Главную архитектурную награду мира — Притцкеровскую премию — получили французы Анн Лакатон и Жан-Филипп Вассаль. Их девиз — «Никогда не сносить»

16 марта в Чикаго назвали лауреатов Притцкеровской премии — важнейшей международной награды в области архитектуры. В этот раз ее присудили супругам Анн Лакатон и Жан-Филиппу Вассалю — основателям французского бюро Lacaton & Vassal, которое много работает над проектами реконструкций. «Медуза» рассказывает, как Лакатон и Вассаль сформировали свой подход — почти ничего не менять в объекте без необходимости — и почему они получили за него такую престижную награду. 

Притцкеровскую премию называют аналогом «Оскара» или Нобелевки в архитектуре. С 1979 года ее ежегодно присуждают одному мастеру или — реже — небольшому коллективу авторов. Жюри определяет лауреатов на закрытом голосовании и оценивает их, исходя из личного вклада в развитие профессии. Победитель получает 100 тысяч долларов США, сертификат и бронзовую медаль с надписью «Firmness, Commodity and Delight» — англоязычной версией знаменитой формулы древнеримского архитектора Витрувия «Firmitas, Utilitas, Venustas» (с латинского — «Прочность, польза, красота»).

До Анн Лакатон и Жан-Филиппа Вассаля премия доставалась французам дважды: в 1994-м — Кристиану де Портзампарку, в 2008-м — Жану Нувелю. Оба лауреата — звездные архитекторы. Они часто реализуют проекты за пределами Франции, работают с внушительными бюджетами и стараются, чтобы архитектура выглядела зрелищно. 

Лакатон и Вассаль избрали другую стратегию: большинство зданий они спроектировали для родной страны, предпочитая при этом экономичные решения. Иногда даже не до конца понятно, в чем заключалась их роль как архитекторов. Например, когда в 2000-е потребовалось реконструировать парижский Дворец Токио, который превратили в музей современного искусства, Анн и Жан-Филипп практически ничего не добавили к уже имеющимся внутри структурам. Вместо этого они направили существующий бюджет на расчистку бетонных конструкций и оставили залы максимально просторными. Живущий в Лондоне немецкий архитектор Дитер Кляйнер назвал этот их проект «направленным против эго и почти против архитектуры». Жюри Притцкеровской премии в свою очередь отметило, что они «скорректировали определение самой профессии архитектора». 

Там, где другие стремятся заполнить пустое пространство и избавиться от прошлого, Анн и Жан-Филипп предпочитают сохранять его — это касается и исторических зданий, и модернистских многоэтажек, и растений на участке строительства. В 1998-м по их проекту возвели частный дом на песчаной дюне около Аркашонского залива — и не срубили ни одной из 46 растущих там сосен. По чертежам видно, что деревьям позволили расти прямо сквозь дом, через отверстия в полу и кровле. 

Теплицы для людей 

Сейчас Жан-Филиппу 67 лет, Анн — 65. Их бюро Lacaton & Vassal существует с 1987 года. За десятилетие до того они познакомились во время учебы в Национальной школе архитектуры и ландшафта в Бордо, а потом провели много времени в Нигере — западноафриканской стране, куда Вассаль уехал заниматься городским планированием. Их обоих восхищала простота окружающих зданий и умение местных жителей строить из подручных материалов. Вскоре они сами попытались сделать что-то похожее: их совместным дебютом стала тростниковая хижина в нигерийской столице Ниамее.

Лакатон говорила, что пребывание в Западной Африке было «как землетрясение в голове»: через несколько месяцев они полностью освободились от того, чему их научили в вузе, и решили, что все будут делать по-своему. Их главным принципом стала фраза: «Никогда не сносить, никогда не удалять и не заменять, всегда добавлять, трансформировать и повторно использовать».

Большим источником вдохновения для них послужили оранжереи и теплицы. Архитекторы рассуждали: если тепличные конструкции хороши для растений, возможно, они подойдут и людям? Проверить это удалось при первом же капитальном строительстве в их карьере, во время работы над частным домом Maison Latapie в коммуне Флуарак. В 1993-м там соорудили дом с пристройкой из поликарбоната на заднем дворе, за счет которой площадь первого этажа увеличилась вдвое. В холодное время года эта часть дома скрыта за широкими створками и используется как гостиная, а в теплые месяцы становится частью сада.

С момента работы над проектом во Флуараке расширение пространств за счет прозрачных оболочек стало одним из любимых приемов Lacaton & Vassal: дуэт использовал их не только в частных домах, но и в Архитектурной школе Нанта, Выставочном центре Пари-Норд Вильпент, многофункциональном зале для выступлений в Лилле и других больших проектах. 

В 2013 году архитекторам поручили работу над северным отделением FRAC (Fonds régionaux dʼart contemporain — Французский региональный фонд современного искусства) в Дюнкерке. Выставочные площади планировалось разместить в порту, на территории кораблестроительного ангара Halle AP2. Постройка появилась в 1949 году и была неофициальным городским символом, из-за внушительных размеров местные жители называли ее Cathedral — «Собор». 

По условиям конкурса ангар нужно было полностью перестроить, но архитекторов до того впечатлила мощь нетронутого пустого индустриального пространства, что они решили ничего не менять. И тут им снова пригодился поликарбонат: с помощью него Собор «продублировали», то есть построили рядом полупрозрачное здание такой же формы. В новом строении разместили все необходимые помещения: экспозиционные залы, музей и архив. Ангар оставили без изменений, теперь в его огромном зале проводят мероприятия и большие выставки. 

Реновация без сноса 

Большая слава часто приходит к архитекторам после строительства культурных объектов: театров, выставочных залов, музеев. Но в случае с Lacaton & Vassal вышло иначе: по-настоящему их заметили и оценили после реконструкции многоэтажек. 

На окраине Парижа в 2011 году по их проекту перестроили модернистскую жилую башню Tour Bois le Prêtre. Здание 1960-х изначально планировали снести: конструкции устарели, а после неудачного обновления фасадов в 1990-х в комнаты поступало значительно меньше света и воздуха. Чтобы демонтировать 96 квартир и отстроить их заново, власти выделили по 167 тысяч евро на каждую. Анн, Жан-Филипп и присоединившийся к ним архитектор Фредерик Друо доказали, что за сумму втрое меньше можно не только привести башню в порядок, но и решить ее самые серьезные проблемы — улучшить инсоляцию и расширить жилые площади.

Чтобы добиться этого, фасады здания демонтировали и дом по периметру обернули в самонесущую структуру из стекла и металла. За счет этого в квартирах стало больше пространства и света: в каждой появился балкон и остекленный зимний сад, который отделен от гостиной прозрачными дверями. При этом жителям даже не пришлось переезжать на время ремонта: все конструкции составлены из сборных материалов, поэтому смонтировали их очень быстро. 

В 2017 году по тому же принципу Lacaton & Vassal реконструировали модернистский жилой комплекс Cité du Grand Parc в Бордо. Корпуса G, H и I общей вместимостью 530 квартир расширили на 23,5 тысячи квадратных метров — это более половины изначальной площади зданий. Архитекторы отнеслись деликатно не только к модернистской архитектуре, но и к ее обитателям: так же как и в парижской башне, жильцы оставались в квартирах все время. Анн и Жан-Филипп регулярно общались с ними, а перед началом работ показали отдельно сооруженную террасу, чтобы продемонстрировать принципы реконструкции. 

Архитекторы внимательно относятся к этической стороне своей работы. Именно поэтому на протяжении 34 лет они отвергают проекты, которые предполагают демонтаж социального жилья. Снос — решение легкое, быстрое и притом неэкономичное. Оно не только требует больших вложений, но и не отвечает интересам людей. В интервью для Притцкеровского комитета Лакатон и Вассаль вспоминали, что даже в неблагополучных районах жильцы чаще всего говорили им, что выступают против сноса и не хотят переезжать. 

Переосмысление модернистского наследия — общая боль многих западных стран, и гуманный подход Lacaton & Vassal к трансформации подобных объектов высоко оценили в архитектурном сообществе. За парижскую реконструкцию в 2011 году авторам присудили престижнейшую награду Франции «Серебряный угольник» (l»Équerre dʼArgent), а в 2019-м за перестройку жилых домов в Бордо — премию Людвига Миса ван дер Роэ, главную европейскую награду, которую вручают архитектурным объектам.

Площадь в Бордо

Еще одним хрестоматийным проектом бюро стала реконструкция, которая так и не состоялась. В 1996 году Лакатон и Вассаль получили заказ на переделку площади Leon Aucoc в Бордо: ее, как и другие городские пространства, собирались благоустроить в рамках большой муниципальной программы. 

Архитекторы исследовали территорию, пообщались с местными жителями и заключили: изменения не нужны, площадь и без того прекрасна. «В ней есть красота очевидного, необходимого и правильного», — отметили они в пояснительной записке к проекту. Нужно только заменить гравий, чаще прибираться и обработать липовые деревья, а также немного переделать схему дорожного движения. Поначалу чиновники пришли в замешательство и планировали нанять кого-нибудь вместо Анн и Жан-Филиппа, но архитекторы продолжали настаивать на том, что хотят заниматься этим проектом. После трех месяцев обсуждений им все же удалось отстоять свое решение (как оно сказалось на их гонораре, «Медузе» выяснить не удалось).

Они оба убеждены: профессия архитектора заключается не только в том, чтобы строить новые здания. «Когда вы приходите к врачу, он может заключить, что с вами все в порядке и лекарства не нужны», — цитирует The Guardian слова Жан-Филиппа. Точно так же и с архитектурой: иногда лучший выбор — вообще ничего не делать.  

Почему именно они

Лауреаты Притцкеровской премии Лакатон и Вассаль отличаются не только от своих предшественников из Франции, но и от большинства архитекторов, которых награждали в предыдущие годы. Их архитектуру трудно опознать с первого взгляда, в отличие от зданий Захи Хадид и Фрэнка Гери. Их нельзя назвать живыми классиками, как Тадао Андо или Арату Исодзаки; они не обладают таким медийным весом, как Рем Колхас. По духу Лакатон и Вассаль ближе всего к чилийцу Алехандро Аравене, который получил «притцкера» в 2016 году и теперь возглавляет жюри премии. 

Аравена, как и французский дуэт, много занимался социальным жильем в родной стране и пытался улучшить условия жизни обычных людей. Комментируя награждение Лакатон и Вассаля, он отметил, что тема совместного существования стала особенно важной за прошедший год, когда все мы чувствовали себя частью большого целого из-за мировых потрясений. Так что выбор в пользу Лакатон и Вассаля, которых Аравена называет «радикальными в своей чуткости», закономерен: Притцкеровская премия всегда реагировала на изменения в мире, социальные проблемы и способы их преодолеть.

Проекты французского дуэта не только провозглашают этичный, бережливый и ответственный подход к пространству, но и показывают, что эта «экологичность» не должна быть самоцелью. Главными для Анн и Жан-Филиппа становятся люди, которым это пространство предстоит заполнить.