Из-за санкций и разрыва с Западом Россия стала сильно зависеть от Китая (сильнее — только Северная Корея). Чем грозит замена доллара юанем? Материал Carnegie Politika
Надежды российских чиновников, что Китай поможет Москве обходить санкции, не оправдались. Китай к ним не присоединяется, но аккуратно следует введенным запретам. При этом экономическая зависимость России от Китая будет только нарастать. А значит, в «развороте на Восток» Кремлю придется учитывать геоэкономические интересы Китая — подчас в ущерб собственным планам. Какие новые риски возникли перед Россией, объясняет независимый журналист и эксперт по российской экономической политике Александра Прокопенко. «Медуза» публикует этот материал с любезного разрешения проекта Carnegie Politika.
Одной из главных проблем для продолжающей войну России остается вопрос, как наладить внешнеторговые расчеты. Крупные российские банки отключили от SWIFT, количество каналов для трансграничных операций резко уменьшилось, а проводить транзакции в долларах и евро стало намного сложнее. Властям приходится искать новые схемы и решения, позволяющие получать средства за экспорт и платить за импорт.
Если весной 2022 года еще была робкая надежда, что война не продлится долго и можно будет вернуться к прежнему порядку, то сейчас ситуация стала настолько отчаянной, что Кремль готов обсуждать использование распространенной в Иране системы платежей хавала, которая нелегальна во многих странах из-за антиотмывочного законодательства.
Власти и бизнес пробовали перейти на операции в национальных валютах, бартер, оплату наличными и другие схемы, но найти системное решение за 2022 год не удалось. Зато в этих поисках уже обозначился четкий тренд: фокус смещается на криптовалюты и юанезацию платежей, что быстро увеличивает зависимость российской экономики от китайской валюты со всеми вытекающими рисками.
Из доллара в юань
Экономическая независимость — один из краеугольных камней суверенитета в картине мира Владимира Путина. Запад, вводя финансовые санкции, продемонстрировал уязвимость России в этой области, а значит, первостепенная задача для российских властей теперь — создать такое решение, которое позволит производить расчеты с другими странами, минуя доллар (то есть корреспондентские счета в американских банках). А еще лучше, если механизм расчетов в принципе будет независимым от традиционных каналов передачи финансовой информации — тогда ему не страшны санкции, внимание журналистов и прочие неприятные вещи.
Однако на деле выходит так, что пока Кремль фантазирует о независимости от доллара, отсутствие альтернатив толкает российские фирмы наращивать операции в рубле и китайском юане.
Еще до войны Банк России взял курс на снижение зависимости российского финансового сектора от валют западных стран, вводящих против России санкции, прежде всего — доллара США. После вторжения и введения санкций пришлось ускориться: по итогам третьего квартала 2022 года уровень валютных активов в российской банковской системе снизился до 15% — минимальное значение за все время. Доля расчетов в долларах на российском рынке за девять месяцев снизилась с 52% до 34%, в евро — с 35% до 19%. Их заместили расчеты в рублях (рост с 12,3% до 32,4%) и юанях (с 0,4% до 14%). Доля юаня в биржевых торгах тоже резко увеличилась — с 3% до 33%.
Стремление минимизировать риски от использования долларов и евро вынуждало фирмы все активнее использовать юани для торговых операций, банки стали предлагать юаневые инструменты, компании — выпускать облигации в китайской валюте. В 2023 году Минфин возобновляет действие бюджетного правила. Он будет продавать или покупать валюту на открытом рынке, когда нефтегазовые доходы бюджета будут отклоняться от уровня 8 триллионов рублей.
С 13 января по 6 февраля планируется продать валюты на 54,5 миллиарда рублей. Базой под валютные операции будут ликвидные активы в юанях, которые составляют около 3,1 триллиона рублей на счетах Минфина (свыше 40% в структуре доступных к распределению ликвидных активов Фонда национального благосостояния). Сумма пока незначительная и составляет не более 3% в российском обороте юаня за последние три месяца. Но в целом для курса рубля это означает снижение волатильности.
Операции Минфина будут сглаживать валютные колебания, следовательно резких скачков курса из-за колебаний цены на нефть будет меньше и они не будут беспокоить фирмы и население, снижая инфляционные ожидания. Но Минфину теперь необходим стабильный источник китайской валюты. Дефицит юаня на Мосбирже уже наблюдался прямо перед новогодними каникулами.
В конце 2022 года Минфин также пересмотрел структуру валютной составляющей Фонда национального благосостояния: максимальная доля юаня выросла вдвое — до 60%. Если России удастся получить дополнительные нефтегазовые доходы в 2023 году, то накапливать их она будет в юанях, а не в долларах и евро.
Дедолларизация, которой гордятся российские власти, по факту оборачивается юанезацией. Россия дрейфует в направлении юаневой валютной зоны, а зависимость от доллара меняется на зависимость от юаня.
Такую замену трудно назвать надежной: на российские резервы и платежи будут влиять решения компартии и Народного банка Китая в части управления валютным курсом. А если отношения Кремля с Пекином ухудшатся, то риски потери резервов или остановки платежей никуда не денутся.
Интернационализация юаня
Считается, что стать полноценной резервной валютой юань не может из-за действующих ограничений на капитальные операции в Китае. Его доля в глобальных резервах (всего 3%) выглядит незначительной на фоне доминирования доллара (60%) и евро (20%). Но растущая зависимость от юаня России, крупного экспортера энергоносителей в Китай и импортера различных товаров оттуда, помогает китайским властям в деле интернационализации юаня. Москва в октябре уже стала четвертой по объему торговли юанем страной, использующей валюту за пределами материкового Китая, хотя еще в апреле не входила даже в топ-15 таких офшорных центров.
У интернационализации юаня свой путь. Она идет не столько через рост его доли в резервах других стран, сколько через увеличение количества выставленных счетов и проведенных платежей. Чем больше страны торгуют с Китаем, тем выше доля юаня в их резервах. Китай достаточно изобретателен в части поощрения торговли в юанях: в ход идут панда-бонды, кредиты от китайских банков развития, глобальная клиринговая сеть и платежная система CIPS.
Китайская валюта стабильно занимает пятое место в глобальных платежах, уступая доллару, евро, британскому фунту и почти догнав японскую йену. Для поддержки торговой экспансии заключаются двусторонние соглашения об открытии другим странам юаневых своп-линий — сейчас Народный банк Китая имеет такие соглашения, по крайней мере, с 39 центральными банками на общую сумму около 3,7 триллиона юаней (550 миллиардов долларов). В отличие от американской ФРС, которая использует свопы как линии предоставления экстренной ликвидности, Народный банк Китая рассматривает их именно как инструмент поддержки торговли. Объем свопов по отношению к ВВП стран, с которыми заключено соглашение, довольно значительный.
Российские политики любят говорить о том, что международная экспансия юаня предвещает крах доллара. Но это не так. Чем выше интернационализация юаня, тем больше потребность китайского правительства иметь значительные резервы в долларе. Американская валюта необходима властям КНР для поддержки предсказуемого курса юаня на офшорных рынках, прежде всего в Гонконге.
Таким образом, усиление юаня как резервной валюты не приводит к ослаблению доллара, валюты скорее дополняют друг друга. Для Москвы это прежде всего значит, что Пекин будет плохим союзником в крестовом походе против доллара.
Partners in crypto
Взаимодействие России и Китая будет расти и в части криптовалют. Пока в России только тестируют режим оплаты внешнеторговых сделок криптой. Но в планах Центрального банка на 2023 год разработать модель трансграничных расчетов цифровым рублем — национальной цифровой валютой (CBDC). На столе два варианта: первый — двусторонние соглашения об интеграции платформ CBDC, по аналогии с корреспондентскими счетами между банками; второй — подключение страны к единой интеграционной платформе, которая обеспечивает платежи между платформами цифровых валют разных стран, подключенных к ней.
Первый вариант скорее нишевый: цифровой рубль может использоваться в качестве предпочтительного средства для осуществления трансграничных платежей, например, денежных переводов либо частичной оплаты импорта. Цели и суммы в этом варианте можно ограничить международными соглашениями.
Второй вариант более технологичный: платформа будет иметь типовые стандарты и протоколы взаимодействия, а, соответственно, менее продвинутые в части CBDC государства будут работать по ним. Этот вариант CBDC несет определенные риски: иностранная CBDC, привязанная к фиатной (то есть обеспеченной) валюте, может побуждать активно в ней сберегать либо расплачиваться в странах с нестабильной инфляцией и курсом валюты.
Партнером по обоим вариантам для России может быть только Китай, где объем цифровых транзакций через платформы Alipay и WeChat Pay в первой половине доковидного 2019 года достиг 166,1 триллиона юаней (23,8 триллиона долларов). К тому же Китай уже два года тестирует прототип CBDC E-CNY в качестве третьей формы денег внутри страны. В середине осени 2022 года цифровые кошельки E-CNY имели около 140 миллионов китайцев, а транзакции превысили 62 миллиарда юаней (9 миллиардов долларов). Более продвинутый технологически Пекин, вероятнее всего, выставит свои условия и правила для работы платформы, а Москва будет на вторых ролях.
Стратегическая кабала
Российское руководство любит говорить о стратегическом партнерстве России и Китая, подчеркивая беспрецедентный характер взаимодействия. На деле оно оборачивается растущей экономической зависимостью Москвы от Пекина.
Россия — достаточно ликвидный рынок для китайских товаров, а из-за западных санкций Китай для России стал главным торговым партнером. Китайские фирмы подключаются к программам параллельного импорта и пытаются заменить ушедшие западные компании. Например, на российском авторынке осталось всего 14 брендов, из которых 11 — китайские.
Китайская платежная система UnionPay — единственный способ для россиян расплачиваться карточками за рубежом. Китай по итогам 2022 года стал обеспечивать более 40% товарного импорта России. По масштабам зависимости от поставок из КНР Россия вышла на второе место после Северной Кореи.
Надежды российских чиновников, что Китай поможет Москве обходить санкции, не оправдались. Китай к ним не присоединяется, но аккуратно следует введенным запретам. При этом экономическая зависимость России от Китая будет только нарастать. А значит, в своем «развороте на Восток» Кремлю придется учитывать геоэкономические интересы Китая подчас в ущерб собственным планам.
Фонд Карнеги за Международный Мир и Carnegie Politika как организация не выступают с общей позицией по общественно-политическим вопросам. В публикации отражены личные взгляды авторов, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир.
Читайте также на Carnegie Politika
- Поза эмбриона. Почему российское общество смирилось с происходящим
- Темная елка. Почему Россия считает себя вправе разрушать Украину
- Хранитель фантома СССР. Почему РПЦ поддерживает войну за империю
Александра Прокопенко, независимый журналист и эксперт по российской экономической политике