10 причин смотреть фильмы Ингмара Бергмана сегодня — спустя 100 лет со дня рождения режиссера

1. Без Бергмана не понять историю кино

Ни у кого из классиков ХХ века не было такого продолжительного активного стажа в кинематографе: Бергман начал свою карьеру в середине 1940-х, а закончил только в 2003 году. В 1940-х в своих ранних мелодрамах («Кризис», «Музыка в темноте») он сформулировал надежду послевоенной Европы на экономическую и психологическую регенерацию. В 1950-х перешел к индивидуализму метафорического авторского кино («Седьмая печать», «Земляничная поляна»). В 1960-х переплавил психологию в метафизику и почти абстракцию («Причастие», «Персона»). В 1970-х переосмыслил неврозы эпохи через каноны скандинавской драматургии ибсеновского и стриндберговского образца («Шепоты и крики», «Сцены из супружеской жизни»). В 1980-х блестяще завершил кинокарьеру напоминанием о детстве ХХ столетия («Фанни и Александр»), но возвращался с напоминанием о вечных темах смерти («В присутствии клоуна») и семьи («Сарабанда») в телекартинах 1990-х и 2000-х.  

2. Без Бергмана не понять современное кино

Самобытность Бергмана беспрецедентна — он никогда не принадлежал ни к одному течению или направлению в искусстве. Невзирая на это, он повлиял на десятки важнейших авторов, своих современников и последователей. Самые знаменитые из них — Андрей Тарковский, который в последней, итоговой своей картине «Жертвоприношение», снятой в Швеции, задействовал бергмановского оператора Свена Нюквиста и его любимого актера Эрланда Юзефсона; а также Вуди Аллен, чьи «Интерьеры» сделаны как оммаж Бергману.

Среди прямых наследников Бергмана в сегодняшнем кино — Ларс фон Триер, переосмысливший бергмановские мотивы в своей трилогии «Золотое сердце», и Андрей Звягинцев, чей первый фильм «Возвращение» — по приглашению самого Бергмана — показали на шведском острове Форе, где жил и умер великий режиссер. 

3. Без Бергмана не понять современные сериалы

Бергман одним из первых значительных режиссеров в истории кино почувствовал потенциал телевидения для разговора на самые важные темы — более предметного и детального, чем позволяет широкий экран. Как минимум два его шедевра существуют в длинных многосерийных телеверсиях: «Сцены из супружеской жизни» и «Фанни и Александр». Все последние фильмы — «После репетиции», «Благословенные», «В присутствии клоуна» и «Сарабанду» — Бергман снимал специально для ТВ. 

4. Без Бергмана не понять Швецию

Шведы любят подтрунивать над Бергманом, и уж точно не желают сотворять из него кумира. Напротив, многие считают его влияние на национальную культуру чрезмерно сильным, почти пагубным, и стараются от этого влияния дистанцироваться — такого мнения придерживаются почти все заметные современные режиссеры Швеции, от Роя Андерссона до Лукаса Мудиссона. Тем не менее, киноведы и социологи выносят вполне определенный вердикт: Бергман, с его сумрачным колоритом, мрачноватой иронией, интровертностью и самокопанием, — идеальное воплощение национального гения. 

5. Бергман — феминист и антифеминист

Нынешние общественные дебаты о переосмыслении роли женщины в искусстве и обществе неизбежно возвращают нас к творчеству Ингмара Бергмана. Ни один режиссер в мировом кино не создал настолько разнообразной галереи женских характеров. Причем если в ранних картинах еще доминировал образ таинственного мужчины, обычно сыгранного Максом фон Сюдовым, то начиная с классических лент 1960-х в центре сюжета и композиции — всегда женщина.

Ни один режиссер не подарил миру столько выдающихся актрис: Ингрид Тулин и Лив Ульман, Биби Андерссон и Харриет Андерссон, Гуннель Линдблум и Эва Дальбек. Наконец, великая однофамилица самого режиссера, Ингрид Бергман, в потрясающей роли в «Осенней сонате». При этом трудно сказать, был ли Бергман настоящим феминистом: восхищаясь женской натурой как величайшей тайной (об этом, по сути, говорится в «Персоне»), он бесконечно мучает, унижает, убивает своих героинь. Среди тем, затронутых им раньше других режиссеров, — и «культура изнасилования» («Девичий источник»), и эмансипация женщины («Страсть»), и условности семейного уклада («Сцены из супружеской жизни»), и роль религии в подавлении женщин («Причастие», «Фанни и Александр»). 

А еще Бергман был многократно женат и встречался с большинством своих звезд; он пережил череду мучительных расставаний и разводов, и его личной жизни хватило на несколько томов бульварной документальной прозы. 

6. Бергман — верующий и богоборец

В сегодняшнем постсекулярном мире, где разнообразные религии и культы обретают новую силу, двойственность картин Ингмара Бергмана — одновременно богоискателя и богоборца — вновь становится актуальной. Сын священника, он сражался с авторитетом отца всю жизнь. Диалог с Всевышним он начинает со сцены в церкви из «Седьмой печати», где богохульник-оруженосец вступает в спор с богомазом: кстати, средневековая фреска из этой самой церкви стала отправной точкой для сценария фильма.

Начало 1960-х ознаменовалось для режиссера так называемой «трилогией веры» — исследование феномена безумия в драме «Сквозь тусклое стекло», история потерявшего веру священника в «Причастии» и тема молчания бога в «Молчании». Этим вопросы веры в фильмах Бергмана исчерпаны не были, он возвращался к ним неоднократно. В частности, и пастор-садист, и сам Иегова в виде гигантской марионетки вновь выходят на сцену в итоговом для режиссера фильме «Фанни и Александр».  

7. Бергман может напугать

Как вспоминал сам режиссер, сложнейшей задачей в «Седьмой печати» было вывести на экран ряженого артиста в гриме и черном плаще, после чего заставить его сказать «Я — смерть» так, чтобы публика не рассмеялась, а поверила. Ему это удалось: созданный Бенгтом Экерутом образ стал одним из самых впечатляющих воплощений смерти в искусстве ХХ века.

Многие фильмы Бергмана неподдельно страшны: одни — как триллеры, полные жестокости и насилия («Девичий источник», «Из жизни марионеток»), другие — как настоящие мистические хорроры («Час волка»). Но главный его вклад в жанр «страшного фильма» — неоднократное возвращение к теме смерти, в частности, в «Земляничной поляне», «Шепотах и криках» и «В присутствии клоуна». 

8. Бергман может рассмешить

Менее всего Ингмар Бергман известен как комедиограф; комедий в строгом смысле слова в его творчестве очень мало. Однако даже в самых драматических его картинах обычно есть место юмору. Недаром рядом с трагическим рыцарем в «Седьмой печати» — шутник-оруженосец, а потом бродячие комедианты.

А чтобы оценить Бергмана в комедии, достаточно посмотреть «Улыбки летней ночи» — его виртуозный ранний водевиль, напоминающий о пьесах Мольера или Мариво и ставший его первым значительным успехом в мировом прокате. Да и его киноверсия оперы «Волшебная флейта» по-моцартовски легкомысленна и забавна. 

9. Бергман придумал эротическое кино

Как настоящий скандинав, Бергман весьма откровенен в вопросах секса. Обнаженной натуры в его картинах сравнительно мало, зато когда она присутствует, то подана с шокирующей открытостью; да и в разговорах герои и героини Бергмана никогда не стесняются («Персона», «Сцены из супружеской жизни»).

Стоить помнить и о том, что первая сенсация мирового масштаба была произведена Бергманом в 1950-х, когда в «Лете с Моникой» Харриет Андерссон показалась перед камерой обнаженной. На этом основании шведского режиссера долгое время считали автором эротического кино, а Андерссон — своеобразным секс-символом. 

10. Бергман — вне моды

Ингмар Бергман — эталон творческой самобытности и независимости. В каждом десятилетии он ухитрялся нарушать конвенции, снимая наперекор любой моде. Поэтому и сегодня Бергман — вдохновитель дебютантов, желающих делать бескомпромиссные фильмы; а его картины — вечный эталон авторского кино, не зависящего ни от каких факторов, кроме воли и фантазии создателя.