«Суд не может предъявить обвинения только на основании карточек» Почему публикация архивов КГБ Латвийской ССР не приведет к расколу в обществе — объясняют историки

20 декабря Национальный архив Латвии начал публикацию картотеки КГБ Латвийской ССР. Всего опубликовано более 10 тысяч отсканированных карточек. В них содержатся данные об агентах и информаторах, работавших в КГБ в 1980-х годах, имена потенциальных кандидатов для вербовки, а также сведения о лицах, которые планировали выехать за границу. Как пишут латвийские СМИ, в опубликованных документах могут быть упомянуты несколько сотен известных людей; против публикации архива выступала полиция безопасности Латвии — из опасений, что из-за нее граждане станут менее охотно сотрудничать со спецслужбами. «Медуза» попросила латвийских историков рассказать об опубликованных документах.

Айнарс Бамбалс

доктор исторических наук, сотрудник Государственного архива Латвии

Вчера после 28-летнего моратория наконец были обнародованы так называемые мешки КГБ, в которых хранится картотека тайных агентов и информаторов. В Латвии остались только эти карточки с именами и фамилиями, личные и рабочие дела агентуры были вывезены в Россию еще в конце 1980-х годов.

В 1991 году, после августовского путча, документацию КГБ в Латвии переняли несколько институций. Латвийский государственный архив перенял уголовные дела КГБ, фильтрационные дела, оперативно-справочную картотеку, а другие категории документов — агентурные, спецсообщения, оперативные дела, приказы КГБ СССР и Латвийской ССР — переняли другие институции, в частности комиссия Верховного совета Латвии, министерство внутренних дел. Академия полиции получила библиотеку КГБ. Потом был образован Центр документирования последствий тоталитаризма Латвии, туда и передали эти «мешки КГБ».

Из-за того что документы разошлись по разным институциям, был нарушен главнейший принцип архивистики, принцип провениенции — по нему документы одного фондообразователя должны храниться в одном месте. В 1994 году правители Латвии сказали, что на 10 лет откладывают огласку, в 2004 году президент отложил еще на 10 лет, и в конце 2013 года сейм Латвии решил, что их надо все-таки обнародовать, но сначала исследовать. Была создана комиссия по исследованию документов КГБ, она проработала 3,5 года, и осенью сего года комиссия решила предать документы огласке. 4 октября парламент принял поправки в закон о сохранении документов бывшего КГБ Латвийской республики, использовании и констатации фактов сотрудничества лиц с КГБ. И до конца 2018 года Национальному архиву надо было их опубликовать. А Центр тоталитаризма до марта будущего года должен сдать все документы в бумажном виде, поскольку это национальное достояние, документальное наследие. Все документы, которые не были вывезены в Россию, будут переданы в Национальный архив. Теперь, больше чем через 28 лет, они наконец будут храниться вместе.

В опубликованных карточках есть данные за все годы — там есть и агенты, которые были завербованы советской резидентурой в Риге в конце 1930-х годов, но в основном это 1960-е, 70-е и 80-е годы. Это была активная агентура, где-то 4,5 тысячи имен. То, что в этих «мешках» хранятся данные об известных людях Латвии, в обществе обсуждали уже давно. Некоторые из этих людей раньше оспаривали обвинения, где-то около четырехсот человек судились, чтобы оспорить факт сотрудничества, и суд их по большей части оправдал, поскольку нет достаточных улик их содействия КГБ; теперь решения по этим делам тоже будут обнародованы. И сегодня для суда не хватает личной подписки о сотрудничестве, что, мол, «я, такой-то, даю настоящую подписку о том, что буду сотрудничать с органами госбезопасности, что не буду это разглашать, выбираю свою кличку или псевдоним — или, как модно сейчас говорить, никнейм, — в чем и расписываюсь». Вот этого документа, который находится в личных и рабочих делах, у нас нет. Суд не может предъявить обвинения только на основе этих карточек. Люди, чьи фамилии попали в эти картотеки, только сами могут сказать, в какой степени они сотрудничали.

В Латвии, в отличие от Литвы, не было процесса люстрации, во время которого бывшие стукачи могли бы явиться в спецслужбы и признаться, что сотрудничали с КГБ. Поэтому я не думаю, что будут какие-то большие скандалы, скажем, как в Литве с [советским актером] Донатасом Банионисом, завербованном в 1970 году. Тем не менее открытие архивов вызвало ажиотаж — это, можно сказать, событие года номер один в Латвии. В первые сутки у публикации было около 90 тысяч просмотров и больше 12 тысяч пользователей зарегистрировались на сайте национального архива, чтобы иметь возможность посмотреть эти карточки. Получился такой своеобразный подарок латвийскому народу на Рождество.

Каспарс Зеллис

историк

Ранее уже были открыты архивы уголовных дел КГБ и другие документы, а сейчас опубликованы только имена людей, которые сотрудничали с КГБ Латвийской ССР. До этого лишь некоторые имена всплывали в публикациях. Это люди, которые соглашались работать на КГБ именно добровольно. Но публикация этих данных мало что дает. Из личных карточек непонятно, в чем именно заключалось сотрудничество. Только имена — а документы о том, что именно они рассказывали, наверное, нужно искать в России. Но мне приходилось в России работать — там очень многие архивы по-прежнему закрыты, не только КГБ, но и других ведомств.

В Латвии нормальная политика в отношении архивов, но публикация документов КГБ [мне кажется] немного сомнительной. У нас ситуация принципиально не отличается от Польши или других европейских государств. В Германии, к примеру, все архивы открыты. Но там, чтобы получить возможность работать с документами, надо подписать уйму различных бумажек. [У нас] механизмов борьбы с возможными злоупотреблениями, мне кажется, нет.

Важно понимать, что очень многие сотрудничали исходя из профессиональных интересов: ради возможности выезжать в командировки за рубеж или ради продвижения по службе. В этих архивах почти нет документов, относящихся к 1940–50-м годам, когда было совершенно другое время, когда людей принуждали сотрудничать.

При этом КГБ в Латвии мало интересовали обычные люди, которые хотели выезжать за рубеж [по работе]. Гораздо больше их интересовали связи с диаспорой — латышами, которые во время войны уехали из Латвии, но сохранили на родине родственников и друзей. Эта работа [по сбору информации об уехавших] очень широко велась в 1960-х годах и не прекращалась вплоть до конца 1980-х. Кстати, обвинения в участии латышей в Холокосте выдвигались КГБ на основе информации, полученной в результате этой работы. Но вообще для КГБ не было разницы, кого вербовать, — работали и с латышами, и с русскими.

В целом я считаю, что открытие архивов — это правильная мера. Потому что люди должны знать, как они жили. Но в случае конкретно с архивами КГБ могу только повторить, что ничего нового люди не узнают.