Очень скоро Святая София в Стамбуле может снова стать мечетью. Рассказываем, почему этому никто не помешает — и чем это грозит

В Турции готовы пересмотреть статус собора Святой Софии. Сейчас это музей, но турецкие власти готовы снова превратить его в мечеть, которой он был на протяжении нескольких веков существования Османской империи. 2 июля высший административный суд Турции (он называется Государственный совет) провел заседание, на котором выслушал — кратко, в течение всего 17 минут — выступление сторонников передачи музея верующим мусульманам. После этого Госсовет объявил, что вынесет решение в течение 15 дней. В самой Турции ни у кого — ни у инициаторов процесса, ни у их противников — не вызывает сомнения, что проблема носит сугубо политический характер и решение ее будет политическим, а не судебным. А принимать его будет лично президент страны Реджеп Эрдоган. Уже 15 июля в Святой Софии вполне может состояться первая молитва за многие десятилетия. По просьбе «Медузы» журналистка Юлия Штутина рассказывает о судьбе собора и его вероятном будущем.

Обновлено. Днем 10 июля Госсовет отменил решение правительства от 1934 года о превращении Святой Софии в музей. Теперь ее снова можно будет использовать как мечеть.

Тысячу лет Святая София была церковью, после этого 500 лет — мечетью Айя-София

Византийский автор Прокопий Кесарийский писал о соборе Святой Софии: «Блеском своих украшений прославлен он [храм] и гармонией своих размеров; нет в нем ничего излишнего, но нет и ничего нехватающего, так как он весь во всех своих частях, в надлежащей мере являясь более пышным, чем обычно, и более гармоничным, чем можно ожидать от такой громады». Он был построен по приказу византийского императора Юстиниана I и освящен в 537 году. В нем совмещены две концепции соборов: трехнефная базилика и центрический купольный храм. Купол буквально висит над огромным помещением — этот эффект достигается за счет подкупольных арок и сорока окон, прорезанных в основании купола.

На протяжении девяти веков храм рос, ветшал и обновлялся вместе с империей, и в его внутреннем убранстве, в разностилевых мозаиках сохранились эти вехи. После падения Константинополя в 1453 году турецкий султан Мехмед II повелел переделать храм в мечеть, которой Айя-София и оставалась до 1930-х. Османские правители и архитекторы ремонтировали и приспосабливали интерьеры бывшего собора для нужд мусульман, снаружи добавляли минареты и строили новые здания, но сам изумительный силуэт Софии с ее будто подвешенным куполом, так поражавший путешественников, оставался неизменным. Тем временем за пределами Турции о ней постепенно забывали: культовый статус для христиан она потеряла, а туризма как такового не существовало.

В середине XIX века, когда собор в очередной раз потребовалось ремонтировать, султан Абдул-Меджид I пригласил итальянских архитекторов Гаспаре и Джузеппе Фоссати помочь с проектом. Братья Фоссати не только зафиксировали состояние мечети до ремонта, разработали и осуществили план реставрации, но и очистили от штукатурки и побелки участки византийских росписей и мозаик.

То, что они увидели, совершенно поразило их. Братья прекрасно понимали значение раскрытых ими икон и обратились за поддержкой к российскому императору Николаю I. Царь выразил интерес в публикации рисунков и акварелей Фоссати, но из этого ничего не вышло: стоял 1848 год, самодержец был занят европейскими революциями. Братья сделали все, что было возможно в их положении: они вновь закрыли изображения святых, составив их подробные описания, и открыли для обозрения орнаментальные мозаики времен Юстиниана.

Но о трудах Фоссати узнали в Европе и Америке, и они произвели огромное впечатление на публику, вызвав всплеск увлечения Византией и ее искусством. Западному зрителю были доступны произведения византийцев, уцелевшие в Италии: в Равенне, на Сицилии и в Венеции. Восточные же шедевры оставались менее известны и менее доступны для массового путешественника.

Музей был открыт по личному указанию создателя современной Турции Кемаля Ататюрка

После крушения Османской империи и основания светской Турецкой республики в 1923 году интерес непосредственно к Святой Софии вспыхнул с новой силой, не в последнюю очередь благодаря американскому исследователю и основателю Византийского института Томасу Уиттемору (Thomas Whittemore), человеку редкого упорства, хитрости, везения и личного обаяния.

Уиттемор в 1930 году добился аудиенции у Мустафы Кемаля, основателя и первого президента республики, и произвел на него такое впечатление, что, по преданию, на следующий день тот собственноручно налепил на двери Айя-Софии записку «Закрыто на ремонт» (и эти слова якобы были написаны рукой самого Ататюрка). Так или иначе, за четыре года Уиттемор и десятки его сотрудников сумели расчистить не только те мозаики, что закрыли братья Фоссати, но и нашли новые, никем не виденные со времен Мехмеда II: в частности, грандиозный «Деисус» 1261 года. 

В 1935-м Айя-София открылась как музей по личному указу Мустафы Кемаля. Историк Чарльз Кинг пишет, что правительство новой Турции ставило перед собой две цели: разделить религию и власть, ранее прочно сплавленные в институте султаната, а также обогатить этнических турок за счет подавления этнических и религиозных меньшинств, в особенности греков и армян. Превращение Софии в музей наглядно решало обе задачи: главная имперская мечеть теряла культовый статус, а греки лишались даже надежды на возвращение утраченного наследия. «Цветистый, величественный сплав Востока и Запада — такой видела себя республика Мустафы Кемаля».

Несмотря на личное участие Ататюрка и грандиозный идеологический замысел, религиозно и националистически настроенная общественность внутри Турции с самого начала противилась превращению мечети в светский туристический объект. Уиттемора обвиняли в продаже исламского наследия на Запад и других прегрешениях. И за 85 лет противостояние никуда не делось, вспыхивая с новой силой каждые несколько лет.

Эрдоган много раз менял мнение о судьбе музея

В 2014 году турецкий писатель Кая Генч рассказывал о Юсуфе Халачоглу из ультраправой Партии националистического движения, который попытался доказать, что указ Ататюрка — подделка. Яркую, но неправдоподобную идею не поддержали другие консерваторы, и инцидент был исчерпан.

Эрдоган — политик более опытный, тонкий и не отличающийся жесткими принципами. В молодости он открыто сочувствовал сторонникам возвращения Айя-Софии верующим, затем много лет, по мере восхождения по карьерной лестнице, воздерживался от комментариев по этому поводу. В начале 2010-х, в бытность свою премьером, он не слишком элегантно лавировал между религиозными и светскими группировками: к примеру, весной 2013 года в течение десяти дней он пообещал ужесточить законы об употреблении алкоголя под давлением первых, но отказался превращать Айя-Софию в мечеть под давлением вторых.

Судьба собора-мечети-музея — удобная карта в политике, и в 2019-м, накануне муниципальных выборов в Стамбуле, которые правящая партия Эрдогана рисковала проиграть, президент сказал, что сделает Айя-Софию мечетью в ответ на американскую политику применительно к Израилю. Выборы сторонники Эрдогана, к слову, проиграли, и музей оставили в покое — но ненадолго.

Позиция мирового сообщества Эрдогана особенно не интересует: он и так со всеми поссорился

Весной и в начале лета 2020 года пандемия, слабеющая экономика и падающая популярность буквально требовали от Эрдогана пользоваться символизмом Айя-Софии. Так, в одном из телевизионных интервью его попросили прокомментировать заявление греческого правительства, обеспокоенного перспективой возвращения музея мусульманам. Эрдоган в ответ огрызнулся: «Да как они смеют нам указывать? Кто правит Турцией: они или мы?» 29 мая, в 576-ю годовщину взятия турками Константинополя, выступление Эрдогана транслировалось на стены собора. Затем он, как пишет газета Hürriyet, предложил провести первые молитвы в Айя-Софии уже 15 июля — в ознаменование четвертой годовщины неудавшегося военного переворота.

Строго говоря, для этого не нужно даже решение суда. Музей появился благодаря указу президента, а не закону, проведенному через парламент республики. Поэтому и возвращение Айя-Софии в статус мечети зависит только от действующего президента. Слушание в административном суде разве что добавляет процедуре «ауру легитимности», пояснил телеканалу Aljazeera Айкан Эрдемир, старший директор турецкой программы в американском Фонде защиты демократий, в прошлом член турецкого парламента. Того же мнения и действующий депутат Озтурк Йилмаз: «Для превращения музея в мечеть нужен только президентский указ».

Эрдоган, который за последние годы репрессиями против оппозиции и действиями в Сирии и так основательно попортил отношения с миром, вероятно, и в этом случае может пренебречь мнением международной общественности, ЮНЕСКО, константинопольского патриарха Варфоломея (и московского Кирилла). Недавние опросы общественного мнения свидетельствуют, что больше 70% турок поддерживают возвращение музея верующим. Редакция консервативного издания Millî Gazete, много лет активно поддерживающего превращение Святой Софии в мечеть, так и озаглавила заметку о судебных слушаниях — «Требуется политическая воля».

Скорее всего, музей станет мечетью. Вряд ли это многое изменит

Решение, которое вынесет суд, нетрудно предсказать. В конце 2019 года высший административный суд создал прецедент, признав незаконным превращение в музей мечети Карие-Джами — бывшей церкви Христа Спасителя в Полях в монастыре Хора. Там сохранились исключительного качества фрески и мозаики XIV века, расчищенные, кстати, тем же Уиттемором и его Византийским институтом в 1940-х годах. Музеем мечеть стала в 1948 году по указу правительства Турецкой республики. Пересмотр указа о Карие-Джами при поддержке Эрдогана почти автоматически означал, что вскоре речь вновь зайдет об Айя-Софии.

Иосиф Бродский в эссе «Путешествие в Стамбул» писал: «Как всегда на Востоке, чем ближе вы к цели, тем туманнее способы ее достижения». Ровно так выглядит ситуация с Айя-Софией: ее судьба как музея висит на волоске, но вразумительных, конкретных планов превращения ее в мечеть нет. По-видимому, как-то будут скрыты изображения святых и ангелов: ширмами ли, экранами ли, — и некоторые помещения, вероятно, станут недоступны для посетителей. Общественность предлагает самые разные идеи, в том числе использовать святую Софию во всех ее трех ипостасях: с понедельника по четверг как музей, в пятницу как мечеть, а в воскресенье — как церковь.

Между тем судьба бывшей церкви Христа Спасителя в Полях — это одновременно печальный и обнадеживающий прецедент. Печальный, потому что показывает решимость турецких властей. Обнадеживающий — потому что туристов туда по-прежнему пускают, идет плановая реставрация, и ничего, кажется, особенно не изменилось. Не исключено, что та же судьба ждет и Святую Софию. Тем более что это первый по посещаемости туристический объект в Турции — в 2019 году там побывало больше трех миллионов человек, и вряд ли власти города и страны хотят лишать себя такого потока. Может, правда, как писал сто лет назад Осип Мандельштам, «Мудрое сферическое зданье / Народы и века переживет».