«Мы не хотим потерять еще одну страну» В Израиле два месяца продолжаются крупнейшие протесты в истории страны — за сохранение независимого суда. В них активно участвуют недавние репатрианты из России
Вот уже два месяца Израиль переживает масштабный политический кризис: общество раскололи планы нового правительства Биньямина Нетаниягу реформировать судебную систему страны — сделав Верховный суд более зависимым от парламента. Оппозиция видит в реформе прямую угрозу демократии, а знаменитый историк Юваль Харари даже открыто называет ее государственным переворотом. Каждую неделю сотни тысяч израильтян выходят на уличные акции протеста против реформы, владельцы крупных компаний угрожают вывести бизнес и деньги из страны, а многие военнослужащие из резерва — отказаться от службы в армии. 20 марта правящая коалиция наконец отреагировала на упорство демонстрантов и предложила оппозиции рассмотреть смягченный вариант реформы. Но лидеры оппозиции немедленно отвергли новый план, назвав изменения недостаточными. «Медуза» рассказывает, в чем состоит суть спорной реформы, каковы аргументы ее сторонников, кто митингует против и какую роль в протестах играет новая массовая волна эмигрантов из России.
Предупреждение. В этом тексте есть мат. Всего одно слово, но если для вас это неприемлемо, пожалуйста, не читайте эту статью.
Реформаторы хотят усилить контроль парламента над Верховным судом. И разрешить депутатам отменять решения судей
Судебная реформа стала одной из первых политических задач правительства Биньямина Нетаниягу после победы его партии «Ликуд» на выборах в ноябре 2022 года и формирования ультраправой правящей коалиции. Авторы и сторонники реформы настаивают: Верховный суд страны должен быть ограничен в полномочиях, которые сегодня позволяют ему отменять решения законодательной и исполнительной ветвей власти. Этими полномочиями суд, по мнению его критиков, злоупотребляет — и занимается «активизмом», то есть вмешивается в политические, а не в юридические аспекты законотворческой деятельности. За последние годы Верховный суд изменил или отменил около двух десятков положений, принятых израильским парламентом — кнессетом.
Этот перекос полномочий должен быть устранен, решили министр юстиции Ярив Левин и председатель комитета кнессета по законодательству Симха Ротман — и предложили реформу из пяти основных пунктов:
- Во-первых, предлагается изменить состав комитета, назначающего судей, — добавить в него представителей исполнительной и законодательной власти и сократить, соответственно, число представителей судебной власти. Сегодня в комитете пять из девяти мест занимают юристы и судьи, два — члены кнессета, еще два — министры. При такой пропорции представители народа, избранные по итогам выборов, имеют меньшинство и не могут принять решение о назначении, которое бы противоречило решению судей и юристов — людей на неизбираемых должностях. Если реформа будет принята, то состав комиссии увеличится с девяти до одиннадцати членов, восемь из которых будут прямо или косвенно представлять интересы кнессета.
- Во-вторых, предлагается ограничить возможности судебного надзора, то есть возможности суда пересматривать и отменять законы, предложенные парламентом.
- В-третьих, если реформа будет проведена, кнессет получит возможность изменять и даже отменять решения Верховного суда. Для этого будет достаточно простого большинства голосов в парламенте.
- В-четвертых, изменится статус так называемых юридических советников при министерствах. Главы ведомств смогут сами назначать и снимать их с должности, а их предложения больше не будут иметь обязательной силы.
- Наконец, в-пятых, суд будет ограничен в возможности пересматривать решения правительства на предмет такого субъективного, по мнению авторов реформы, критерия, как «приемлемость» (reasonableness).
Противники реформ говорят об узурпации власти. Разработчики ссылаются на демократические принципы
Аргументы сторонников реформы суммировал аналитический центр «Кохолет», глава которого профессор Моше Коппел считается ее вдохновителем. Главный довод сводится к следующему: поскольку основным источником государственной власти является народ Израиля, приоритет в принятии решений может быть только у его представителей, то есть депутатов кнессета.
Сторонники реформы также ссылаются на международный опыт, указывая, что в 24 из 36 стран ОЭСР назначение судей — сугубо прерогатива избранников народа. И проведение реформы, согласно их мнению, поставит Израиль в один ряд с другими развитыми демократиями, где принятие решений сосредоточено в руках выбранных гражданами представителей.
Их оппоненты утверждают, что сравнение израильского опыта с международным неправомерно и нелогично. Причина в том, что в тех странах, с которыми аналитический центр проводит сравнение, есть дополнительные ограничения законодательной и исполнительной власти, а в Израиле — нет. Так, в большинстве указанных стран:
- работает двухпалатный парламент, и не всегда большинство в обеих палатах принадлежит той же партии, что контролирует правительство, а в Израиле кнессет состоит из одной палаты;
- есть кодифицированная конституция, а не разрозненные законы с особым статусом;
Исторически сложилось так, что в стране нет одного основного закона.
В 1950 году после двух лет безуспешных попыток договориться о главном смысле создания Израиля и о его государственной идентичности стало ясно, что принять конституцию быстро не получится. Тогда Изхар Харари, политик, журналист и сионистский активист, предложил законодательному комитету кнессета разработать базовые Основные законы (далее — ОЗ), которые в будущем должны были стать главами Конституции. 13 мая 1950 года соответствующая резолюция была принята, и за последующие годы комитет принял одиннадцать Основных законов Израиля (последний на данный момент — о еврейском характере государства — принят всего пять лет назад).
Основные области применения ОЗ — регулирование деятельности государственных органов и права человека. Для внесения изменений в некоторые из ОЗ необходимо иметь поддержку супербольшинства в кнессете (две трети голосов, или не менее 80 членов из 120). То есть ОЗ изначально обладали особым статусом, и некоторые рассматривали их как некодифицированную конституцию.
Еще больше роль этих законов выросла после «конституционной революции» 1995 года. Тогда Верховный суд отклонил некоторые положения принятого кнессетом закона о регулировании инвестиционных консультаций, так как счел их противоречащими Основному закону о свободе деятельности.
За последующие годы Верховный суд отменил, изменил или запретил еще не менее девятнадцати различных положений, принятых кнессетом. К этим действиям и отсылают сторонники нынешней реформы, когда говорят о судебном активизме, обвиняют суд в превышении полномочий и перекосе системы сдержек и противовесов в сторону судебной ветви власти.
- избранные представители назначают новых судей после консультаций с действующими и получения их рекомендаций. И хотя эти рекомендации не имеют обязательной юридической силы, политическая культура в этих странах такова, что, как правило, такие рекомендации обязательны к исполнению.
В нынешней государственной структуре Израиля однопалатный парламент и правительство контролируются одной коалицией. И ограничение власти суда в пользу законодателей привело бы к мощной концентрации власти в руках депутатов, настаивают противники реформы. Проще говоря, действующих руководителей страны
Дополнительный аргумент для них — тот факт, что Биньямин Нетаниягу, глава правительства, пытающегося провести реформу, сам проходит обвиняемым в нескольких коррупционных делах. По мнению оппозиции, премьер лично заинтересован в ослаблении суда, поскольку это может помочь ему повлиять на ход процесса.
Наконец, недовольство части израильтян связано с тем, что реформу хочет провести крайне консервативная коалиция. Вместе с партией Нетаниягу «Ликуд» парламентское большинство сформировали, в частности, ультраортодоксальные блоки ШАС и «Объединенный иудаизм Торы», а также ультраправые партии «Религиозный сионизм», «Оцма ехудит» («Еврейская сила») и «Ноам».
На улицы израильских городов выходят сотни тысяч протестующих. Теперь митинги проходят даже по будням
Решение правительства привело к массовым протестам, которых Израиль не видел со времен протестов начала 2010-х против роста цен. Причем уникальны не только массовость и яркость протестов, но и их интенсивность и регулярность. Такого постоянства и длительного сохранения протестного запала Израиль, кажется, не знал никогда. Уже больше месяца сотни тысяч людей выходят каждые выходные и митингуют по несколько часов. А в последние недели митинги стали проходить и в будние дни. Самые крупные — в Иерусалиме, где заседает кнессет, и в Тель-Авиве, но акции проходят и в других городах.
Основные слоганы митингов, которые повторяются из раза в раз: «Позор», «Ярив Левин, здесь не Польша», «Биби, Сара, это не Венгрия», «Де-мо-кра-тия», «Мы не будем молчать, если не будет равенства перед законом». Протестующие не жалеют не только времени, но и творческой энергии. На каждом третьем, если не втором, плакате — самостоятельно придуманный и прописанный или нарисованный слоган, мем, рисунок, цитата. Огромное количество традиционных бело-голубых национальных флагов разбавлены бело-розовыми, которые стали одним из символов этого протеста. Также часто встречаются радужные флаги защитников прав ЛГБТ-сообщества.
Барабаны, кастрюли, дудки, громкоговорители и крики людей создают такой уровень шума, что некоторым детям заботливые бунтующие родители надевают специальные звукозащитные наушники. К слову, еще одна непривычная деталь — это большое количество детей в возрасте примерно от четырех до десяти лет. Со свойственным им любопытством они внимательно рассматривают все, что их окружает, с удовольствием повторяют за родителями малопонятные слоганы, гудят и просят посадить их на крыши автобусных остановок, где нередко сидят журналисты.
Многие новые репатрианты из РФ идут на демонстрации, едва приехав в страну. Они боятся за демократию и в то же время видят разительные отличия с тем, что переживали в России
За более чем вековую историю построения еврейского «национального дома» на территории современного Израиля сюда прибыло больше двух миллионов бывших подданных, граждан и гражданок с территорий, соответственно, Российской империи, СССР и СНГ. Каждая новая волна — «алия» на иврите — принесла с собой своеобразный коктейль ценностей, культуры и идей того общества, откуда приехала. В зависимости от этих ценностей люди очень по-разному встраивались и встраиваются в местное пространство.
Каждой новой волне приезжих обычно предшествует (и способствует) кризисное историческое событие на их родине, в честь которого алия получает свое «кодовое» имя. Так, массовый приезд, случившийся в конце 1980-х — начале 1990-х, был связан в первую очередь с крайним дефицитом продуктов на исходе существования СССР и резким падением уровня жизни после его распада — и эту волну окрестили «колбасной». Алия тех, кто стал приезжать в Израиль после аннексии Крыма, долгое время называлась «путинской». Однако из-за недавней громкой истории о вкусах новых израильтян из России эта волна была переименована в «тыквенную» — от названия любимого некоторыми приехавшими и экзотичного для Израиля тыквенного латте.
«Колбасная» алия происходила из мощно обработанной советской идеологической среды, которая сформировала их консервативные взгляды и тип гражданской культуры (а значит, и более высокую лояльность к местным консервативным политическим силам, лицом которых многие годы остается Биньямин Нетаниягу). Максим Рейдер, израильский журналист, пишущий про местные события на трех языках и репатриировавшийся в Израиль в 1989 году, в разговоре с «Медузой» описывает тех, кто переехал примерно тогда же, так:
Мы сформировались в Советском Союзе в очень глухие времена. Даже после разоблачения культа Сталина серьезных наказаний за террор никто не понес, и люди выросли на мысли «кто сильный, тот и прав». И с такой ментальностью многие приехали сюда. На предыдущих протестах против Нетаниягу [выходцев из моей алии] почти не было. Я не хочу сказать, что русские старожилы совсем не участвуют в протестах. Говорят, что в нынешних больше, чем раньше. Но вне всякой пропорции с долей населения.
Политический опыт «тыквенных» израильтян, очевидно, отличается. Ряд людей, буквально только разобрав чемоданы, присоединяются к протестам. В фейсбуке мелькают посты с посылом «мы не хотим потерять еще одну страну». Многие из «тыквенной» алии, кто сейчас выходят на протесты против реформы, уже имеют опыт участия в митингах: в России они были на Болотной и других акциях.
Многих из них особенно впечатляет миролюбивое поведение местной полиции, которая не занимается массовыми задержаниями, а лишь следит за порядком. «Часто мимо еду и поражаюсь разнице [в отношении полиции к протестующим]. Тут очень круто!» — говорит «Медузе» недавно переехавшая в Израиль сотрудница «Яндекса», попросившая не называть своего имени. Еще один собеседник по имени Миша, приехавший из Москвы вскоре после начала войны, использует привычный для оппозиционно настроенных россиян словарь для описания новой политической реальности: «Курс на реформу как можно скорее в сочетании с общественной реакцией не оставляет особого пространства для рассуждений о сути реформы: этот ебаный бешеный принтер нужно немедленно остановить».
Гораздо большее чувство безопасности и ощущение, что протест — нечто большее, чем просто жест отчаяния, — два ключевых отличия, о которых говорят представители «тыквенной» алии, когда спрашиваешь их о сравнении израильского и российского опыта протеста.
На демонстрациях также можно увидеть украинские флаги. На одной из акций в Тель-Авиве молодой парень, стоявший на изгороди и размахивавший желто-голубым полотном, признался, что не говорит ни по-украински, ни по-русски. На вопрос, почему в его руках украинский флаг, он ответил, что поддерживает Украину и не хочет, чтобы Израиль пошел по российскому сценарию.
Пока же страна парадоксальным образом, со всеми но, связанными с курсом правящей коалиции, остается функционирующей демократией с достаточно успешно развивающейся экономикой. И события последних недель показывают, что правителям, которые захотят усилить местную «вертикаль власти», придется сильно постараться. Потому что, если новый закон об ослаблении силы Верховного суда все-таки пройдет все чтения и будет принят, израильская улица вряд ли просто разойдется по домам в ожидании лучших времен.
Тем временем министр обороны Израиля Йоав Галлант заявил, что уйдет с должности, если договоренности по судебной реформе не будут достигнуты в обозримом будущем. Он сделал это заявление на фоне увеличивающего числа граждан, отказывающихся служить в армии в знак протеста против попытки правительства ограничить полномочия судебный системы. В свою очередь, министр юстиции и главный лоббист реформы Ярив Левин грозит отставкой, если Нетаниягу пойдет на компромисс. И хотя нынешняя коалиция обладает, по израильским меркам, довольно устойчивым большинством в парламенте (64 места из 120), нельзя исключить, что дело закончится не реформой, а очередными выборами — шестыми за три с лишним года.
Лена Габер