые успехи в Сирии. Власть в России в основном работает на основе личных связей с Путиным. Очевидно, у Пригожина такая есть. Когда в апреле российским военным из-за значительных потерь понадобились дополнительные резервы для боевых действий в Донбассе, ЧВК Вагнера стала играть важную роль, поскольку у них, в отличие от Минобороны, уже была инфраструктура для быстрой вербовки людей на войну. Более того, число наемников значительно выросло благодаря завербованным заключенным.
ЧВК Вагнера играет важную роль в Бахмуте и Соледаре, которые были самыми горячими участками фронта в последние месяцы. А основатель военной компании Евгений Пригожин сознательно выставляет себя публичным лицом этой войны: ездит на передовую, навещает и награждает раненых, резко критикует российских генералов.
О бомбардировках украинской инфраструктуры
Ракетные удары РФ по украинским электростанциям — это попытка сделать войну более дорогостоящей и для украинской экономики, и для западных стран, поддерживающих Киев. В этом также есть элемент принуждения — желание заставить Украину пойти на уступки и подать сигнал Западу: «Вы должны перестать поддерживать Украину. Вы не можете выиграть эту войну».
Но ясно одно: россияне часто сосредоточиваются на том, что происходит в этом месяце, не задумываясь о том, каким будет результат через два, три, четыре месяца. Такие бомбардировки обычно не заставляют другую сторону уступать. Нет оснований полагать, что украинцы сдадутся под этим давлением.
О поставках Киеву западных танков
Любого компонента в одиночку, как правило, недостаточно, чтобы изменить ход войны. У Украины и так много танков, включая те, которые она захватила у России. Танки, безусловно, полезны, но есть и другие виды вооружений, которые Украина хочет больше, например ударные и беспилотные комплексы.
Для наступательных операций нужно много разных видов вооружений, работающих вместе, в том числе боевые машины пехоты и артиллерийские боеприпасы. Есть множество новых технологий, но базовые вещи по-прежнему мало чем отличаются со времен Второй мировой войны.
Другая проблема заключается в том, что Украина получает различные системы небольшими партиями из нескольких стран НАТО. Для всех них требуется разная логистика, запчасти и обучение. В идеальном мире украинцам поставляли бы одинаковые вооружения. Поэтому сейчас так много говорят о немецких танках Leopard, которые очень распространены в вооруженных силах стран НАТО.
О провале российской стратегии
Сначала Минобороны РФ вело войну с Украиной не так, как обычно учат в русских учебниках по военному делу. Казалось, что Россия применит шаблон войны 2008 года с Грузией, но в более амбициозном и крупном масштабе. Вместо этого Россия, похоже, применила шаблон 1968 или 1979 годов, когда СССР вторгался в Чехословакию и Афганистан. Это удивило, поскольку в обеих тех операциях русские не ожидали большого сопротивления и не стремились уничтожать вооруженные силы этих стран.
Двумя приоритетами вторжения в Украину были скорость и внезапность. Американскому вторжению в Ирак предшествовали месяцы подготовки. Российские подразделения даже не знали, что идут на войну. Большинство солдат узнали об этом менее чем за сутки до вторжения. Мы видели в первые дни войны, как ломались российские танки, поскольку военным не дали времени подготовиться. Им просто отдали приказ как можно быстрее выдвигаться в украинские города, и они ввязывались в бои, к которым не были готовы.
Сложно представить, насколько хуже можно подготовить армию к вторжению, чем это сделал Кремль. Напрашивается вывод, что это была операция ФСБ. План состоял в смене режима в Киеве, и в спецслужбе, вероятно, полагали, что у них достаточно коллаборационистов [в Украине] и что они могут сделать это довольно быстро. И что российские военные оккупируют города, прежде чем ВСУ успеют ответить. Но оказались не готовы к сопротивлению украинцев.
