А что, если Россия правда отключит Европу от своего газа? Что будет делать ЕС? И сколько потеряет бюджет РФ? Решающий день — 22 июля, в Германии уже готовятся снижать температуру отопления домов
Россия и Европа — на грани газовой войны: крупнейший трубопровод для поставок российского газа в ЕС «Северный поток» до 21 июля закрыт на техобслуживание, но европейские чиновники не уверены, что Россия возобновит экспорт после этой даты. Шантаж ЕС дефицитом газа может стать новым аргументом России в борьбе за отмену санкций. Угроза пока не озвучена прямо, но напряжение нарастает. Теоретически у России есть все возможности перекрыть поставки, предупреждают экономисты. Как Европа (и весь мир) будет справляться с дефицитом ресурсов — и насколько серьезно пострадает в таком случае сам российский бюджет?
Что за техобслуживание «Северного потока» — и почему после него поставки могут не возобновиться?
11 июля подконтрольная «Газпрому» компания-оператор Nord Stream AG приостановила поставки газа по «Северному потоку — 1», крупнейшему (но не единственному) трубопроводу в страны Евросоюза, в этом случае — в Германию.
Помимо «Северного потока», российский газ в Европу поступает через территорию Украины по газопроводу «Союз» (Уренгой — Помары — Ужгород), открытому еще в 1983 году. Кроме того, сырье идет в Турцию по газопроводам «Голубой поток» (открыт в 2003 году) и «Турецкий поток» (заработал в 2020 году), а оттуда — в страны Южной Европы по «Балканскому потоку» (открыт в 2021 году).
Проходящий через Беларусь в Польшу и Германию газопровод «Ямал — Европа» не используется с конца марта 2022 года, поскольку «Газпром» не стал бронировать дополнительные мощности по транспортировке через Польшу на второй и третий кварталы года.
Формально трубопровод лишь отправился на плановое техническое обслуживание, с которого должен вернуться 21 июля. Процедура действительно привычная — профилактика происходит каждое лето. Однако нынешняя приостановка поставок — лишь очередное звено в цепочке сокращений российского газового экспорта в Европу в 2022 году.
Прокачка газа по «Северному потоку — 1» снижалась с конца мая — под предлогом того, что компания Siemens отправила на ремонт в Канаду газотурбинный двигатель компрессорной станции «Портовая». А Канада не смогла вовремя вернуть двигатель из-за санкций: турбина попала в категорию «продукция двойного назначения», поскольку теоретически может быть использована для самолетов.
При чем тут вообще Siemens и Канада?
На «Портовой» газ подготавливают к транспортировке и заполнению морского участка газопровода. Для этого на станции установлено восемь газоперекачивающих агрегатов. Их работу обеспечивают шесть турбин Rolls-Royce. В 2014 году Siemens купила у Rolls-Royce подразделение, ответственное за производство этих изделий. А единственный завод по производству и ремонту турбин находится в Монреале.
В июле участникам «Северного потока — 1» удалось договориться о том, что Siemens отправит турбину не напрямую в Россию, а сначала в Германию — так компания избежит необходимости прямо нарушать санкционный режим, переложив ответственность на правительство ФРГ. Канада же, в свою очередь, предоставит Siemens ограниченное по времени и отзываемое разрешение на косвенный обход ограничения. Эту схему уже поддержали США (зато против выступила Украина).
Сразу после этих новостей газопровод ушел на 10-дневное техобслуживание. «Газпром» уже после начала технических работ предупредил, что турбину пока не получил.
В ЕС и особенно в Германии чиновники в этой связи опасаются, что в итоге конфликт не ограничится плановой приостановкой, а превратится в искусственно созданный Россией газовый кризис — для шантажа ЕС с целью отмены санкций.
А Россия правда может не возобновить поставки?
Открыто в Москве такую угрозу пока никто не высказывал. Пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков заверял журналистов, что проблемы с эксплуатацией «Северного потока — 1» носят исключительно технологический характер, связанный с задержкой возвращения из ремонта турбины, а Россия «остается весьма и весьма надежным поставщиком энергоресурсов в Европу».
Однако прецедент экономического шантажа со стороны России с момента начала войны в Украине уже есть — это зерновой кризис, угрожающий всему миру разрастанием голода. Путин прямо говорил, что самый простой путь к разрешению кризиса — частичная отмена санкций.
Поэтому европейские политики умиротворяющей газовой риторике Москвы не верят и готовятся к худшему. Министр экономики Франции Брюно Ле Мэр назвал наиболее вероятным сценарий полной приостановки экспорта сырья. Руководитель Федерального агентства по сетям Германии Клаус Мюллер также прогнозировал прекращение поставок после 21 июля и призывал жителей ФРГ к режиму экономии ресурсов. Впрочем, радикальных действий со стороны России Европа ждет давно и такие разговоры и просчеты вариантов ведутся не первый год — особенно актуальной дискуссия становилась в моменты российско-украинских газовых войн.
Масла в огонь подливает позиция самого «Газпрома». Компания пока не обещает полностью восстановить прокачку, потому что «еще не видела документов», позволяющих Siemens вывезти турбину из Канады. Намек на возможность газовой блокады в сообщении «Газпрома» был сформулирован так:
В этих обстоятельствах не представляется возможным сделать объективный вывод о дальнейшем развитии ситуации с обеспечением безопасной работы [компрессорной станции] «Портовая», которая является критически важным объектом для газопровода «Северный поток».
Риски для Европы велики: страны ЕС — в первую очередь Германия, но также Австрия, Италия, Нидерланды и некоторые другие — сильно зависят от российского газа. Именно поэтому, несмотря на призывы властей Украины как можно скорее отказаться от закупок сырья у России, газ, в отличие от угля и нефти, не попал ни в один из шести пакетов санкций ЕС (закупки угля должны быть остановлены уже в августе, нефти — сокращены в 2023 году).
Для самой России экономически отказ от поставок по «Северному потоку — 1» тоже кажется неоправданным: нефтегазовые доходы составляют львиную долю поступлений в бюджет. При этом война в Украине требует дополнительных расходов. Если изначально федеральный бюджет на 2022 год был сверстан с профицитом в 1% ВВП, или 1,3 триллиона рублей, то теперь ожидается дефицит в 1,2% ВВП, или 1,7 триллиона.
Однако технически препятствий для «закручивания вентиля» нет.
Предположим, что худший сценарий реализовался. Насколько сильно пострадает сама Россия?
Короткий ответ — сильно. Но есть факторы, которые могут помочь стране компенсировать как минимум часть потерь от остановки «Северного потока — 1».
Еще после введения первых санкций против России в 2014 году Институт по изучению экономики энергетики при Кельнском университете (Energiewirtschaftliches Institut, EWI) подсчитывал, что при прекращении поставок в Европу на полгода потери «Газпрома» составят 24–27 миллиардов евро, на девять месяцев — 36–40 миллиардов. Сходные оценки приводятся аналитиками и в 2022 году. Для сравнения, выручка «Газпрома» в 2021 году составила примерно 117 миллиардов евро. То есть компания может потерять до трети доходов.
Теоретически компенсировать выпадающие доходы могло бы перераспределение экспортных потоков в пользу других импортеров, но быстро и эффективно перенаправить газовые поставки невозможно технически. Да и мощности альтернатив ниже. Например, газопровод в Китай «Сила Сибири» рассчитан на пропускную способность 38 миллиардов кубометров, в то время как по «Северному потоку — 1» в 2021 году было прокачано более 59 миллиардов кубометров.
Но «Газпром», напомним, и до приостановки главного европейского маршрута сокращал экспорт в 2022 году — примерно на треть за первое полугодие. От драматического падения доходов компанию и российский бюджет спасли высокие цены на сырье: по расчетам Bloomberg, с начала 2021 года, когда мировая экономика стала восстанавливаться от последствий пандемии, стоимость природного газа подскочила на 700%. Глава «Газпрома» Алексей Миллер в июне заявлял, что при такой динамике компания «ни на кого не в обиде»: даже при стремлении Европы снизить зависимость от российского сырья регион не стал платить поставщику меньше.
Из запланированных Минфином на 2022 год 9,5 триллиона рублей нефтегазовых доходов бюджет за первые полгода уже получил 6,4 триллиона рублей, то есть почти 66%.
Сколько денег от нефти и газа рассчитывает получать Россия в бюджет?
Правда, эти поступления в большей степени сформированы благодаря продаже нефти, а не газа: на нефть приходится примерно втрое больше доходов государства, чем на газ. Что касается газа, то бюджетные доходы от его поставок за рубеж складываются из нескольких составляющих.
- Это пошлина на экспорт в размере 30% от вывозной цены, которую платит экспортер. «Это не самая большая сумма в масштабе бюджета», — объясняет главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова. По ее оценке, пошлина приносит бюджету в среднем около 0,5 триллиона рублей в год.
- Государство получает совсем небольшой в масштабах нефтегазового экспорта налог на прибыль «Газпрома» (например, в 2020 году перечисление составило 29 миллиардов рублей).
- Есть еще газовый налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ — еще около полутриллиона рублей).
- И наконец, дивиденды (правда, рекордные 1,2 триллиона рублей по итогам 2021 года бюджет получит не в виде дивидендов, а в форме временной надбавки к НДПИ).
Объем пошлины на экспорт впрямую зависит от объема поставок за рубеж, а вот налог на прибыль, НДПИ и дивиденды в большей степени привязаны к общим финансовым результатам компании. Последние могут быть (как минимум частично) компенсированы даже при сокращении экспорта в Европу — высокими ценами на сырье, наращиванием поставок на других внешних направлениях и развитием внутреннего рынка («Газпром» добывает около 500 миллиардов кубометров в год, а на экспорт в дальнее зарубежье отправляет лишь 180 миллиардов).
Государство также может частично отбить потери от закрытия европейского рынка, нарастив налоговую нагрузку на «Газпром». Для этого нужно перестать рассчитывать налоги от цены нефти, отмечает в разговоре с «Медузой» независимый эксперт нефтегазовой отрасли Сергей Вакуленко:
НДПИ и экспортная пошлина на газ считаются по формуле от цены нефти, которая, конечно, тоже выросла, но и близко не так, как цена на газ. То есть налоги считаются в парадигме нефтяной ценовой привязки, а реальность уже совсем другая.
В итоге даже в условиях роста военных расходов, санкций и ухода иностранных компаний государство может найти резервы, чтобы справиться с полной остановкой поставок газа в Европу, прогнозирует эксперт: «Из-за роста цен бюджет России с прошлого лета уже заработал столько, что можно расслабиться как минимум на год».
Россия может занимать жесткую позицию по «Северному потоку — 1» еще и потому, что сейчас у нее избыток валюты и проблема укрепления курса рубля. У страны «нет заинтересованности в получении дополнительных экспортных доходов», подчеркивает Наталия Орлова: «То, что эти доходы не придут сейчас, — скорее благо и возможность не допустить дальнейшего укрепления рубля».
В нормальной системе экспорт нужен правительству в первую очередь, чтобы получать валюту и покупать на нее импортные товары. Но, учитывая, что сейчас импорт сильно затруднен, дополнительная валютная выручка ничем бюджету не помогает, согласен Сергей Вакуленко:
С наемниками с зарплатой по 300 тысяч рублей государство расплачивается тем, что можно за эти деньги купить. Наемникам тоже не нужна резаная бумага. Покупательная способность, выраженная в товарах, все равно будет падать, не важно, из-за монетарной инфляции (то есть напечатанных денег), невыплачиваемых зарплат или дефицита товаров (и сопутствующего роста цен).
Что при таком развитии событий будет с Европой?
Все ожидаемо: без «Северного потока — 1» Европу и остальной мир ждет дальнейший рост цен на газ и его дефицит.
Стоимость сырья для потребителей в Германии может подскочить в 2023 году втрое, предупредил руководитель Федерального агентства по сетям ФРГ Клаус Мюллер: домохозяйство, которое платило за газ полторы тысячи евро в год, должно готовиться к повышению ценника до четырех с половиной тысяч евро. Аналитики Goldman Sachs в начале июля вдвое повысили свой прогноз цены газа в следующем году.
Дефицит тоже рассматривается как абсолютно реальная перспектива. Операторы подземных газовых хранилищ ЕС рассчитали, что в случае полного прекращения поставок из России в июле к ноябрю емкости будут заполнены лишь на 65–71% при достаточном для энергобезопасности региона нормативе в 80%.
Громче всех бьет тревогу главный потребитель сырья из «Северного потока — 1» — Германия. Страна с момента начала войны в Украине сбила свою зависимость от российского газового импорта с 55 до 35%, но в масштабах ее экономики и этот показатель чрезвычайно велик. От газа критически зависят в том числе стратегически важные отрасли — нефтехимия, сталелитейные и цементные производства, фармацевтика, автопром и другие. Пока дефицита удается избежать за счет запасов в хранилищах, в которые можно закачать до четверти объема годового потребления в стране, но сценарий долгосрочного отключения «Северного потока — 1» угрожает Германии входом в зиму с низкими запасами газа. Из-за этого риска государство объявило второй уровень кризиса, описанного в специальном регламенте ЕС.
Регламент 2017/1938 «О мерах по обеспечению надежности поставок газа» — это специальный документ ЕС, описывающий, что нужно делать, если стране — члену союза угрожает дефицит газа.
Он предусматривает три уровня кризисной ситуации: раннее оповещение (ожидаются перебои), предупреждение (сбой в поставках, с которым можно справиться рыночными методами) и чрезвычайная ситуация (необходимо задействовать нерыночные меры).
В чрезвычайной ситуации государство может прибегнуть к «механизму солидарности» — в этом случае соседние страны должны поделиться с ним газом из своих хранилищ.
Использовать этот газ можно только для поставок «защищенным солидарностью потребителям». Это домохозяйства, ключевые социально значимые службы, а также отопительные системы, обслуживающие эти две категории.
На практике это означает, что страна переходит к режиму жесткой экономии. Последняя выражается в снижении температуры отопления на предприятиях и в домохозяйствах, ограничении кондиционирования, популяризации идеи холодных душей и даже временном закрытии некоторых общественных заведений, например бассейнов. Также на повестке — отказ от курса на полный запрет атомной энергетики и расконсервация мощностей угольных электростанций, то есть фактически пересмотр «зеленой» энергетической стратегии. А еще — национализация компании-импортера Uniper, которая ежедневно несет многомиллионные убытки, будучи вынуждена докупать недостающие объемы на спотовом рынке по более высоким ценам.
Если все эти меры не помогут, последствия для Германии могут быть драматичными: по оценкам Баварской земельной ассоциации промышленников, под угрозой 5,6 миллиона из 42 миллионов рабочих мест и до 12% ВВП страны (такой же прогноз дает экономист, профессор Мангеймского университета Том Кребс). Такой эффект возможен, поскольку энергомощности в случае дефицита будут перераспределяться от промышленности к социально значимым объектам и домохозяйствам, объясняет Сергей Вакуленко:
Чрезвычайные меры по ограничению потребления могут сгладить потенциальный пик боли зимой. Это будет означать ограничение поставок газа промышленным предприятиям, вплоть до остановки энергоемких производств и химической промышленности, использующей газ в качестве сырья.
Эксперт также предупреждает о риске так называемых каскадных эффектов для экономики, способных усугубить кризис:
Например, прошлым летом в Великобритании из-за дороговизны газа остановился завод по производству азотных удобрений, но побочным продуктом этого производства была углекислота, использовавшаяся на бойнях для усыпления скота, для упаковки скоропортящихся товаров в защищенной атмосфере и в виде сухого льда для транспортировки продовольствия. В результате многие пищевые производства остановились.
Просчитать подобные последствия сейчас очень сложно, причем не только для Германии, но и для всей экономики ЕС. Регион в этом году страдает от рекордной инфляции и замедления экономического роста — прогноз по росту ВВП на 2022 год недавно был понижен до 2,7%. О сомнениях рынка в способности Брюсселя справиться с кризисом свидетельствует и небывалое ослабление евро — валюта впервые за 20 лет сравнялась по стоимости с долларом.
Несмотря на эти трудности и угрозу газовой блокады, Европа полна решимости радикально снизить свою зависимость от российских ресурсов. План ЕС в части газового импорта — снижение объема поставок на две трети уже к концу 2022 года. Правда, эксперты Оксфордского института энергетических исследований считают такую цель слишком амбициозной (хотя и теоретически достижимой). Однако очевидно, что пока европейские политики исходят из того, что смогут найти альтернативу российскому сырью даже очень высокой ценой.
Чего добивается Россия?
Газовый шантаж — один из главных инструментов давления на Европу, с помощью которого Россия могла бы заставить ЕС ослабить или частично снять санкции, а также сократить объем военной и финансовой помощи Украине.
В разгар лета Москва может начать действовать решительно, если поймет, что иначе европейские хранилища будут заполнены достаточным объемом газа к зимнему отопительному сезону, считает Сергей Вакуленко. Полностью перекрыв поставки в июле, Россия не позволила бы ЕС компенсировать выпадающий объем дополнительными закупками норвежского газа и сжиженного природного газа (СПГ) из США и других регионов, объясняет эксперт.
Также прекращение экспорта по «Северному потоку — 1» могло бы вынудить ЕС вернуться к обсуждению запуска «Северного потока — 2». Этот амбициозный проект, строительство которого обошлось в 10 миллиардов евро, готов к запуску: трубопровод заполнен газом, однако запуск заблокирован директивами ЕС. Впрочем, по мнению Вакуленко, запуск второй ветки в сценарии газовой блокады Европы «был бы слишком маленьким призом и тратой слишком могучего козыря на маленькую цель».
Наконец, целью Москвы может быть просто провоцирование хаоса на мировом энергетическом рынке с целью раскачивания цен на сырье. «Россия, вероятно, продолжит придерживаться стратегии остановок и пусков, чтобы еще выше поднять цены на газ и заработать на этом», — расшифровала Bloomberg эту версию старший политический советник по энергетике и климату в аналитическом центре Ecco Аннализа Пертегелла.
Какой бы ни была мотивация Кремля, уже на следующей неделе мир может столкнуться с экономическим шоком, какого еще не испытывал даже в этом полном «черных лебедей» году. Как выразился в своей недавней аналитической записке стратег Deutsche Bank Джим Рид, 22 июля — дата запуска или незапуска «Северного потока — 1» после технического обслуживания — может стать «самым важным днем 2022-го»:
То, что случится с экспортом российского газа, способно стать даже более важным сюжетом для глобальной экономики, чем антикризисный план Федеральной резервной системы США или рецессия. Турбина еще может попасть к «Газпрому», и поставки еще могут нормализоваться. Но всякий, кто говорит, что знает, как будут развиваться события, по сути гадает. И пока это так, ситуация остается ключевой развилкой для всего мирового рынка.
Екатерина Мереминская