ЦРУ признало, что помогло перевороту 1953 года в Иране. США хотели не допустить прихода к власти в стране коммунистов — но проложили путь Исламской революции Вмешательство Запада укрепило в Иране фобии, которые привели к власти режим аятолл
Октябрьская эскалация конфликта на Ближнем Востоке совпала с историческим признанием Центрального разведывательного управления США (ЦРУ): в своем подкасте ведомство впервые официально подтвердило, что в 1953 году непосредственно участвовало в организации государственного переворота в Иране. Момент не кажется удачным — едва ли такие откровения в и без того стоящем на грани большой войны регионе сегодня помогут разрядке напряжения. Тем более участие британских и американских спецслужб в свержении иранского премьер-министра Мохаммеда Мосаддыка давно не было ни для кого секретом. По просьбе «Медузы» востоковед, автор телеграм-каналов «Дежурный по Ирану» и «Россия на Ближнем Востоке» Никита Смагин рассказывает о драматических событиях, которые определили историю современного Ирана.
Свергнутый в 1953 году премьер Мохаммед Мосаддык — один из важнейших политиков Ирана в XX веке. Как и аятолла Хомейни, он разрушил монархический режим — но не выдержал давления Великобритании и США
Американский журнал Time уже почти столетие ежегодно выбирает человека года, чей портрет помещается на обложку издания. За всю историю только два иранца удостоились этого звания: премьер-министр Мохаммед Мосаддык в 1951 году и лидер Исламской революции 1979 года аятолла Рухолла Хомейни.
Между этими политиками не так много сходств. Мосаддык был выходцем из иранской чиновничьей элиты времен династии Каджаров, при которой он и начал делать свою карьеру. Участвовал в Конституционной революции 1905–1911 годов, учился в Европе, на политической арене относился к когорте левых националистов. В свою очередь Хомейни — потомственный шиитский священнослужитель, 13 лет проживший в Ираке. В своей государственной деятельности он придерживался политического ислама.
Однако одно обстоятельство их сильно сближает: оба они одержали политические победы над иранским шахом, причем над одним и тем же — Мохаммедом Резой Пехлеви, в 1951 и 1979 годах соответственно. Правда, Мосаддыку повезло меньше, потому что в тот момент за монархию заступились Великобритания и США — и свергли уже Мосаддыка, а шаху вернули всю полноту власти.
Но этим связь Мосаддыка и Хомейни не исчерпывается. В современной иранистике распространено мнение, что события 1953 года были не просто предвестником, но и одной из причин того, что произошло с Ираном в 1979 году.
Мосаддык стал самым популярным политиком Ирана в начале 1950-х, на волне борьбы с империализмом. Главным ее символом был вопрос о национализации нефтяной промышленности
В начале 1950-х годов Иран находился на этапе формирования новой политической системы. Во время Второй мировой войны страна была оккупирована британскими и советскими войсками, которые в 1941 году заставили отречься шаха Резу Пехлеви. Последний был жестким авторитарным лидером, провозгласившим себя монархом после захвата власти и стремившимся реформировать страну в стиле Ататюрка. Бывший офицер, он регулярно ходил в военной форме, что полностью отвечало духу его правления.
Оккупационные силы поставили на трон сына шаха Мохаммеда Резу, который запустил либерализацию общественно-политической жизни. Была объявлена амнистия для политических заключенных; силы, ранее находившиеся в подполье, смогли начать открытую деятельность. В их числе был и сам Мосаддык — как бывший чиновник при династии Каджаров, он отошел от публичной деятельности при Резе, но теперь увидел возможность заняться политикой.
Британские и советские войска покинули Иран в 1946 году, и в стране начался этап независимой парламентской монархии. Правда, Москва и Лондон не торопились уходить окончательно, стремясь сохранить рычаги влияния. Главным проводником интересов СССР стала просоветская коммунистическая партия «Туде». Британцы больше действовали через экономические структуры, одним из основных их активов была Англо-иранская нефтяная компания.
Вопрос о том, что Великобритания недостаточно платит Тегерану за нефть, которую бесконтрольно добывает на территории Ирана, остро встал еще в 1920-х. Тогда, после долгих переговоров, попытки иранской стороны отменить концессию британцев в 1932 году и давления Лиги Наций (предвестника ООН) на Иран, сторонам удалось договориться. Нефть осталась за британцами, и, хотя они сильно увеличили отчисления Тегерану, кардинально ситуация с иранскими роялти и налогами в британскую казну не поменялась. К 1948 году Великобритания получала налогами от Англо-иранской компании больше, чем Иран.
На этом фоне в Иране начало зарождаться движение за национализацию нефтяной промышленности, которое сопровождалось демонстрациями в большинстве регионов страны и забастовками в зоне деятельности Англо-иранской компании. О решительности участников движения говорит тот факт, что премьер-министр Хадж Али Размара, открыто возражавший против национализации, был убит радикальной группировкой «Федаин-е ислам» в 1951 году. Общественные выступления против Великобритании тогда были в мировом тренде антиколониальной борьбы: именно на 1940-е и 1950-е приходится самый активный этап развала Британской империи.
Мосаддык оседлал народный порыв борьбы с империализмом и выступил как ярый поборник суверенитета и национальных ценностей. Он возглавил Национальный фронт, главной целью которого стала национализация нефтяной промышленности, и быстро превратился в самого популярного политика страны.
В 1951 году Мосаддык стал премьером и попытался отобрать у шаха контроль над армией. Но США и Великобритания вернули власть монарху (ради финансовых интересов и разгрома местных коммунистов)
После гибели премьера Размары его место занял бывший посол Ирана в США Хусейн Ала, который был не меньшим противником национализации, чем предшественник. Однако парламент под влиянием народных выступлений и убийства прежнего главы кабинета министров 26 апреля 1951 года принял закон о переходе нефтяной промышленности под контроль государства. Правительство Алы подало в отставку, а премьер-министром депутаты утвердили Мосаддыка.
Население Ирана ликовало: национализация воспринималась как победа над империалистическими силами и обретение долгожданного суверенитета. Вокруг Мосаддыка объединились политические силы в диапазоне от коммунистической «Туде» до исламистов. Фактически в оппозиции остался один шах Мохаммед Реза Пехлеви.
В 1952 году Мосаддык попытался лишить монарха его главного политического актива — армии. Премьер потребовал для себя чрезвычайных полномочий на шесть месяцев, чтобы, наравне с постом главы кабинета министров, занять еще и пост министра обороны. Мохаммед Реза выступил резко против — и отправил премьера в отставку. В ответ на улицы Тегерана вышли тысячи демонстрантов, начались столкновения с полицией и армией, власти стреляли по протестующим. Погибло около 30 человек. Шах уступил и восстановил премьера в должности. Мосаддык снова победил. Окрыленный успехом, он разорвал дипломатические отношения с Великобританией, резко обострив ситуацию.
Его «победы» всерьез встревожили сразу две могущественные силы: Лондон и Вашингтон. Великобритания больше переживала за свои финансовые интересы. США же скорее беспокоила левая риторика Мосаддыка и его союз с коммунистической «Туде»: Вашингтон опасался перехода Ирана в советский блок. Идея силового решения иранского кризиса появляется в 1951 году, а в 1953-м переворот уже рассматривается Лондоном и Вашингтоном как основная опция. ЦРУ дает операции название «Аякс». При этом британская разведка придумывает более звучное — The Boot («Ботинок»), подразумевая английское выражение со значением «дать пинка».
1 августа 1953 года американский агент Кермит Рузвельт встретился с Мохаммедом Резой и посвятил его в планы переворота. Через 10 дней, в соответствии с инструкциями иностранных спецслужб, шах покинул Тегеран и отправился в северную провинцию Мазендеран. Оттуда он должен был объявить об отставке неудобного премьера. Однако последний узнал о заговоре — и спешно арестовал генерала шахской гвардии, которому, по замыслу, предстояло арестовать самого Мосаддыка. Мохаммед Реза, опасаясь за свою безопасность, бежал из страны. В Иране сторонники Национального фронта вышли на демонстрации и жгли портреты шаха, а иранский МИД рассылал иностранным послам циркуляры, что Мохаммед Реза больше не обладает властью в стране. Казалось, Мосаддык в очередной раз одержал победу.
Однако путчисты только начали реализовывать свой план. ЦРУ сумело оперативно наладить контакты с той частью духовенства и торговцев, которые поддерживали шаха. Кроме того, на стороне Мохаммеда Резы оставалась армия. 19 августа начались массовые беспорядки, проплаченные британской и американской разведкой. Одновременно с этим в Тегеран вошли армейские части с бронетехникой, которая быстро заняла ключевые точки в городе и подавила демонстрации сторонников Национального фронта. Мосаддыка арестовали, шах вернулся в Иран, а премьером стал Фазлолла Захеди, который возглавлял армию во время переворота. Право добывать нефть в Иране получил международный консорциум, состоящий преимущественно из британских и американских компаний.
После разгрома Мосаддыка Иран быстро скатился к авторитаризму. Но, победив светскую оппозицию, шах и поддерживавший его Запад не заметили более грозную оппозиционную силу — духовенство
Мосаддык и Национальный фронт были производными от либерализации общественно-политической жизни, наступившей по окончании советско-британской оккупации Ирана во время Второй мировой войны. В стране вдруг стали возможны общественная дискуссия и демонстрации не только в поддержку власти, но и против нее. Сам факт того, что парламент Ирана в 1950-е оспаривал решения правительства, а правительство было в оппозиции к шаху, свидетельствовал о беспрецедентном для страны политическом плюрализме.
Однако либерализация оказалась яркой, но краткосрочной вспышкой. Переворот открыл путь к быстрому и решительному, а местами жестокому уничтожению оппозиции. С лидерами Национального фронта обошлись относительно гуманно: нескольким десяткам были вынесены смертные приговоры, но почти сразу их заменили на тюремные сроки — в среднем по три года. Та же участь постигла и Мосаддыка. Только два члена движения были казнены. Одного из них — Карима Пура Ширази, редактора газеты, высмеивавшей членов королевской семьи, — сожгли в тюрьме заживо.
Еще более сурово власти обошлись с партией «Туде». Шах охотно принял формулировку, предложенную США: единственный способ искоренить коммунизм — массовые репрессии. В первые месяцы после переворота были арестованы две с половиной тысячи представителей партии, в 1954 году — еще три тысячи. 31 человек был казнен, из них 11 замучены до смерти в тюрьмах. Более 100 человек получили пожизненные сроки.
Репрессии не ограничились периодом после переворота — с того момента они стали неотъемлемой частью политического ландшафта иранской монархии. Чтобы искоренить оппозицию, а вместе с ней любую угрозу правящему строю, в 1957 году шах с помощью американской, британской и израильской спецслужб — ЦРУ, МИ-6 и «Моссада» — создал новую организацию национальной безопасности, известную под персидской аббревиатурой САВАК. Эта структура прославилась жестокостью к оппонентам режима, занимаясь цензурой прессы, фильмов и книг, допросами и пытками «врагов системы».
Разгром Национального фронта и «Туде» оставил после себя политический вакуум. Фактически единственной силой, не полностью подчиненной государству, стало шиитское духовенство. Шах не видел в нем серьезной угрозы, воспринимая его как пережиток прошлых веков. Конечно, ведущие клирики, позволявшие критику шаха, не избежали репрессий. Но главное, что ускользнуло от внимания надзорных органов, — организационный и агитационный потенциал исламского движения. В условиях тотального вытеснения альтернативы именно мечети стали центрами оппозиционной консолидации. Таким образом, шах непреднамеренно заменил светскую оппозицию религиозной, которая в конечном итоге оказалась на порядок более опасной.
К началу 1970-х годов политическая система Ирана трансформировалась в достаточно типичную диктатуру во главе с монархом. Апогеем авторитарного крена стало официальное провозглашение однопартийной системы в 1975 году. Избавившись даже от декоративных атрибутов демократии, шах создал Партию возрождения иранской нации («Растахиз»), которая заняла все места в верхней и нижней палатах парламента. Собственно, этот однопартийный парламент и привел монархию к краху, когда в 1978–1979 годах в стране не оказалось силы, способной встать на защиту шаха в противостоянии с революционными массами. Армия в конечном счете заявила о нейтралитете, открыв дорогу Исламской революции.
Шах Мохаммед Реза Пехлеви был убежден, что страной невозможно править без вмешательства сверхдержав. Эти взгляды сформировали у народа Ирана фобии, которые умело эксплуатировал аятолла Хомейни
Мохаммеду Резе был 21 год, когда советско-британские войска свергли его отца в 1941 году, заставив отречься от престола в пользу сына. Чуть больше чем через 10 лет он пережил новый, по-видимому еще больший стресс из-за Мосаддыка. Соратник шаха Амир Асадолла Алям в мемуарах вспоминал высказывание монарха в середине 1970-х:
Годы войны (речь о периоде оккупации во время Второй мировой войны, — прим. «Медузы») на самом деле были не такими уж трудными, поскольку у нас не было альтернативы, кроме как пассивно смириться. Нет, худшие годы моего правления, да и всей моей жизни пришлись на то время, когда Мосаддык был премьер-министром. Этот ублюдок жаждал крови, и каждое утро я просыпался с ощущением, что сегодня может быть моим последним днем на троне.
Похоже, главный вывод, который сделал шах в результате серии этих драматических событий, — все решают великие державы. Советские и британские войска, США с проплаченными митингами и беспорядками, иностранные спецслужбы — вот кто определяет, останешься ты у власти или нет. А народ лишь покорно наблюдает за происходящим.
Этот вывод стал залогом политики, которой придерживался шах на протяжении всего своего правления. Главное — не поссориться с великими державами. И с этой задачей Мохаммед Реза справился почти блестяще. Иран всегда действовал в фарватере американской линии и слыл оплотом западного влияния на Ближнем Востоке. Однако к 1970-м Тегеран умудрился еще и установить рабочие отношения с СССР. Советские специалисты приезжали в страну и даже строили металлургический комбинат в Исфахане. Иными словами, шах обезопасил свою власть со всех сторон. По крайней мере, он был в этом уверен.
Постепенно Мохаммед Реза убедился в том, что народ сам по себе не только не опасен, но и искренне любит монархию. К концу правления, согласно воспоминаниям современников, он искренне верил, что любовь к шаху — главная национальная черта иранцев, это у них в крови. Не переубедили его и разъяренные толпы протестующих во время Исламской революции. Мохаммед Реза и в 1979 году, и после эмиграции упрямо твердил: ЦРУ и МИ-6 спланировали революцию, поскольку все это было слишком сложным для КГБ.
Переворот 1953 года прибавил фобий не только шаху, но и рядовым иранцам. Традиционными империалистическими силами в Иране считались Россия и Великобритания. Теперь же в этот пантеон плотно вошли еще и США. Вашингтон сделал немало, чтобы подтвердить этот статус не словом, но делом. Свержение Мосаддыка убедило американских политиков, что проблемные правительства в иностранных государствах можно легко свергнуть. ЦРУ осуществило поразительно похожие с иранским перевороты в Гватемале (1954 год), Индонезии (1965) и Чили (1973). Все это заставляло многих не только в Иране подозревать, что Штаты планируют революции повсюду.
С тех пор и до сегодняшнего дня параноидальные настроения преобладают в политической культуре Ирана вне зависимости от идеологии и пристрастий. К концу 1970-х рядовой иранец не сомневался: реальная власть находится в «тайных руках», а все местные политики — «марионетки», управляемые из-за рубежа.
На этой почве расцвел талант аятоллы Рухоллы Хомейни, который блестяще собрал все фобии иранской нации. Народный страх перед империализмом Великобритании, США и России он приправил агрессивным антисемитизмом. Получились емкие и по-революционному бескомпромиссные лозунги: «Смерть Америке!», «Смерть Англии!», «Смерть Израилю!», «Смерть Советскому Союзу!» Это и стало главной внешнеполитической доктриной начального этапа исламской республики, которую охотно поддержали народные массы.
Для желающих углубиться в историю Ирана
- Ervand Abrahamian, The Coup: 1953, the CIA, and the Roots of Modern U.S.-Iranian Relations, 2013.
- Ervand Abrahamian, Iran Between Two Revolutions, Princeton: Princeton University Press, 1982.
- Fakhreddin Azimi, The quest for democracy in Iran: a century of struggle against authoritarian rule, Cambridge: Harvard University Press, 2008.
- Алиев С. М. История Ирана. XX век. М.: Ин-т востоковедения РАН: «Крафт+», 2004.
Никита Смагин, автор телеграм-каналов «Дежурный по Ирану» и «Россия на Ближнем Востоке»