Будет ли российская армия удерживать Херсон? Рассказываем о трех вариантах «непростых решений», которые анонсировал (без конкретики) командующий российскими войсками в Украине
Генерал Сергей Суровикин — новый командующий «специальной военной операцией», как в Кремле называют войну против Украины, — выступил с первым программным заявлением для российского телевидения. Значительная его часть была посвящена ситуации в Херсонской области, где накануне местные власти объявили эвакуацию мирных жителей с правого берега Днепра. Ситуация в области сложная, снабжение по мостам через Днепр остановлено из-за украинских ракетных обстрелов, признал Суровикин. «Не исключено принятие самых непростых решений», — сказал генерал. На следующий день после этого заявления Владимир Путин объявил в захваченном регионе «военное положение», которое среди прочего допускает принудительное выселение местных жителей. «Медуза» разбирается, какие «непростые решения» может принять российское командование, учитывая положение группировки на правом берегу Днепра.
В этом тексте редакция пытается оценить боевую обстановку в Украине на основании доступных данных. «Медуза» последовательно выступает против войны.
Что за «тяжелая ситуация» сложилась вокруг Херсона?
Город (столица одноименной области), а также несколько районов вокруг него находятся на западном (правом) берегу Днепра. Большая часть недавно аннексированной Херсонской области располагается на восточном берегу, как и главные базы снабжения всей группировки ВС РФ на юге Украины (часть их находится в Крыму).
Этими географическими особенностями обусловлено тяжелое положение передовой российской группировки, в которое она попала еще в марте. Тогда нескольким усиленным батальонам ВДВ, морской пехоты и мотострелков береговой обороны из Крыма, воспользовавшихся распадом украинской обороны, удалось захватить Херсон и продвинуться:
- на запад (в черту города Николаева);
- на северо-запад (к мостам через реку Южный Буг у города Вознесенска);
- и на север (в пригороды Кривого Рога).
Главным направлением наступления был Вознесенск, откуда российское командование планировало двинуть войска на Одессу. Все снабжение группировки велось через несколько мостов: Антоновский автомобильный около Херсона, соседний с ним железнодорожный и двойной (автомобильный и железнодорожный) по насыпи дамбы ГЭС в Новой Каховке в 50 километрах к востоку.
Однако уже в начале марта стало ясно, что сил на такое амбициозное наступление не хватает. Быстро перебросить на это направление резервы ВС РФ не смогли, и войска вынуждены были отступить от Николаева, Вознесенска и Кривого Рога к границам Херсонской области. Там (а также на примыкающем плацдарме вокруг города Снигиревки Николаевской области) они начали строить оборону с долговременными укреплениями. Обороне способствовала география: район представляет собой голую степь с редкими лесополосами, где негде укрыться наступающим; значительная часть линии обороны опиралась на реку Ингулец.
ВСУ попробовали форсировать реку еще летом, но понесли большие потери. Неудачей закончилось и наступление со стороны Николаева, где нет серьезных водных преград: российская авиация и артиллерия наносили удары по наступающим в голой степи подразделениям. Фронт надолго стабилизировался, а российское командование в июле и августе перебросило на правый берег значительные подкрепления.
После этого ВСУ применили новую тактику: вместо лобовых атак на российские позиции они начали планомерное уничтожение складов с боеприпасами и логистики российской группировки. До августа это было невозможно: у украинской армии не было мощных дальнобойных и высокоточных средств поражения. Однако в конце лета на вооружение ВСУ поступили ракетные системы залпового огня HIMARS, способные наносить удары с высокой точностью и далеко за линией фронта — с помощью корректируемых по GPS ракет с боеголовкой весом 90 килограммов и дальностью почти 90 километров.
Главной целью ежедневных ракетных атак стали именно мосты. Разрушить их полностью боеголовки ракет не могли, но ВСУ выводили из строя дорожное полотно быстрее, чем российские инженеры его ремонтировали. По состоянию на середину октября движение по Антоновскому мосту было полностью остановлено, железнодорожное сообщение с Херсоном отсутствовало, а по дамбе ГЭС в Новой Каховке возможно было перебрасывать грузовики по хлипким временным мосткам, которые, в свою очередь, также подверглись бомбардировкам.
В последние месяцы снабжение войск на правом берегу Днепра — как и мирного населения Херсона — осуществлялось паромами и катерами. ВСУ пытались наносить по ним удары, но с переменным успехом: высокоточные ракеты РСЗО, наводимые с помощью GPS, не очень приспособлены для атак по движущимся целям. Тем не менее, по крайней мере несколько раз, войсковые паромы были повреждены ударами.
Но главное, такой вид транспорта имел низкую (по сравнению с мостами) пропускную способность. И кардинально увеличить ее российское командование не смогло: для этого не хватало транспортных средств (известно, что ВС РФ реквизировали у местных бизнесменов несколько барж, которые использовались в качестве переправочных средств). Кроме того, нужно было снабжать несколько сотен тысяч оставшихся в Херсоне и окрестных городах жителей (до войны там жили более 300 тысяч человек, но многие покинули российский плацдарм).
В итоге российское командование не могло радикально усилить группировку на плацдарме: для большего количества войск, чем нынешние несколько — вероятно, около трех — десятков тысяч солдат, просто не хватит возможностей подвоза боеприпасов, техники и продовольствия. Все, что нужно было сделать ВСУ в этих условиях для успешного наступления, — это собрать группировку, значительно превышающую российскую по численности.
Такая группировка была собрана, однако первый месяц наступления (с конца августа по начало октября) был для украинских войск скорее неудачным: прорвавшиеся через Ингулец войска были остановлены ВС РФ в степи, по ним непрерывно наносили удары артиллерия и авиация. ВСУ освободили несколько сел и поселков, но прорваться к Днепру им не удалось.
В начале октября украинское командование, пользуясь инициативой (то есть возможностью выбирать место для решительной атаки) и численным превосходством, смогло найти слабое место в российской обороне: удар был нанесен вдоль Днепра, где оборону держали мотострелки из истощенной предыдущими боями крымской бригады береговой обороны. Фронт был прорван на несколько десятков километров. В итоге всем российским войскам на северном участке плацдарма пришлось отступить, чтобы создать новую линию обороны.
Последние пару недель на этой линии идут локальные бои. Российские источники называют их «наступлениями ВСУ», но украинские отрицают, что ведут активные действия. ВС РФ предъявили «доказательства» — несколько небольших колонн подбитой украинской техники. Так или иначе, ВСУ уже две недели не имеют крупных успехов в этом районе.
Однако в целом ситуация для российской группировки продолжает ухудшаться. ВСУ владеют инициативой; усилить группировку ВС РФ принципиально невозможно из-за недостатка снабжения. Ее положение в долгосрочной перспективе выглядят безнадежным: ей не поможет даже поступление на фронт большой массы мобилизованных. Рано или поздно украинские войска смогут провести удачное наступление (по той же методике, что в начале октября). Единственное, что может спасти российские войска в Херсоне, — перехват инициативы в войне в целом, то есть начало крупного наступления ВС РФ на других фронтах, которое заставит ВСУ остановить атаки (пока такое наступление, очевидно, невозможно).
Какие «непростые решения» мог иметь в виду Суровикин?
1. Эвакуация войск с плацдарма
С военной точки зрения это было бы самое логичное решение: изменить соотношение сил на правом берегу Днепра не представляется возможным; группировка в обозримом будущем не сможет наступать на Николаев и Одессу, а потому в ее пребывании в полуокружении нет никакого смысла. Боеспособные войска с плацдарма в Херсоне можно было бы использовать для обороны левого берега и подходов к Крыму, которые с военной точки зрения имеют намного большее значение, чем плацдарм. ВСУ не смогли бы с ходу форсировать Днепр, а для создания линии обороны по этой большой реке потребовалось бы намного меньше сил, чем для боев в степи.
Мешает такому решению, которое назрело давно, политика: город Херсон — единственный областной центр, который был захвачен с начала вторжения, после аннексии востока и юга Украины он стал столицей одного из новых «регионов РФ». Кроме того, очевидно, по крайней мере до конца лета среди целей войны для Кремля значился захват Одессы. В случае ухода с правого берега властям РФ придется отказаться от такой перспективы (повторное форсирование реки вряд ли возможно — если только сопротивление украинской армии не прекратится, на что рассчитывать не приходится).
Но все указывает на то, что «трудным» (с политической точки зрения) решением Суровикина является именно эвакуация, сначала пророссийских жителей Херсона, а затем и войск — с правого берега. Возможно, генерал не соврал, когда сказал, что приоритет для командования — жизни (лояльных) мирных жителей и военнослужащих ВС РФ, особенно в том случае, если военных способов сохранить территорию нет.
2. Эвакуация мирных жителей, которых сейчас нужно снабжать, — и последующее уменьшение размеров плацдарма до размеров «крепостей» в Херсоне и Бериславе (напротив Новой Каховки)
Такой план отчасти мог бы решить проблему снабжения: если оставить только несколько ближайших к Днепру небольших плацдармов, можно было бы убрать с восточного берега самых требовательных к объемам снабжения «потребителей» — мирных жителей и часть артиллерии. Последнюю можно было бы разместить на восточном берегу, чтобы она поддерживала оборону в нескольких километрах от реки на берегу западном. Кроме того, оборона «крепости Херсон» решила бы главную политическую проблему (сдача областной столицы). О том, что Херсон должен стать «крепостью», говорил и марионеточный «глава области» Владимир Сальдо.
Но такое решение «трудное» уже с военной точки зрения: снабжение через реку под огнем ствольной украинской артиллерии будет еще более затруднено, если вообще возможно. До сих пор российское командование предпочитало эвакуировать войска из районов, где их нельзя нормально снабжать — из-под Киева, с острова Змеиный или с севера Харьковской области в сентябре, — а не вести борьбу в осажденных «крепостях» до последнего.
3. Подготовка к ядерному удару
Эксперты, исследующие вероятную доктрину применения нестратегического ядерного оружия российским командованием, считают, что потенциальной целью такого удара могут быть:
- безлюдная местность
- войска противника.
Восток Херсонской области — малонаселенная местность, которая сейчас заполнена десятками тысяч украинских военнослужащих. Теоретически именно такой район может быть выбран для демонстрационного ядерного удара, призванного либо повысить эскалацию до предела, который себе не может позволить противник (Украина и Запад), либо заставить этого противника пойти на деэскалацию конфликта на приемлемых для Кремля условиях. Подготовка к такому удару требует эвакуации населения для избежания «побочных жертв».
Но крайне маловероятно, что именно такое «трудное решение» имел в виду Суровикин. Удар не обещает никаких военных выгод и крайне опасен в политическом смысле: вместо деэскалации Запад может пойти на эскалацию — например, нанести мощные удары конвенциональным оружием по российской армии в Украине (такой вариант ответа на ядерную эскалацию чаще всего публично обсуждают западные эксперты). Так что, к счастью, использование ядерного оружия по-прежнему остается наименее вероятным вариантом развития конфликта.
Отдел «Разбор»