Неудобный Литтелл. Рассказываем о творчестве Джонатана Литтелла от романа-сенсации «Благоволительницы» до книги «Неудобное место» (которая вышла в издательстве «Медузы»)

Когда в 2006 году роман Джонатана Литтелла «Благоволительницы» стал литературной сенсацией во Франции — и далее везде, — пишущие про литературу журналисты с удивлением обнаружили, что совсем ничего об авторе не знают. Еще до того, как в ноябре 2006 года роман получил Гонкуровскую премию, издательство Gallimard было вынуждено тормозить тиражи «Гарри Поттера», чтобы хватило бумаги на тысячестраничный роман о нацисте-гомосексуале, влюбленном в собственную сестру, рыдающем в Бабьем Яре и не перестающем рассуждать об ужасе нацистских преступлений в процессе совершения этих самых преступлений.

Осенью 2006 года на Франкфуртской ярмарке агент писателя Эндрю Нюрнберг лихо торговал правами на перевод за десятки и сотни тысяч долларов — а французов удивляло, что автор не принес роман редактору сам, как нормальный француз, а общается с миром через агента. Литтелл был темной лошадкой. Он нигде не публиковался, никак не участвовал в литературной жизни, почти не давал интервью. Он был американцем, но роман почему-то написал на французском. Он, может, и вырос в Каннах и провел детство во Франции, но учился в Йеле, а годы перед публикацией романа и вовсе жил в необычных местах: на Балканах, в Конго, в Ингушетии, где работал в благотворительных организациях. Дело даже не в том, что Литтелл был автором неизвестным — он был автором неудобного романа и никак не собирался облегчать журналистам взаимодействие ни с собой, ни со своим текстом.

Перевод «Благоволительниц» на русский язык оказался еще более показательным. Роман вышел в России в 2011 году, а в 2016-м во время работы над латышским переводом переводчик Денс Диминш, сравнивая версии, с удивлением обнаружил, что из русского перевода выпали целые куски — в целом 20 страниц текста, те самые сексуальные подвиги и фантазии главного героя, за которые Джонатан Литтелл получил премию Bad Sex Awards.

Первый российский издатель писателя Александр Иванов ответил в духе, что от переделок текст стал только лучше и «вызывает впечатление невероятно эпического русского романа», а разочарование писателя, по мнению Иванова, связано с причинами не столько литературными, сколько политическими: «Он относится к тому типу представителей западной культуры, которые считают своим моральным долгом учить местную публику азам демократии, свободы и либеральных ценностей». Когда с началом полномасштабной войны России и Украины Джонатан Литтелл обратился к своим «русским друзьям» с призывом к немедленным действиям, молчание ему в ответ яснее всего показало разрыв Литтелла с друзьями, которые еще десяток лет назад прославляли его как русского писателя.

Эта неспособность примкнуть к магистральной линии, найти себе какую-то понятную роль — пожалуй, главная черта литтелловской биографии. Он вырос во Франции, куда в 1970-е годы переехал его отец, писатель Роберт Литтелл, автор невероятно успешных романов о холодной войне.

Литтелл-старший родился в 1935 году в Бруклине, в семье еврейских эмигрантов из Российской империи, и провел детство у радиоточки, слушая сводки со Второй мировой войны. Его любопытство к истории Восточной Европы было столь велико, что в 1970-х, уволившись из Newsweek, где он работал корреспондентом, Роберт Литтелл непонятно каким чудом сумел проехать на машине по всей Восточной Европе до Москвы и Ленинграда — поездка почти невозможная для американца в те годы. В 1990-х, продолжая путешествие по горячим точкам, Литтелл-старший оказался на Балканах — и там окончательно разуверился в черно-белой картине мира. В книге «Неудобное место» Джонатан вспоминает слова отца: «Всю жизнь в меня вдалбливали, что хорваты — фашисты и ублюдки, а сербы — герои, сражавшиеся с фашистами. Теперь я ничего не понимаю. В самом деле ничего не понимаю». Слова эти, скорее всего, были сказаны в 1992 году, после массового убийства в Вуковаре. А в 1993-м на Балканах оказался уже и сам Литтелл-младший — отправился работать в благотворительную организацию «Действие против голода», с которой сотрудничал потом десять лет. 

За эти десять лет он побывал в Конго, Афганистане, Чечне, Боснии — а затем уволился, чтобы написать свой роман. Кстати, второй роман — первым был опубликованный в 1989-м «Плохое напряжение. Фантазия в четырех четвертях» о выживании героя-аутсайдера в постапокалиптическом Париже, который сам писатель называл «юношеской глупостью». Не случайно на обложке «Благоволительниц» написано, что это первая «литературная работа» Литтелла.

Десять лет благотворительного опыта, лежащие между двумя книгами, оказались очень важны для Литтелла по нескольким причинам. Во-первых, он явно разочаровался в благотворительной и волонтерской деятельности как явлении и теперь говорит о ней с осторожным скепсисом. Во-вторых, он заинтересовался насилием — не просто как актом (хотя в его немногих чисто литературных текстах «сорокинского», чрезмерного насилия тоже в избытке) — но массовыми, военными преступлениями и обстоятельствами, когда обычные законы и нормы заменяются невероятной жестокостью и садизмом. И наконец, путешествия по горячим точкам привели к удивительной увлеченности Литтелла пейзажем: все надо исходить пешком, ведь земля, овраги и осины гораздо лучше хранят историческую память, чем это делаем мы, люди.

Джонатан Литтелл всегда выбирает стороны, его книги продолжают быть прямым политическим призывом. Так, в дневниках из сирийского Хомса («Хомские тетради», 2012) он описывает справедливую борьбу сирийских повстанцев, напоминая, что большинства героев не стало еще до публикации книги. А в книге-репортаже «Чечня. Год третий» (2009) рассказывает о том, как Рамзан Кадыров перестраивал Грозный, пытаясь стереть следы разрушений, но чем прекраснее был новый город, тем яснее проступал сквозь него призрак старого, уничтоженного и опустошенного. В финале книги Литтелл пересказывает сон о Кадырове, в котором Рамзан скидывал людей вниз с гигантского подъемного крана и они шлепались вниз с «большим и глухим шумом». Новая книга Литтелла об Украине точно так же показывает, как через современные пейзажи проступает призрак старого. Мы смотрим на овраги Бабьего Яра — и они сообщают нам о массовых казнях, смотрим на улицы Бучи — и видим тела убитых мирных жителей, которые лежали тут буквально несколько недель назад. 

Кажется, что все книги Литтелла — это прямой призыв к подобному усилию взгляда. В книге «Неудобное место» это не метафора, ведь у книги есть соавтор — фотограф агентства Magnum Антуан дʼАгата. Литтелл задумывал «Неудобное место» как книгу о Бабьем Яре, и она уже была написана, но, когда началась полномасштабная война, он ее решил переписать. Изначально фотографу было снимать почти нечего — разве что колодцы и сосны на краю обрыва, куда в 1941 году скидывали трупы. А в разгар войны снимать пришлось слишком много, и наряду с соснами появились снимки погибших украинских мирных жителей и российских военнопленных. Важно усилие, чтобы заглянуть за суть пейзажа. А иначе обыденная реальность превращается в экран, «куда более надежно заслонявший от меня правду, чем все усилия других людей стереть с лица земли это неудобное место». 

Вы можете купить книгу «Неудобное место» в любом магазине из этого списка или заказать ее прямо у нас.

До выхода «Неудобного места» было много споров об уместности книги во время полномасштабной войны. Хотя разговор о Бабьем Яре как раз способен объяснить громадную разницу между сегодняшними украинцами и украинцами времен Второй мировой — и разоблачить фантазии российской пропаганды об «укронацистах». В первую очередь самим фактом существования этой книги: этот разговор возможен, работа над исторической памятью ведется. Один из героев книги — бывший украинский националист. Его история довольно показательная — о постепенном разочаровании в идее нации и о том, как, оказавшись на войне, он пересматривает свои убеждения: «Я думал о дочерях, которых снова хотел увидеть, а вовсе не о чистоте расы и нации, всей этой ерунде. Я всегда верил, что смерть — это величайший смысл жизни. А тут я подумал: умереть за идею — что за дурацкая идея». 

Война состоит из насилия и смерти, и Литтелл не отводит взгляд, даже когда смерти особенно чудовищны, а пытки особенно жестоки. Он сам говорит, что продолжать можно бесконечно, каждая новая история как будто расширяет фокус, позволяет увидеть больше. Один из самых страшных моментов книги — рассказ выжившего, который слышал, как группа вагнеровцев пытала старика, методично в течение полутора часов стреляя ему в руки и ноги, а потом, оставив его умирать, села за стол есть салат с майонезом. «Когда я пытаюсь представить себе человека, который замучил другого человека почти до смерти, а потом бросил его, даже не добив, чтобы полакомиться майонезным салатом, перебрасываясь пошлыми шутками с товарищами, у меня кружится голова, а в сознании образуется черная дыра, очерченная непроницаемым горизонтом событий», — пишет Литтелл. 

Книги Джонатана Литтелла — от романов и эссе до журналистских текстов с фотографиями — это сами по себе важные свидетельства мира, помешавшегося на насилии, и потока преступлений, который никак не может остановиться. Для его книг принципиальна невозможность найти конечную точку. Но есть в них и что-то вроде нравственного императива: «Мерить землю шагами, инвентаризировать, фотографировать, описывать. День за днем, сезон за сезоном. Иногда в одиночку, иногда в чьей-нибудь компании». У наблюдающего тут остается только одна функция: наблюдать, пока память не окажется заполнена.

Закажите наши книги — если вы не в России и не в Беларуси. Мы расширили список стран доставки: теперь книги можно доставить в Сербию, Грузию и Израиль. В нашем «Магазе», кстати, можно купить не только бумажные, но и электронные версии книг. Это один из самых простых способов поддержать редакцию и издательский проект «Медузы». Все вопросы о наших книгах пишите сюда — books@meduza.io.