Каждый день может быть последним Украинские ЛГБТК-активисты добились закона о «регистрируемых партнерствах» — его могут принять уже в этом году. «Медуза» рассказывает, как им это удалось
Пока в России принимают законы, которые делают открытое существование ЛГБТК-людей фактически невозможным, в Украине достаточно петиции, чтобы обратить внимание властей на проблемы квир-сообщества. В 2022-м президент Владимир Зеленский поручил правительству рассмотреть законопроект о регистрируемых партнерствах (это еще не легализация однополых браков, но важный шаг на пути к ней) — Верховная рада вынесет решение по нему уже в этом году. По просьбе «Медузы» украинский журналист Игорь Исаев рассказывает историю ЛГБТК-движения в Украине и объясняет, как полномасштабная война повлияла на отношение украинского общества к квир-людям.
В ночь на 4 июня 2022-го в Запорожье началась очередная воздушная тревога. Учительница Анастасия Совенко сидела в коридоре квартиры со своим молодым человеком и читала новости. «Было очень страшно, что вот прилетит к тебе — и все», — вспоминает она в разговоре с «Медузой».
Среди новостей попадались сюжеты о свадьбах защитников и защитниц Украины. «А для однополых пар браки не разрешены, хотя такие люди есть на фронте. В тот момент я решила попытаться сделать что-то, чтобы у них [гомосексуалов] была хотя бы минимальная поддержка», — рассказывает Совенко (себя она идентифицирует как бисексуалка).
Так на сайте президента Украины Владимира Зеленского появилась петиция из трех предложений: «В настоящее время каждый день может быть последним. Пусть люди одного пола получат возможность создать семью и иметь подтверждающий официальный документ. Им необходимы такие же права, как и у традиционных пар».
Обращение Совенко за полтора месяца собрало необходимые 25 тысяч подписей — по украинским законам именно столько нужно, чтобы президент был обязан отреагировать на петицию.
«Петиция хоть и наивная, плохо сформулированная, но ее смысл понятен. Это [количество подписей] просто феноменальный успех. Я думаю, это говорит о больших изменениях в украинском обществе», — делится с «Медузой» Андрей Кравчук, правозащитник из ЛГБТК-центра «Наш світ».
Это не первая петиция, призывающая легализовать однополые браки в Украине. Аналогичные предложения появлялись на сайте президента как минимум с 2015 года, но самое успешное едва набрало пятьсот подписей.
При этом в конце марта 2023-го появилась еще одна петиция на имя Зеленского. Ее автор, украинский военнослужащий и открытый бисексуал Петро Жеруха, просит президента поддержать законопроект. Как и обращение Анастасии Совенко, эта петиция уже собрала необходимые 25 тысяч голосов. Совенко удивляется:
Я не занималась активизмом, никогда ничего не продвигала — и не ожидала, что будет такой результат. А потом стала натыкаться в соцсетях на посты, в которых незнакомые люди просили подписать мою петицию.
После того как обращение Совенко собрало нужное количество подписей, Владимир Зеленский написал, что по Конституции однополые браки в Украине не разрешены, однако попросил рассмотреть этот вопрос премьер-министра Дениса Шмыгаля.
Среди украинских юристов нет общего мнения, нужно ли вносить поправки в Конституцию, чтобы узаконить гомосексуальные браки. В нынешней редакции документа сказано, что брак должен быть основан на «свободном согласии мужчины и женщины».
При этом некоторые специалисты считают, что все дальнейшие утверждения позволяют трактовать понятие брака в украинском законодательстве без привязки к гендеру:
Брак основывается на свободном согласии женщины и мужчины. Каждый из супругов имеет равные права и обязанности в браке и семье. Родители обязаны содержать детей до их совершеннолетия. Совершеннолетние дети обязаны заботиться о своих нетрудоспособных родителях. Семья, детство, материнство и отцовство охраняются государством.
Среди тех, кто считает, что Конституцию можно не менять, правозащитник Тымур Левчук. Он объясняет «Медузе», что достаточно будет разъяснения Конституционного суда. «Впрочем, сомневаюсь, что Конституционный суд в нынешнем, нереформированном виде сможет выдать объяснение, которое откроет равенство брака для всех», — уточняет правозащитник.
С ним не согласен народный депутат от «Слуги народа» и член Комитета по вопросам правовой политики Украины Игорь Фрис. Он считает формулировку «брак основывается на свободном согласии женщины и мужчины» более чем конкретной, поэтому, по его мнению, для легализации гомосексуальных союзов придется менять основной закон.
На заявление Фриса ответила в своем фейсбуке судья Конституционного суда Ольга Совгиря (сейчас ее профиль закрыт, но в группе «Нашего свiта» сохранился скрин ее поста):
Это очень сомнительная интерпретация Конституции с точки зрения легализации однополых браков. Очевидно, что акцент в статье 51 сделан на свободном волеизъявлении при вступлении в брак представителей каждого пола, а не на том, что эти полы должны быть разными при вступлении в брак. Я не вижу в идее легализации однополых браков никакого несоответствия Конституции Украины.
Правозащитник ЛГБТК-организации «Точка опоры ЮА» Тымур Левчук рассказывает «Медузе», что ответ президента «большинство [представителей квир-сообщества] восприняло положительно».
В начале марта 2023 года Верховная рада уже приняла на рассмотрение законопроект о регистрируемых партнерствах, разработанный «Точкой опоры ЮА» и командой депутата от партии «Голос» Инны Совсун. Регистрируемое партнерство — это юридически оформленный союз двух лиц, причем заключить его могут как однополые, так и разнополые пары. Более того, они могут состоят не только в романтических, но и в любых партнерских отношениях (например, быть друзьями или просто жить вместе).
Квир-людям такой механизм дает возможность официально оформить отношения в случае, если в стране, где они живут, не легализованы однополые браки. Внося законопроект в парламент, Инна Совсун подчеркнула, что он поможет и бойцам ВСУ, чьи партнеры, не будучи членами семьи, не могут навестить близкого в больнице или организовать похороны в случае смерти.
Украинские ЛГБТК-активисты, с которыми поговорила «Медуза», считают, что закон о регистрируемых партнерствах — это важный, но только первый шаг к полной легализации однополых браков и равноправию, борьба за которые началась вскоре после распада СССР и обретения Украиной независимости.
«Старые советские диссиденты были решительно против»
«Наш світ» — одна из двух старейших ЛГБТК-организаций Украины (вторая — «Лига Николаев»). Ее в 1997 году основала группа активистов из Луганска, которые до этого некоторое время жили в Москве и участвовали в местном ЛГБТК-движении. В 1990-е «Россия была более либеральной страной, чем Украина», уверен Андрей Кравчук.
В конце 1990-х даже многие правозащитники, по словам Кравчука, «держались на расстоянии» от активистов «Нашего свiта». Поэтому в начале нулевых большинство украинских ЛГБТК-организаций регистрировались и работали как СПИД-центры — в тот период ситуация с этим заболеванием в Украине была одной из худших в мире. Кравчук объясняет:
Дмитрий Гройсман, координатор Винницкой правозащитной группы, рассказывал, что даже среди членов украинского отделения Amnesty International были дискуссии, стоит ли им заниматься ЛГБТК-вопросами. Старые советские диссиденты, составлявшие ядро этой организации, были решительно против. Они этого не понимали, не знали и знать не хотели.
Но в Украине все же были местные и западные организации, которые уже тогда открыто занимались проблемами квир-сообщества, например Международная ассоциация лесбиянок, геев, бисексуалов, транс- и интерсекс-людей и Международный фонд «Возрождение» Джорджа Сороса. Amnesty International в итоге тоже не осталась в стороне — и до сих пор работает с ЛГБТК+ в Украине. А «Наш світ» даже устроил шествие по Крещатику в Киеве и запустил над ним большой воздушный шар с надписью «Нет гомофобии».
Постепенно к концу 2000-х квир-активистам удалось стать важной частью украинского правозащитного сообщества. А в 2011 году в стране появилась Коалиция по противодействию дискриминации, куда вошли главные ЛГБТК-организации Украины.
Год спустя киевское ЛГБТК-сообщество готовилось к своему первому прайду — «Маршу равенства», который должен был пройти по Набережному шоссе в столице. Но он так и не состоялся — из-за угрозы стычек с противниками акции. В течение месяца после отмены прайда трех его организаторов несколько раз избивали неизвестные. Официальное расследование ни к чему не привело, хотя момент нападения на одного из пострадавших, активиста Святослава Шеремета, попал на камеры видеонаблюдения.
В 2013-м «Марш равенства» все-таки удалось провести. Однако, как сказано на сайте организации Human Rights Watch, еще за несколько недель до акции организаторам начали поступать угрозы от разных националистических группировок. Они также призывали городские власти запретить шествие, но мэрия согласовала прайд — правда, только в семи километрах от центра, на проспекте Перемоги.
В День города, 25 мая, там собралось около полусотни демонстрантов — чтобы избежать столкновений с националистами, организаторы до последнего не объявляли место проведения «Марша» публично. Шествие охраняли 500 сотрудников милиции. В течение дня они арестовали более 20 противников ЛГБТК+, пришедших на акцию и нападавших на ее участников. А вечером того же дня возле ночного клуба в центре Киева два человека облили сметаной ЛГБТК-активистку Елену Шевченко и ее друга. Один из нападавших был членом националистической партии «Свобода».
«Трудно сказать, было ли это [шествие] успешным, но я считаю, что именно тогда из отдельных активистов [и правозащитных групп] родилось украинское ЛГБТК-движение», — считает Андрей Кравчук.
«Украинцы хотят жить спокойной жизнью — и готовы давать жить другим»
Когда в ноябре 2013-го в Украине начался Евромайдан, квир-организации, по словам правозащитника Андрея Кравчука, решили «не высовываться», чтобы не раздражать некоторых участников протеста, придерживающихся «консервативных» взглядов. В разговоре с «Медузой» Кравчук вспоминает, что во время массовых акций в Киеве неизвестные дважды пытались устроить провокации, используя радужную символику:
Первая [попытка] — это акция очень странных людей [неизвестных ЛГБТК-активистам] под радужными флагами перед Киевским университетом. Подозреваю, что ее мог организовать [бизнесмен, пророссийский политик и кум Владимира Путина Виктор] Медведчук.
Вторая — провокация на Бессарабской площади [у Майдана]. Группа молодых людей шла с радужными флагами и явно ожидала, что их побьют и будет красивая картинка [в прессе]. У националистов чесались кулаки, но они выстояли — все мирно обошлось. А несколько лидеров ЛГБТК-движения объяснили в комендатуре Майдана [что не являются организаторами этих выступлений].
На следующий год, уже после смены власти, о правах ЛГБТК-сообщества заговорили украинские политики. Так, во время досрочных президентских выборов представители Коалиции по противодействию дискриминации спросили Петра Порошенко о его отношении к равным правам для ЛГБТК-людей, на что он ответил:
Дискриминация по признакам сексуальной ориентации и гендерной идентичности должна быть законодательно запрещена во всех сферах, регулируемым законом.
В ноябре того же года «Блок Петра Порошенко» — на тот момент правящая партия — разъяснил свою позицию по этому вопросу. Руководитель секретариата «Блока» Максим Савросов заявил, что партия «выступает за принятие всеобъемлющего антидискриминационного законодательства» и «считает обязанностью государства обеспечить принцип равенства граждан независимо от их сексуальной ориентации и других признаков».
В июне 2015 года в районе Оболонь на севере Киева прошел первый прайд, о котором объявили открыто и заранее. Накануне акции украинские журналисты спросили президента Порошенко, примет ли он в нем участие, на что тот сказал:
Как христианин и как президент-европеец, я считаю, что эти понятия [религиозность и толерантность] не противоречат друг другу. Я не буду участвовать [в «Марше равенства»], но я не вижу никаких препятствий, чтобы он прошел.
По данным киевского Центра гражданских свобод, в том году в шествии приняли участие около 250 человек. За их безопасность отвечали пять с половиной тысяч полицейских и более тысячи бойцов Национальной гвардии. Противники акции бросали в участников дымовые шашки и петарды, ранив более десяти человек, среди них были и сотрудники МВД. Четверо нападавших получили условные сроки.
Праворадикалы попытались сорвать прайд и в следующем году: за месяц до мероприятия спикер «Правого сектора» Артем Скоропадский заявил, что в день проведения прайда будет «кровавая каша». Но сотрудники МВД «не зафиксировали ни одного сообщения о серьезных столкновениях, нападениях или избиениях».
В феврале 2016-го во время выступления на Мюнхенской конференции по безопасности Петр Порошенко осудил гомофобию наряду с «изоляционизмом, нетерпимостью, неуважением к правам человека, религиозным фанатизмом» — как «альтернативную ценность», насаждаемую Россией в Европе.
При этом Андрей Кравчук уверен, что по своим взглядам Порошенко не был либеральным политиком: «[Но] он понял, что если Украина хочет быть членом Европейского союза, то ее власть должна соответствовать европейским критериям».
Главным источником гомофобных идей в украинской политике после Евромайдана стала Москва, считает польская писательница Клементына Суханов, изучавшая сети международных консервативных организаций, контролируемых Кремлем.
«[Это началось] еще в 2011 году [после протестов на Болотной площади], когда [Путин] впервые заговорил о „скрепах“. Тогда в Украине стали появляться проекты „антигейского“ законодательства, а писали их по российским актам, с отсылками к статьям российских законов, которых нет в украинском праве», — говорит Суханов.
По ее мнению, в начале 2010-х Кремль пытался продвигать «традиционные ценности» и бороться с ЛГБТК-движением — причем как в Украине, так и на Западе — через Всемирный конгресс семей. Эта организация была основана в 1997 году американским историком Аланом Карлсоном, ее участники выступают против однополых браков, порнографии и абортов. За неделю до начала Евромайдана в ноябре 2013-го представитель Всемирного конгресса семей в России и СНГ Алексей Комов «пугал Украину „гейропой“» на пресс-конференции в новостном агентстве «Униан», напоминает Суханов.
Однако с 2019 года даже украинские консерваторы, как отмечает писательница, перестали быть «откровенно пророссийскими» — и «начали использовать украинский язык и сближаться с политиками с запада Украины». Сейчас наиболее активно противостоят ЛГБТК-повестке бывший депутат Верховной рады Павел Унгурян («Блок Юлии Тимошенко») и действующий депутат Святослав Юраш («Слуга народа»). Последний, в частности, тесно связан с польской организацией Ordo Iuris, которая продвигала гомофобные законы в нескольких регионах Польши, одной из самых консервативных европейских стран.
Народный депутат Украины из фракции «Слуга народа» Дмытро Гурин в разговоре с «Медузой» добавляет, что от прогрессивной повестки далека и Юлия Тимошенко, которая «очень хочет сохранить свой исчезающий престарелый электорат», а также пророссийская партия «Оппозиционная платформа — За жизнь», запрещенная в Украине с июня 2022-го.
При этом до недавнего времени квир-сообществу приходилось бороться не только с политиками, но и с представителями церквей. Еще в 2007 году Всеукраинский совет церквей и религиозных организаций принял декларацию «О негативном отношении к явлению гомосексуализма и попыток легализации так называемых однополых браков (регистрации однополых партнерств)». В ней совет заявлял, что «религиозные организации не могут отстраненно наблюдать за тем, как в украинском обществе под видом борьбы за права человека и демократию пропагандируется терпимое и даже одобрительное отношение к самому явлению однополых сексуальных отношений».
Более того, в 2013-м тогдашний предстоятель Украинской православной церкви Киевского патриархата Филарет грозил анафемой каждому, кто «одобряет узаконение содомского греха», а в 2020-м назвал однополые браки причиной пандемии коронавируса.
«Но никакого отношения к [реальным] настроениям в украинском обществе в этом нет. Украинцы просто хотят жить спокойной жизнью — и готовы давать жить другим», — говорит Гурин.
«Встал полицейский и сказал: „Нет, у нас проблем с этим нет“»
Первые шаги к легализации гомосексуальных союзов украинские власти начали делать еще в середине 2010-х. Запрет «дискриминации по признаку гендерной идентичности или сексуальной ориентации» появился в Трудовом кодексе в 2015 году — это было одним из условий для безвизового режима с Евросоюзом. Три года спустя парламент принял закон, благодаря которому гомосексуалы получили право заявить в органы о пропаже без вести своего партнера на правах члена семьи.
Изменения в законодательстве дали многим украинцам возможность жить более открыто. В 2019 году украинское ЛГБТК-движение зафиксировало самое большое число участников ежегодного «Марша равенства» в Киеве — около восьми тысяч человек. А к 2020 году прайды стали проходить не только в столице, но и в Харькове, Запорожье, Кривом Роге, Херсоне, а также в Одессе. При этом в центральной и западной частях Украины квир-организаций, по словам правозащитника Андрея Кравчука, практически нет.
Собеседник «Медузы» вспоминает, как в 2021 году организаторы «Марша равенства» в Харькове согласовывали акцию в горсовете, — и уточняет, что ЛГБТК-сообщество всегда воспринимало харьковскую мэрию как «пророссийскую и консервативную»:
В горсовете повторяли: «Мы не можем гарантировать [участникам прайда] безопасность». Как всегда, в общем. И тут неожиданно встал представитель полиции и сказал: «Нет, у нас проблем с этим нет, не надо на нас ссылаться. Если нам дадут задание, мы готовы организовать эффективную охрану». На «Марш» [в 2021 году] пришло более трех тысяч человек, вполне приличная цифра.
После того как правительство Украины взяло курс на евроинтеграцию, перемены произошли и в гомофобной риторике противников квир-движения. Так, представители церквей стали крайне редко говорить об ЛГБТК+. Единственное, что вызвало критику, — закон о регистрируемых партнерствах. Против него выступила и Украинская православная церковь (УПЦ) Московского патриархата, и Православная церковь Украины, которая противопоставляет себя УПЦ. Его назвали «противоречащим естественному Богом установленному закону», «несущим угрозу общественной морали» и «усугубляющим демографическую ситуацию в Украине».
Националистические организации также перестали активно преследовать квир-людей. По данным «Нашего світа», к 2022 году у ЛГБТК-сообщества остался только один агрессивный противник — праворадикальное объединение «Карпатская Сечь», известное своими нападениями на участников акций за права женщин и квир-персон. В июне 2022-го активисты «Сечи» записали обращение против «Марша равенства», который киевские активисты планировали провести (и в итоге провели) в Варшаве.
О том, что общество в целом стало намного толерантнее с тех пор, как Украина начала сближаться с Евросоюзом, говорят и соцопросы. Так, в мае 2022 года по заказу «Нашего світа» Киевский международный институт социологии спросил украинцев об их отношении к ЛГБТК-персонам и сравнил результаты с 2016 годом. По данным исследователей, тех, кто относится к ЛГБТК+ отрицательно, стало меньше в полтора раза (с 60,4% в 2016-м до 38,2% в 2022-м). Людей, которые симпатизируют квир-сообществу, стало в четыре раза больше (с 3,3 до 12,8%). И в полтора раза выросло число равнодушных (с 30,7 до 44,8%).
«Они же воюют, нас защищают!»
В таких условиях, а также на фоне боевых действий, которые продолжаются в стране с 2014 года, появилось объединение для военнослужащих, относящих себя к ЛГБТК-сообществу. В 2018-м в Украине была зарегистрирована неправительственная организация «Военные ЛГБТ». Ее участники активно общаются со СМИ (среди них Би-би-си, The New York Times и Reuters), выступают на публичных мероприятиях и призывают военных не бояться делать каминг-аут.
Во многом благодаря «Военным ЛГБТ» после 24 февраля 2022 года популярным — и убедительным — аргументом в дискуссии о расширении прав ЛГБТК-сообщества стало то, что квир-персоны сражаются в рядах ВСУ за свободу Украины.
Депутат Дмытро Гурин объясняет:
Ранее многие говорили: «Пусть они в спальне занимаются чем угодно, но мы об этом ничего знать не хотим». Это не агрессивная позиция «против», а скорее «зачем бередить [раздражать] людей?». Теперь говорят: «Они же воюют, нас защищают! Они требуют, чтобы их партнер мог зайти в реанимацию? Похоронить? Почему бы этого не сделать?» Отношение меняется.
Артур Озеров — служащий Военной администрации Киева, который занимается обеспечением военных. По его словам, после отступления армии РФ из Киевской области весной 2022 года ему приходилось делать гробы для жертв российского вторжения.
Помимо работы в администрации, Озеров выступает в дрэг-шоу под псевдонимом АuRa. А в конце июня 2022-го Озеров решил сделать каминг-аут перед коллегами по администрации:
Большинство людей не догадывались о моем образе. До войны это все осуждалось, и я думал, что [если сделаю каминг-аут] мне будет капец. Я работаю в таком коллективе, который кажется на сто процентов гетеросексуальным. Но я решил, что не нужно откладывать, потому что Украина идет по европейскому и открытому пути. И все прошло хорошо — никакого осуждения не было. Так что надо о себе заявлять.
Озеров рассказывает, что сразу несколько знакомых ему квир-людей погибли на передовой. По его словам, у их партнеров не было возможности похоронить любимого человека, потому что по украинским законам они не были членами их семей. Война, считает Озеров, «усилила значение последнего прощания»:
В любой момент может прилететь ракета и мы можем погибнуть. Если мы не будем о себе говорить, будем молчать и дальше бояться, то все будет лежать мертвым грузом.
С тем, что полномасштабная война повлияла на отношение украинского общества к ЛГБТК+, согласны все собеседники «Медузы». Анастасия Совенко, написавшая петицию, на которую обратил внимание Зеленский, вспоминает, как ее отец много лет не принимал ее бисексуальность, а после 24 февраля 2022 года наконец признал, что представители ЛГБТК-сообщества «тоже люди».
Совенко предполагает, что его мнение изменилось, потому что она много рассказывала ему «о наших защитниках гомосексуальной ориентации, что они тоже хотят жить и быть счастливыми». «А возможно, потому что сейчас никто из нас не знает, что будет с его жизнью. Многие вообще переосмыслили жизнь и то, что происходит вокруг», — рассуждает собеседница «Медузы».
Депутат от «Слуги народа» Дмытро Гурин уверен, что «дорога к равным правам занимает время, но очевидно, что Украина идет именно по ней».
«Сначала у нас будут гражданские партнерства, потом браки, затем право на усыновление детей, — уверен депутат. — Сейчас человек не может забрать тело своего умершего партнера, хотя они годами жили вместе. Я не знаю, как это комментировать, — это отвратительно, позор. Гражданские партнерства должны быть узаконены как можно скорее. Ситуация сегодня похожа на принятие Стамбульской конвенции — сколько было криков. А небо после ее принятия на землю не упало и не планирует».
Игорь Исаев