Домашний кинотеатр: Стэнли Кубрик «Сияние», «Заводной апельсин», «Барри Линдон» — и другие знаковые фильмы режиссера. Выбор Антона Долина

Каждые выходные в рубрике «Домашний кинотеатр» на «Медузе» выходят рекомендации для всех, кто хочет изучить историю кино во время самоизоляции. Эта часть посвящена фильмам Стэнли Кубрика, как самым известным — «Заводному апельсину» или «Сиянию», так и недооцененным широкой публикой. Кинокритик Антон Долин рассказывает историю одного из самых смелых режиссеров в истории.

Тропы славы

1957 год

Стэнли Кубрик, имеющий репутацию величайшего американского режиссера всех времен (разумеется, многие яростно с этим спорят), считался вундеркиндом. Выходец из нью-йоркской еврейской семьи — сын хирурга из Бронкса, — Кубрик с детства увлекался шахматами, фотографией и музыкой. Кино начал снимать как любитель: сначала поденные документальные короткометражки, потом среднеметражные самодеятельные фильмы. Его карьера стартовала в самом начале 1950-х. Нуар «Убийство» (1956) заставил критиков говорить о ярком дебюте, а первые серьезные и даже восторженные рецензии настигли Кубрика после премьеры «Троп славы» — картины, в которой уже заметен и отстраненный взгляд, и сухой юмор, и визуальный перфекционизм 28-летнего постановщика. Тогда же случился первый из многочисленных скандалов, связанных с именем Кубрика. Трагический финал фильма контрастировал с ожиданиями продюсеров (сначала режиссер убедил их в своем намерении закончить картину хеппи-эндом), а в нескольких европейских странах сочли неприемлемой критику милитаристского лицемерия автором, и «Тропы славы» в прокате были встречены дружным бойкотом. 

В отличие от монументальных поздних полотен Кубрика, «Тропы славы» — энергичный и сжатый фильм, его хронометраж меньше полутора часов. Экранизируя роман Хамфри Кобба, режиссер несколько раз за время действия менял жанр и переключал зрительское внимание. В первой трети это фильм о Первой мировой. Потом — судебная драма. Наконец, в финале — горькая антивоенная притча (пацифистский пафос был важнейшей составляющей творчества Кубрика на протяжении всей его жизни). 

Стивен Спилберг не случайно называл «Тропы славы» своим любимым фильмом. В тщательно выстроенных декорациях и гипнотических путешествиях камеры по ним узнается будущий Кубрик — маньяк-формалист. В истории трех солдат, которые должны быть казнены без вины, расплачиваясь за просчет командования, главным героем предстает прекраснодушный полковник, выступающий в их защиту, — однако в конечном счете его усилия оказываются тщетными, а правозащитный ореол ставится под сомнение. В этой роли занят Кирк Дуглас, долгое время считавший ее лучшей за всю свою впечатляющую карьеру. Его продюсерское вмешательство помогло осуществить «Тропы славы», и так началось партнерство, из которого родился еще один выдающийся фильм Кубрика — «Спартак». 

Единственную небольшую женскую роль в «Тропах славы» сыграла немка Кристиан Харлан, на которой Кубрик вскоре женился.   

2001 год: Космическая одиссея

1968 год

Из фильмов Кубрика этот — самый амбициозный, сложный, недопонятый, разруганный в момент рождения и превознесенный до небес будущими поколениями. 

Начиная с «Троп славы», режиссер заботился о том, чтобы каждый его следующий фильм принадлежал другой эпохе и жанру. За образцовым пеплумом «Спартак» (1960) последовала саркастически-лирическая версия набоковской «Лолиты» (1962), за ней — эксцентричная политическая черная комедия «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил атомную бомбу» (1964). Если атомная бомба, вопреки заголовку, не вызывала симпатии Кубрика, то завоевание космоса его неизменно завораживало. Его «Космическая одиссея 2001 года» — образец научной фантастики, из которого (или спора с которым) в конечном счете родились такие мало друг на друга похожие явления, как «Звездные войны», «Солярис» или «Чужой». 

Фильм Кубрика, созданный в соавторстве с фантастом Артуром Кларком, — нечто много большее, чем история одной космической экспедиции (хоть ядро сюжета связано с ней). Он начинается с рождением человеческой цивилизации, на развитие которой повлиял таинственный инопланетный разум и внедренные им «черные монолиты», а завершается в неопознаваемо-далеком будущем. Пренебрежение психологией характеров, фантастически эффектный дизайн изображения и звука, впечатляющие до сих пор декорации, концептуальное использование музыки («Так говорит Заратустра» Штрауса вошел в поп-культуру с подачи Кубрика, он же познакомил широкую публику с творчеством Дьёрдя Лигети), претенциозная невнятность кульминации и финала — все это одновременно раздражало и восхищало. 

Бортовой компьютер HAL9000 неизменно (упс, спойлер!) входит в число величайших злодеев мирового кинематографа.     

Заводной апельсин

1971 год

Пожалуй, один из самых радикальных фильмов в истории, до сих пор вызывающий неуютные чувства. Причем его подрывная сила не только в демонстрации сцен садистского насилия, в том числе сексуального, но прежде всего в самой идее лицемерного преодоления насилия современной цивилизацией. Главный герой, циничный молодой насильник и хулиган Алекс, после очередного налета попадает в тюрьму, откуда досрочно выходит на волю как жертва экспериментальной терапии. Отныне он даже не может подумать о причинении зла ближнему — а значит, моментально превращается из глумливого палача в жертву. Разумеется, «Заводной апельсин» стал причиной для нескольких скандалов и даже был снят с проката в Великобритании, куда к тому моменту переехал Кубрик. 

Перенеся на экран новаторский антиутопический роман Энтони Берджесса, Кубрик добился невозможного: совместил узнаваемую Англию начала 1970-х, поглощенную неформальными молодежными движениями, со своим фантасмагорическим видением будущего. Будничный ретрофутуризм «Заводного апельсина» тут же вошел в моду, различные элементы дизайна — костюмы и макияж главных героев, интерьеры баров, магазинов, квартир и тюрем — оказали огромное влияние на культуру будущего. Именно здесь окончательно сложилась узнаваемая интонация Кубрика, совмещающая жестокость, трагедию, рефлексию и черный юмор, причем непременно под классическую музыку (особенно изощренно использованную в «Заводном апельсине», герой которого влюблен в Бетховена) — из тех же составляющих складываются «Барри Линдон», «Сияние» и «Цельнометаллическая оболочка».

Фантастически изобретательна камера: оператор то показывает сцены насилия с дистанции, то переключается на оптику насильников, показывая происходящее их глазами. Тем не менее главной мишенью Кубрика становится не сам антигерой, а система, фальшивый гуманизм которой строится на насильственном перевоспитании преступников. Как инструмент принуждения показан и кинематограф: чуть ли не самыми знаменитыми стали те сцены, в которых Алекса принуждают смотреть на нацистскую хронику и сцены изнасилований, не давая ему отвернуться от экрана или закрыть глаза. 

«Заводной апельсин» не стал, а сразу родился культовым фильмом, а Алекс так и остался самой известной ролью на тот момент 27-летнего Малькольма Макдауэлла. 

Барри Линдон

1975

После эклектичного взрыва «Заводного апельсина» спокойное совершенство и цельность «Барри Линдона» поражают. Это тоже экранизация, но неожиданная для Кубрика, после «Спартака» не обращавшегося к историческому костюмному кино. Первоисточник фильма — написанный в середине XIX века дебютный роман Уильяма Теккерея, действие же разворачивается в XVIII столетии. Погружаясь в прошлое, Кубрик настаивал на максимальной аутентичности изображения — например, отказался от искусственного освещения. Для натурных сцен иногда по несколько дней съемочная группа ждала нужного света, а интерьерные эпизоды снимались при свечах. Также были использованы исторические костюмы и реквизит.

Эта картина не вызвала скандала, но долгое время оставалась непонятой. В ней нет внешних эффектов предыдущих кубриковских картин, действие на протяжении всех трех часов разворачивается поступательно и неторопливо. Ироничный комментарий закадрового рассказчика насыщает действие спойлерами, иногда противореча интонации показанного на экране (этот же прием использовал в «Догвилле» Ларс фон Триер, преклоняющийся перед «Барри Линдоном»). При этом Кубрик, как обычно, переделывает оригинальный текст, выбрасывая одни сцены и дописывая другие, обеспечивая невозмутимую симметрию повествования, ведущего героя сначала к успеху, а потом — к упадку и смерти. Барри у Кубрика не циничный авантюрист, а скорее everyman, средний человек своей эпохи, плывущий по течению и принимающий как все дары, так и удары судьбы как должное: он не страшный грешник, но и не праведник, способен на поступки подлые и благородные.

Как и в «Космической одиссее 2001 года» Кубрик намеренно отказался от идеи приглашения виртуозных артистов на главные роли, взяв в профессиональном отношении невыразительных (как считалось) обожаемого тинейджерами героя «Истории любви» Райана ОʼНила и фотомодель Марису Беренсон. Музыкальным лейтмотивом Барри становится «Сарабанда» Генделя, получившая после фильма вторую жизнь и ставшая одной из самых популярных мелодий эпохи барокко. 

«Барри Линдона» по праву называют как самым пессимистичным, так и самым красивым из фильмов Кубрика. 

Сияние

1980

Самый «вирусный» и неустаревающий из фильмов Кубрика неизменно включается в верхние строчки любых списков самых страшных хорроров всех времен и народов. В числе последних произведений, вдохновленных «Сиянием», «Первому игроку приготовиться!» Стивена Спилберга и «Доктор Сон» Майка Флэнегана. 

В момент выхода «Сияние» критиковали с самых разных сторон. Очень недоволен был автор романа-первоисточника Стивен Кинг, ведь Кубрик изменил не только сюжет, но и саму концепцию его книги, превратив Джека Торренса из слабовольного алкоголика в графомана-убийцу, некоторые линии полностью выбросив, а финал решительно переписав. Не рады были и критики, на тот момент обожествлявшие Кинга — молодого и крайне успешного автора, чей замысел режиссер, по общему мнению, исказил. С другой стороны, многим не нравился контраст между мастерской игрой Джека Николсона, занятого в главной роли, и других исполнителей: Шелли Дюваль, Скэтмена Крозерса, малолетнего Дэнни Ллойда. 

Несмотря на это вскоре после выхода «Сияние» обрело культовую славу. Роль Николсона стала считаться одной из лучших в его богатой карьере, ее цитировали, копировали и повторяли тысячи раз. Количество связанных с фильмом мемов не подлежит перечислению: это и заколдованная комната № 237, и написанное задом наперед слово «убийство» — REDRUM, и лицо в щели разрубленной топором двери, и бесконечно повторенная фраза «Сплошная работа и отсутствие развлечений превращают Джека в зануду», и, конечно, заснеженный лабиринт из финала. 

Вообще же страшная сказка о мальчике с паранормальными способностями, который вместе с родителями застрял в пустынном заколдованном отеле среди снегов и гор, лучший и самый точный фильм о (само)изоляции, который стоит пересмотреть или хотя бы вспомнить в эти дни. Если, конечно, не испугаетесь.