Рубль резко укрепился к доллару и евро. Это значит, что экономика восстанавливается? И что будет дальше?
29 марта курс доллара опустился ниже 88 рублей. Такого не было с первых дней войны, а в начале марта доллар и вовсе стоил больше ста рублей. Курс евро тогда был около 140 рублей — сегодня же он составил 97 рублей. В чем причины такого резкого укрепления рубля и может ли он вернуться к довоенным показателям? Об этом «Медуза» поговорила с экономистом, директором по инвестициям компании «Локо-Инвест» Дмитрием Полевым.
— С чем связано такое заметное укрепление рубля?
— Действительно, с 10 марта у нас устойчивый рост рубля. В принципе, обороты [валюты] были достаточно низкие, большое количество участников рынка ушло — нерезиденты, часть населения, компании, импортеры.
Условия для роста рубля были с самого начала созданы требованием по продаже 80% валютной выручки и другими ограничениями по финансовым операциям. То есть если даже энергетический экспорт чуть-чуть просел в объемах, то цены на сырье с лихвой это компенсируют — и это плюс. Экспортная выручка более стабильна, чем импорт, который на фоне неопределенности очень резко сократился — из-за логистики, из-за проблем с транспортом, с платежами. Компании-импортеры продавали, скорее, просто запасы товаров, которые были, не имея возможности в полной мере закупать новые партии.
— Как уход иностранных компаний повлиял на импорт в Россию?
— Это как раз ключевой вопрос. Мы не знаем, как намерения и заявления о том, что компании приостанавливают работу в России или уходят, влияют на сами операции. То есть какие-то компании могли действительно приостановить свою работу — это полный стоп с точки зрения импорта, какие-то компании могут продолжать работу. Здесь вопрос — насколько были подвержены шокам импортные комплектующие, сырье, услуги и так далее. Но в любом случае понятно, что сейчас импорт сильно упал из-за всех этих факторов. Таким образом, образуется профицит торгового баланса, который тоже поддерживает рубль.
Кроме этого, у нас были большие объемы потоков между компаниями — когда, условно говоря, западные компании кредитовали локальные [российские] дочки, которые зарабатывали и часть прибыли репатриировали на Запад. В этом году от российских компаний инвесторы ожидали очень большие дивиденды, сейчас многие их либо сократят, либо вообще отменят. Эти потоки теперь в значительной степени закрыты. Нерезидентов на рынке акций и облигаций нет, они валюту выводить не могут. Вся эта комбинация факторов играет исключительно в пользу роста рубля.
Честно говоря, в своих комментариях клиентам на прошлой неделе мы допускали рост до 85-90 [рублей за доллар в перспективе], но я не думал, что это случится так быстро.
— А идея продажи газа за рубли как-то повлияла на курс? Некоторые эксперты отмечают пользу таких расчетов. Вы с этим согласны?
— С моей точки зрения, это информационный шум, он часто используется как один из аргументов, почему рубль так растет. Возможно, тут есть какая-то эмоциональная составляющая: может, кто-то из населения мог продать свои безналичные или наличные доллары. Но фундаментально это [расчет за газ в рублях] не ключевой фактор укрепления рубля.
— Насколько сильно валютный контроль сдерживает падение рубля?
— Конечно, он сильно сдерживает. Смыслом этих ограничений было снять риски дестабилизации валютного рынка, финансовой системы, чрезмерного спроса на валюту и, как следствие, — оттока капитала. Как раз для этого валютный контроль и вводился. Строго говоря, мы можем легко вернуться к уровням 70+ [рублей за доллар], то есть к тем уровням, которые наблюдались в конце прошлого года и в начале этого. Технически барьеров для этого нет.
— То есть возвращение к «докризисным» значениям возможно?
— Да, формально говоря, по нашим грубым оценкам, перспектива дальнейшего значимого укрепления рубля остается при неизменных [валютных] ограничениях.
Один из аргументов, почему правительство и экономический блок могут и дальше поддерживать укрепление рубля — это инфляция. Крепкий рубль позволит сбить инфляционный шок, который по современным меркам беспрецедентен. Второй аргумент заключается в том, что политика вынужденного или сознательного импортозамещения будет проходить чуть проще при более крепком рубле. В условиях неизбежного удорожания логистики и других элементов производственных цепочек импортозамещение банально будет стоить компаниям, правительству меньше.
«Медуза» заблокирована в России. Мы были к этому готовы — и продолжаем работать. Несмотря ни на что
Нам нужна ваша помощь как никогда. Прямо сейчас. Дальше всем нам будет еще труднее. Мы независимое издание и работаем только в интересах читателей.
— Получается, сейчас есть три основных фактора, которые поддерживают укрепление рубля — это падение импорта, конвертация экспортной выручки в рубли и валютный контроль Центробанка?
— По большому счету, да. Еще есть важный момент, который может влиять — у нас стабилизировалась ситуация в банках. Население несет туда деньги, что косвенно показывает, что люди успокоились и панических настроений нет.
В этом смысле, возможно, есть конвертация из долларов обратно в рубли. Потому что [когда рубль только начал падать] не было дефицита комментариев [экспертов], прогнозирующих 200-300 рублей за доллар. Понятно, что это были совсем оторванные от реальности прогнозы. И в рамках такой информационной составляющей люди видят, что рубль вернулся к более понятным уровням. Этот фактор может обеспечивать дополнительную стабилизацию курса.
— Это все финансовые меры. А повлияли ли на укрепление рубля итоги сегодняшних переговоров России и Украины, в рамках которых было принято решение «кардинально сократить» военную активность?
— Сегодняшние новости по итогам переговоров — это важный триггер, без которого рубль бы так не двигался. Условия для укрепления рубля изначально были созданы, но эти новости могли как раз ускорить движение, которое мы видим. И, возможно, если позитивный деэскалационный посыл сохранится, это дополнительно сыграет в пользу дальнейшего укрепления рубля, даже с текущих уровней.
— При таком укреплении рубля валютный контроль может быть смягчен или отменен раньше срока?
— Все будет зависеть от того, как ЦБ и власти будут оценивать перспективы платежного баланса. Сейчас остается огромное количество важных неизвестных: что у нас будет происходить с поставками энергоносителей, что произойдет с несырьевым экспортом, который менее критичен для Запада. Со стороны каких-то компаний может быть добровольный отказ от российской продукции.
Не меньше вопросов по импорту. Что точно потеряно, что может быть получено в других странах и как быстро, какая часть критического импорта сохранится — без которого производство может банально встать или сильно сократиться. Поэтому как только власти с большей определенностью смогут формировать какие-то прогнозы по платежному балансу, уже будет понятно, как могут меняться введенные ограничения со стороны ЦБ. Пока, я думаю, ЦБ не будет торопиться менять текущие условия. Плюс, геополитическая история по-прежнему неопределенная, периодически звучат санкционные угрозы — все это потребует некоторой выжидательной позиции со стороны ЦБ и Правительства.
— Какие риски для рубля сейчас остаются? Что может снова сильно ослабить курс?
— Можно придумать достаточное число сценариев. Например, любое значимое ограничение на экспорт российского сырья, каких-то дополнительных ограничений по финансовому сектору или ключевым секторам. Пока масштабы возможных колебаний импорта-экспорта довольно велики, чтобы давать однозначные прогнозы по рублю. Из локальных моментов — дефицит чувствительных для людей товаров и сохраняющиеся высокими инфляционные ожидания, при которых валюту граждане будут рассматривать в качестве страховки для сохранения сбережений.
Но эти сценарии не выглядят неизбежными. Можно держать в голове, что до всех событий [до войны] курс был 73-75 рублей, на пике мы видели 100+. Я думаю, что власти не заинтересованы, чтобы курс был 100+ или даже около 100. Но диапазон 75-95 [рублей за доллар] в ближайшее время грубо можно рассматривать в качестве реалистичного ориентира.
Беседовала Надежда Метальникова