Российским призывникам обычно отказывают в альтернативной службе — но добиться ее все-таки вполне реально Мы поговорили с петербуржцем, который убедил комиссию в военкомате, что не хочет служить. Теперь он работает в больнице
С 1 апреля по 15 июля в России пройдет ежегодный весенний призыв, повестки начнут рассылать уже в марте. Будут ли массово отправлять новобранцев на войну с Украиной, неизвестно. В Кремле заявили, что любой срочник может «при желании подписать контракт», чтобы отправиться на фронт; Минобороны РФ тем временем продвигает законопроект об участии призывников в миротворческих миссиях. Срочного призыва можно избежать, если уклониться от него — или поступить на альтернативную гражданскую службу (АГС). Несмотря на то, что военкоматы часто отказывают в переводе на АГС, добиться этого все-таки можно. Петербуржец Егор Кравцов рассказал «Медузе», как ему удалось вместо армии устроиться на работу в больницу.
От редакции. Мы по-прежнему не знаем, насколько эффективна альтернативная гражданская служба как способ не идти служить в армию. Если вы точно хотите избежать призыва, обдумайте все варианты — и принимайте решение, которое подойдет именно вам.
Мне 20 лет, я студент-международник в СПбГУ. Осознанно и активно я стал проявлять свою гражданскую позицию, когда мне исполнилось 18 лет — это был 2020 год. Я тогда участвовал в акциях против поправок в Конституцию, развешивал [на мостах в Петербурге] баннеры, потом участвовал в акциях в поддержку белорусских протестующих и против закона «о наливайках», который мог уничтожить барную культуру Петербурга.
Меня задерживали только один раз — на митинге в поддержку Алексея Навального 23 января 2021 года. С Пушкинской площади [в Москве] меня отправили в ОВД «Ясенево», откуда выпустили самым последним — за то, что консультировал других задержанных. [Проявлял позицию и по-другому], иногда делал в «Фогеле» с коллегами и друзьями просветительские лекции преподавателей (например, из Европейского университета, — прим. «Медузы»), депутатов и активистов на гуманитарные темы (например, о том, «почему многие убеждены в наличии особого пути России?»).
Тогда же я решил вступить в [партию] «Яблоко» и начал участвовать в политике более системно: наблюдал за выборами и организовывал избирательные кампании для «яблочников» в Новгороде в 2021 году и в Пскове в 2022-м.
После начала военных действий моя деятельность не сильно изменилась, но я впервые столкнулся с прямым и существенным давлением: в марте 2022-го в Петербурге завели дело «о телефонном терроризме». По словам следователей, я был в статусе подозреваемого. Думаю, я стал фигурантом, потому что очень активно и публично высказывался за мир с Украиной. За это мне и прилетело.
Свой статус сейчас я не знаю, но, поскольку это дело фабриковалось в большей степени для запугивания активистов, оно никак не движется. Все следственные группы по нему распустили.
Говорят, что альтернативная служба во время войны невозможна. Так ли это?
Я подавался на АГС в апреле 2022 года — это был первый призыв после начала военных действий. Я проявлял инициативу и ни от кого не скрывался: придерживаюсь позиции, что не военкомат должен приходить за тобой, а ты — к ним, защищая свои права. В итоге меня без каких-либо повесток призвали на альтернативную службу 26 декабря 2022 года.
На альтернативную гражданскую службу имеет право любой гражданин России, который должен быть призван в армию, но при этом имеет убеждения, которые категорически противоречат военной службе. Лично я приводил [призывной комиссии] в первую очередь морально-юридические обоснования: объяснял, что не согласен с текущими военными действиями, считаю их абсолютно неприемлемыми и в связи с этим не считаю для себя возможным находиться в рядах Вооруженных сил России.
На государственном сайте «Объясняем.рф», запущенном вскоре после начала полномасштабной войны с Украиной, опубликован ответ на вопрос «Есть ли альтернативная гражданская служба (АГС) при призыве по мобилизации?». Вот он полностью:
«Нет. Альтернативная служба при мобилизации не предусмотрена».
«Медуза» подробно разбирала это утверждение, которое противоречит Конституции — там оговорок о мобилизации нет.
В законе об АГС есть отдельная глава «Организация и прохождение альтернативной гражданской службы в период мобилизации, в период военного положения и в военное время». А в федеральном законе «О мобилизационной подготовке и мобилизации в Российской Федерации» АГС до последнего времени не упоминалась: ее прописали там только в ноябре 2022 года. Вот что там указано:
1. Граждане, проходящие альтернативную гражданскую службу в организациях Вооруженных сил РФ, других войск, воинских формирований и органов в качестве гражданского персонала, при объявлении мобилизации продолжают проходить альтернативную гражданскую службу в указанных организациях.
2. Граждане, проходящие альтернативную гражданскую службу в организациях, подведомственных федеральным органам исполнительной власти, органам исполнительной власти субъектов РФ или органам местного самоуправления, могут направляться для прохождения альтернативной гражданской службы на должностях гражданского персонала Вооруженных сил РФ, других войск, воинских формирований, органов и специальных формирований в порядке, определяемом положением о порядке прохождения альтернативной гражданской службы.
К сожалению, неоднозначность формулировок оставляет пространство для интерпретации. Таким образом, может ли призывник добиться альтернативной службы во время мобилизации, до сих пор непонятно.
Хотя закон в первую очередь [говорит] об убеждениях, в нем есть дополнение: на АГС также могут направить представителей коренных народов. На Кавказе это довольно частая история, иногда [так происходит] в Сибири. Нужно принести документы, подтверждающие, что ты относишься к народу, который входит в реестр малочисленных народов России, [и ведешь традиционный образ жизни].
В России закон об АГС не самый плохой — по сравнению, например, с демократической Южной Кореей, где до 2020 года альтернативная служба не существовала в принципе, а сейчас проходить ее можно, работая только в тюрьме или другом исправительном учреждении. Российский закон [формально] дает выбор, а самое главное, призывника устраивают на работу исключительно по Трудовому кодексу: со всеми отпусками, с фактической свободой передвижения, зарплатой и даже с возможностью получения заочного образования. Другое дело, что правоприменительная практика не очень — военкоматы крайне не любят выписывать заключения о прохождении АГС.
Статья 59 Конституции подтверждает право на АГС для любой военной службы, не только срочной. Так что для защиты права на альтернативную службу — по сути, права на свободу совести — не нужны дополнительные механизмы. Подзаконных актов, которые регулируют альтернативную службу в период мобилизации, нет — как нет и достаточной заинтересованности власти создать механизмы в защиту этого права.
Дело в том, что сам закон о мобилизации в России писался в те времена, когда никто не думал о том, что он будет применяться (в 1997 году — прим. «Медузы»). Он довольно сырой, в нем нет очень многих уточнений.
Заявление на АГС во время мобилизации могут, конечно, не одобрять — так часто происходило вначале. Но подавать его все равно есть смысл, потому что это может и просто заморозить процесс призыва. Отстаивать свое право на АГС обязательно нужно.
Разве что в закон о мобилизации [в ноябре 2022 года] добавили статью о том, что в период мобилизации власть может отправить тех, кто проходит АГС на гражданских должностях обычных бюджетных организаций, на гражданские должности в ВС РФ. Но пока что это спящая норма, она была принята осенью и еще ни разу не использовалась.
Можно ли рассказывать об антивоенных взглядах призывной комиссии? И как это правильно сделать, учитывая законы о «фейках» и «дискредитации»?
Первый и главный этап — подача заявления, в котором ты письменно рассказываешь о своих ценностях. К заявлению нужно приложить характеристику от работодателя и автобиографию, расписав, как ты пришел к своим взглядам, в какой среде рос. Далее — выступление перед призывной комиссией, которая решает, имеешь ли ты право на АГС и действительно ли твои убеждения противоречат военной службе.
Выступление проходило довольно нервно, потому что сотрудники военкомата АГС не любят. Сужу, во-первых, по личному опыту — даже в моем относительно спокойном военкомате нашлось место непониманию и грубости на тему альтернативной службы [от сотрудников]. Кроме того, я видел заседания других призывников, и там бывает много откровенного безумия. Во-вторых, в России АГС — совсем не распространенная практика: ее проходят меньше половины процента призывников, решения военкоматов об отказе в альтернативной службе встречаются часто.
В качестве свидетелей я позвал на выступление друзей, коллег, в том числе муниципальных депутатов — и они подтвердили мои убеждения. Выступая, я еще раз пересказал заявление, расписал разные морально-этические тезисы про то, что я осуждаю военные действия, милитаризм и текущую государственную идеологию, которая основывается на жестокости и бесчеловечности. Здесь точно не нужно вдаваться в конкретные военные эпизоды и уж тем более в то, что Минобороны расценивает как фейк.
Выдержка из заявления Егора, мы приводим ее с незначительной редактурой
По моим убеждениям, сформировавшимся за время изучения мировой политики в рамках университета, использование силы для решения конфликтов и проведения интеграции в Европе для меня недопустимо.
В век информационных и биотехнологий, в эпоху глобализации, демократизации и регионализации, в эпоху повышения ценности человеческой жизни я оцениваю военные конфликты и милитаризм как аморальные.
В дополнение к предыдущему пункту я считаю несение военной службы в текущих условиях поддержкой специфического правительственного культа и общественных настроений. Я определяю их как возвышение образов милитаризма, вооруженных сил, неограниченной силы и жесткости.
Я считаю, что чрезмерное возвышение таких образов ведет к скрытому нигилизму, отчужденности людей друг от друга и даже ницшеанству, что противоречит моим идеалам, в частности гражданственности. В связи с этим считаю недопустимым для себя через несение военной службы поддерживать таковой правительственный культ и общественные настроения.
Был случай в Ставрополье, когда во время выступления призывника [в военкомате] полицейский составил на него протокол о дискредитации российской армии. Я заранее решил, что не буду этого бояться, потому что все-таки не только защищаю свои права, но и выражаю политическую позицию.
Даже несмотря на то, что выступление прошло спокойно, не обошлось без абсурдных вопросов. Я обычно ношу ремень с пряжкой в форме руки скелета, и по сути единственный вопрос, который мне задали на комиссии, звучал так: «Почему вы носите такой ремень? От него веет смертью. Как это соотносится с вашими взглядами?» Я сказал, что это не имеет отношения к делу — на том и закончилось. Свидетелей спросили, подтверждают ли они мои взгляды и как сами относятся к военной службе. Больше значимых вопросов не было.
Увидев высокий уровень подготовки [к выступлению], текста заявления и количество пришедших людей, комиссия решила не спорить. Они единогласно приняли решение заменить военную службу АГС, а вообще такие решения принимаются простым большинством.
Если комиссия откажет, ее решение можно обжаловать через суд. Если разрешит АГС, нужно будет пройти медицинское освидетельствование и отправиться на призывную комиссию, которая выдаст направление в организацию, куда ты пойдешь служить в альтернативном качестве.
Среди молодых людей редко встречаются великие ораторы — разумеется, военкоматы прекрасно осознают свою властную позицию и любят давить на призывников. Поэтому я считаю очень важным позвать свидетелей, желательно разного возраста, статуса — как молодых, так и нет, в том числе и прошедших военную службу, чтобы подтвердить свою позицию. В разговоре главное — не отступать от своих убеждений и продолжать их доносить даже сквозь недовольные взгляды и открытую злобу со стороны комиссии, если это происходит. Вообще, наверное, главный совет, который можно дать перед выступлением, — всегда сохранять решительность.
После того, как мне заменили военную службу на АГС, мне стало интересно познакомиться с правозащитниками и другими призывниками, поэтому я посетил несколько семинаров «Солдатских матерей» в Петербурге. После них я стал одним из участников «Движения сознательных отказчиков», где онлайн консультировал призывников из разных регионов России. Скольких проконсультировал, точно не знаю, но, думаю, пару десятков наберется.
Как-то я посещал комиссию одного призывника — то, что там устроили, было лютым цирком. К примеру, не пустили его друзей, заявив, что якобы никто не вправе там присутствовать. Вообще вопрос [необходимости доверенности] не регламентирован, это, скорее, самодеятельность конкретных военкоматов. К счастью, я попросил призывника оформить доверенность на девушку, и в итоге она вошла с ним. Всех остальных, в том числе меня, заставили ждать в коридоре военкомата. Члены комиссии впали в сильное бешенство, выражая претензии: мол, кто я такой, что здесь делаю и почему помогаю. Я ответил, что я один из свидетелей и что вправе консультировать, кого хочу.
Задача [призывной комиссии] — не субъективно оценить взгляды призывника, а понять, не противоречивы ли его доводы и соответствуют ли они тому, что написано в его документах. [Но в том случае] члены комиссии в открытую поносили молодого человека и оценивали его убеждения через оптику своих [взглядов], причем в достаточно токсичном ключе. Например, спрашивали у его девушки, почему она встречается с ним, если он якобы не может ее защитить. Потом, военный комиссар начал рассказывать истории о том, что в армию «нужно идти, чтобы научиться защищать девушек», а в конце комиссия констатировала, что в замене военной службы на альтернативную отказано.
Диалоги, которые я наблюдал [на комиссиях призывников], показали, что сотрудники военных комиссариатов обладают таким извращенным макиавеллизмом: они циничны в своих убеждениях, их волнует не оценка взглядов призывника, а выполнение плана [на призыв] любой ценой. Они (члены комиссии, — прим. «Медузы») прекрасно понимают свое положение и свою власть, активно этим пользуются и любят через это давить на призывников. И зачастую это доходит до агрессивного абсурда.
На фоне всего этого уклонение [от военной службы] выглядит [более] привлекательно, к тому же на АГС придется работать один год и девять месяцев. Но я решил, что уклонение мне не подходит. С моей точки зрения, это очень слабая позиция — при желании тебя могут найти и призвать насильно, вдобавок придется отбиваться от обвинений в уклонении от службы, что с репутационной точки зрения не особо приятно. В случае же с АГС ты сам приходишь в военкомат, где отстаиваешь свои права и выражаешь гражданскую позицию.
В чем заключается сама альтернативная служба?
Призывника трудоустраивают в одну из бюджетных организаций, подведомственных органам исполнительной власти. В некоторых случаях могут отправить на гражданские должности в вооруженные силы Российской Федерации. Но [такое происходит] редко — обычно призывник это оспаривает [в суде], потому что это противоречит пацифистским убеждениям.
Место трудоустройства зависит от региона. Есть Москва с Петербургом, где организаций невероятно много: там можно работать даже в каком-нибудь культурном центре. А есть регионы, где для прохождения АГС на всю область всего две-три организации, если не одна. У жителей больших городов преимуществ в этом смысле больше.
Перечень организаций и должностей, где можно пройти АГС, ежегодно составляет Министерство труда. И хотя это не предусмотрено напрямую, фактически призывник может влиять на место трудоустройства, если он заранее проявит инициативу, обратится в организацию, которая входит в список, и начнет договариваться с Минтруда. Чиновники, как я понимаю, очень не любят направлять на АГС — это для них большая бюрократическая проблема. Так что запросы призывников почти всегда одобряют, [чтобы не тратить время на поиск иного места работы].
Я инициативу, к сожалению, не проявил, потому что в тот период работал на избирательной кампании в Псковской области. Так что меня направили по стандартной процедуре, в реанимационное отделение городской больницы. [Попал] именно туда, поскольку, по моей информации, в Петербурге [возникла] нехватка кадров в медицинских учреждениях, и те оставили наибольшее количество заявок на альтернативно служащих рабочих.
Опыт работы у меня пока небольшой, поскольку к службе я приступил в конце декабря 2022 года. Зарплата — около 20 тысяч рублей, восьмичасовой рабочий день, стандартный график — пять через два со всеми отпусками и выходными. Закончить должен к осени 2024-го.
Работа довольно стрессовая. Поскольку я убираю палаты, мне приходится взаимодействовать с пациентами, которые, к сожалению, находятся в шаге от смерти. Но меня очень успокаивает и мотивирует мысль, что вместо того, чтобы убивать, я помогаю людям.
Я призываю всех, кому грозит военная служба, подаваться на АГС и не бояться отстаивать свои права. В конечном счете это больше, чем личное дело: борьба за АГС для себя — это в том числе борьба за лучшую Россию.
«Медуза»