«Он был бесстрашен. Он был человеком веры» Главный редактор The New Yorker Дэвид Ремник — памяти Алексея Навального
16 февраля стало известно о смерти Алексея Навального в колонии в Харпе. Соратники политика обвиняют президента РФ Владимира Путина в убийстве Навального. Главный редактор The New Yorker Дэвид Ремник в своей колонке «Россия после Алексея Навального» вспоминает биографию политика, отмечает его важность для России и сравнивает с Андреем Сахаровым, Нельсоном Манделой и Вацлавом Гавелом. «Медуза» пересказывает этот текст.
В 1986 году Михаил Горбачев положил начало эпохе политических реформ в СССР, освободив политических заключенных и ссыльных, в том числе лауреата Нобелевской премии Андрея Сахарова, напоминает Дэвид Ремник. После этого в течение трех лет Сахаров был моральным лидером демократической оппозиции в Москве и высказывал свое мнение с трибуны Съезда народных депутатов. Накануне одного из съездов он сказал жене: «Завтра будет бой», после чего ушел отдыхать и не проснулся. «Сахаров умер естественной смертью, свободным человеком в мимолетную эпоху надежд», — пишет главный редактор The New Yorker.
В 2020 году Владимир Путин попытался «раз и навсегда подавить инакомыслие» в России, приказав «своей тайной полиции открыть охоту» на Алексея Навального. Ремник отмечает, что на протяжении 10 лет Навальный доводил Путина «до безумия», публикуя расследования о коррупции режима на основе открытых источников: в них фигурируют яхты, самолеты, виллы и миллиарды, спрятанные за границей.
Сотрудники ФСБ выследили Навального в Сибири, ворвались в его гостиничный номер и «по сценарию, который мог бы написать Гоголь», нанесли «Новичок» на его нижнее белье. Навальный выжил, его доставили в Германию, там он вышел из комы и при поддержке жены Юлии восстанавливал свои силы. Но он отказался остаться на Западе, подчеркивает Ремник. Навальный постоянно говорил: «Не бойтесь и не сдавайтесь». В январе 2021 года он прилетел в Москву. Путин приказал задержать его в аэропорту.
На суде Навальный показал, что «достоин русских диссидентов прошлого, которые рисковали всем, чтобы сказать правду — будь то на показательных процессах, где приговор никогда не подвергался сомнению, или в самиздатских рукописях, которые передавали из рук в руки». При этом Навальный вместо того, чтобы «атаковать своего преследователя в суде высокопарными метафорами и намеками», иронично называл Путина «вороватым маленьким человечком в своем бункере» и «Владимиром, отравителем трусов».
Навальный был не мечтателем, а «приземленным представителем подающего надежды поколения, заинтересованного в свободе и процветании». Он говорил о «счастье» — «термине, вряд ли распространенном в советском и постсоветском политическом лексиконе». Ремник отмечает, что методы борьбы Навального были «совершенно новыми», и напоминает, как политик становился акционером компаний, чтобы «раскрыть способы, которыми некоторые крупнейшие российские компании незаконно обогащали своих кремлевских покровителей». Навальный умел говорить с самыми разными людьми. Он прочитал много русской классики и тюремных мемуаров, но признавался и в любви к «Гарри Поттеру» и «Рику и Морти».
На прошлой неделе стало известно о смерти Навального — в колонии за полярным кругом. «Если называть вещи своими именами, он был убит», — добавляет Ремник.
Стране, которой нужны мученики и святые, не позавидуешь. Но все же трудно переоценить потерю Навального. Представьте себе ход истории Южной Африки, если бы Нельсон Мандела был убит на острове Роббен. Или судьбу Чехословакии, если бы Вацлав Гавел был отравлен в своей камере в тюрьме Рузине, недалеко от пражского аэропорта. Навальный был бесстрашен, и он был человеком веры. Когда его друг Евгения Альбац призналась, что боится умереть в изгнании, он сказал ей: «Смерти нет». И все же, как сказала на днях Альбац, утрата сокрушительна: по крайней мере сейчас «надежда потеряна».
Путину осталось несколько недель до победы на «очередных фальшивых выборах». Он чувствует, что война с Украиной идет в его пользу, и что Республиканская партия «и ее знаменосец» (Дональд Трамп — прим. «Медузы») мало заинтересованы в изменении ситуации. У Путина есть все основания думать, что он в безопасности. В его тюрьмах находятся еще сотни политических заключенных, среди которых Владимир Кара-Мурза и Эван Гершкович.
Тем временем в США Такер Карлсон, «побывавший в московском продуктовом магазине и на коленях у Путина», поспешил выразить очарование Россией, а Дональд Трамп вместо того, чтобы выразить соболезнования, сравнил свои проблемы с убийством Навального. С другой стороны, Джо Байден прямо обвинил Путина в смерти Навального, встретился с его вдовой и дочерью и объявил о новых санкциях.
В 2007 году Путин отправился на Мюнхенскую конференцию по безопасности, чтобы снять с себя груз обиды на Запад и дать понять, что он будет проводить политику, основанную на этой ярости. Теперь, 17 лет спустя, на той же конференции Юлия Навальная продемонстрировала мужество, присущее ее мужу, которого она только что потеряла, и вышла на ту же сцену. Она стояла прямо. Она решила не отчаиваться. Наступит день, настаивала она, когда Путина призовут к ответу за то, что он сделал с ее семьей, за то, что он сделал с Россией. «И этот день, — сказала она, — наступит очень скоро».
