Домашний кинотеатр: пять фильмов Ингмара Бергмана для тех, кто хочет начать разбираться в кино О Средневековье, изоляции и любви. Выбор Антона Долина

«Медуза» представляет новую еженедельную рубрику «Домашний кинотеатр» — это список рекомендаций для всех, кто хочет погрузиться в историю кинематографа во время самоизоляции. В продолжение подкаста «История кино», первый сезон которого подходит к концу, его автор и ведущий, кинокритик «Медузы» Антон Долин каждую неделю будет рассказывать о режиссерах, сформировавших кинематограф, — и выбирать их самые знаковые работы. Первый выпуск «Домашнего кинотеатра» посвящен Ингмару Бергману и его картинам, которые сегодня выглядят удивительно актуальными.

Седьмая печать

1957

Первый по-настоящему зрелый фильм 39-летнего к тому моменту режиссера (у него на счету было уже 16 картин!) и на тот момент, очевидно, самый прославленный. Мрачнейшая, хоть и не лишенная юмора, фреска о Средневековье. В центре сюжета — рыцарь Антониус Блок (первая великая роль Макса фон Сюдова), вернувшийся со Святой земли на родину в компании оруженосца Йонса, шутника и скептика (в этой роли другой постоянный бергмановский артист Гуннар Бьернстранд). Они едут в замок рыцаря, постепенно к ним присоединяются попутчики — компания бродячих комедиантов. Повсюду рыцаря преследует Смерть, невидимо для остальных играющая с ним партию в шахматы; так Антониус пытается отсрочить неизбежное. На этот сюжет Бергмана вдохновила фреска XV века, исполненная Альбертусом Пиктором в церкви Тэбю.

Чрезвычайно актуальной эту картину делает фон, на котором разворачивается действие: это знаменитая чумная эпидемия Черной Смерти, охватившая всю Европу. Какой может быть стратегия выживания в пору глобальной катастрофы: каяться, злиться, смеяться, продолжать идти своей дорогой? Своеобразный ответ — легендарный финальный образ Пляски Смерти.   

Персона

1966

Культовая драма, снятая Бергманом в разгар самого продуктивного его периода — 1960-х (он сделал за это десятилетие 11 полнометражных картин, как минимум половина из них признается шедеврами). Режиссер, весьма самокритично оценивавший собственные фильмы, считал «Персону» близкой к безупречности. По его словам, здесь ему удалось перешагнуть границу между реальностью и сновидением, обычно слишком заметную и непреодолимую. 

Тема фильма — изоляция. Главная героиня — знаменитая актриса Элизабет Фоглер, однажды посреди собственного спектакля замолчавшая и с тех пор не проронившая ни слова. В качестве терапии ее отправляют на отдаленный остров, где она проводит время в обществе сиделки Альмы. Две женщины на фоне пейзажа — вот и все содержание этой буквально бездонной минималистской картины. В роли Элизабет — норвежка Лив Ульман, с этого момента — важнейшая из многочисленных муз и актрис Бергмана, будущая мать его дочери. В роли Альмы — Биби Андерссон, снимавшаяся у него с 1955 года (в том числе в «Седьмой печати»). А остров — окраинный пустынный Форе, куда Бергман позже переедет и где найдет последний приют.    

Стыд

1968

Еще один из фильмов, снятых на острове Форе. Для Бергмана эта каменистая земля в холодном море — модель вселенной; недаром задумывая свой так и не осуществленный фильм об Иисусе Христе, он и его хотел снимать среди скал Форе. 

«Стыд» — еще одна картина, звучащая сегодня осмысленно и громко: это своеобразная камерная антиутопия, испытание для двух героев-интеллигентов, оказавшихся в экстремальных обстоятельствах войны. Макс фон Сюдов играет здесь дирижера симфонического оркестра, Лив Ульман — его жену-скрипачку. Этические вопросы заставляют их отказаться от комфортного автоматизма довоенной жизни, ставят перед безжалостным зеркалом. Бергман вдохновлялся событиями войны во Вьетнаме, продолжавшейся в те годы, но его больше интересовал моральный долг интеллигента, чем обличение американской военщины. Также «Стыд» любопытен как редкий пример бергмановского фильма, в котором используются (несколько кустарные) спецэффекты. 

Сцены из супружеской жизни

1973

Шедевр позднего Бергмана, наглядно доказывающий, что для настоящего кино может быть достаточно блестящего сценария и выдающихся актеров — а дальше можно усадить их в четырех стенах и снять прекрасный фильм, от которого не оторваться (хотя длится он без малого три часа). Здесь еще и великий оператор Свен Нюквист, постоянный соратник Бергмана, начиная с 1960-х, но он предельно, будто демонстративно скуп и скромен. Этот фильм — прежде всего тела, лица и голоса Марианны (Лив Ульман) и Юхана (Эрланд Юзефсон, друг Бергмана с юности и еще один важнейший его актер): влюбленных, супругов, разведенных, но никак не способных расстаться друг с другом окончательно. Этот фильм — настоящая азбука и вместе с тем энциклопедия любви и нелюбви, сожительства и развода, расставания и возвращения друг к другу. Бергман знал, о чем писал, его бурная личная жизнь стала материалом для множества статей и даже книг. 

Тридцать лет спустя 85-летний Бергман снял о Юхане и Марианне еще один фильм, свой последний — «Сарабанду». 

Фанни и Александр

1982

Монументальный фильм, существующий в двух версиях: для большого экрана (она длится больше трех часов) и телевидения (уже целых шесть, и ее сейчас самое время смотреть на карантине). Бергман считал его своим завещанием, с ним он ушел из кинематографа, впоследствии возвращаясь только для съемок телефильмов.

Эта картина отчасти основана на детстве самого режиссера, проведенном в Уппсале, а упомянутый в названии подросток Александр (Фанни — его младшая сестра) — образ в большой степени автобиографический. Бергман начинает свой фильм со сцены празднования Рождества в большой семье Экдалей, где-то в начале ХХ века. Идиллические эпизоды навеяны прозой Гофмана и Диккенса: Фанни и Александр — дети директора театра, они привыкли к сцене и кулисам, весь мир для них — огромное представление, одновременно волшебное и пугающее. Но после внезапной смерти отца мать вторично выходит замуж за строгого епископа, дети переезжают в новый дом, и их жизнь драматично меняется. 

Здесь Бергман бесстрашно и бескомпромиссно, хоть и в форме грандиозного святочного рассказа, выясняет отношения со своим отцом (тоже священником) — и с Отцом, то есть Богом, в которого он то верил, то не верил. И заодно объясняет, какую роль в его личной судьбе сыграли театр и кинематограф — тот самый волшебный фонарь из детства, который дал название его знаменитой автобиографической книге «Латерна магика».