Не знаешь меры — пойдешь на нары Как прошло заседание суда, где Михаил Ефремов все-таки признал вину — а прокуратура попросила посадить его на 11 лет. Репортаж Кристины Сафоновой

3 сентября в Пресненском суде состоялись прения по делу Михаила Ефремова — а сам он выступил с последним словом. Сторона обвинения посчитала полностью доказанной вину актера в ДТП на Садовом кольце, в котором погиб 57-летний курьер Сергей Захаров. И запросила для него практически максимальный срок — 11 лет колонии общего режима. Адвокат Ефремова Эльман Пашаев заявил, что такой срок может объясняться политическими мотивами. О предвзятости высказался и Ефремов. Но все же признал свою вину — впервые за весь судебный процесс. О ходе заседания рассказывает спецкор «Медузы» Кристина Сафонова.

«Большой актер оказался таким маленьким человеком»

Перед началом прений адвокат Эльман Пашаев говорит журналистам, что его подзащитный сегодня признает вину. На предыдущих заседаниях актер всех уверял, что ничего не помнит.

«Мы два дня с Ефремовым общались, — рассказывает адвокат. — И Ефремов хорошую фразу сказал. Говорит: „В момент совершения преступления народ вынес мне приговор. Я — заслуженный артист народа. И я был готов понести наказание по приговору народа, уже когда было совершено преступление“». 

Заседание действительно начинается с признания Михаила Ефремова. Когда судья Елена Абрамова спрашивает, готов ли он продолжить процесс без участия второго защитника Елизаветы Шаргородской (она сегодня в суд не пришла), актер соглашается и пытается сделать заявление. «Я признаю свою вину», — говорит Ефремов. Но судья прерывает — сейчас время выступления в прениях стороны обвинения.

Гособвинитель Диана Галиуллина, девушка с длинными темно-русыми волосами, первым делом напоминает, что наказание по части 4 статьи 264 УК, вменяемой Ефремову, ужесточено: раньше максимальный срок по ней был семь лет, но теперь — 12.

Обвинение считает вину актера в аварии полностью доказанной. Гособвинитель отмечает, что практически все свидетели рассказали: за рулем джипа был именно Ефремов. Их слова подтверждают видеозаписи. При этом во время экспертизы в машине не нашли неисправностей, а в крови актера обнаружили алкоголь и наркотики.

Показания свидетелей защиты гособвинитель считает сомнительными. И поясняет, что свидетель Теван Бадасян, который якобы видел еще кого-то в джипе, не был в Плотниковом переулке, где Ефремов сел за руль. Его слова опровергла видеозапись с камер наблюдения, установленных в переулке.

У другого свидетеля — Александра Кобца, рассказавшего, что за рулем джипа сидел не Ефремов, а известный человек, чье имя он вспомнить не может, — плохое зрение, отмечает Галиуллина. И его показания тоже не соответствуют видеозаписям с камер наблюдения. Аналогичная ситуация с показаниями его друга Андрея Гаева.

«Мы достоверно не знаем мотивов, по которым данные свидетели пытались спасти Михаила Ефремова. Но установлено, что их показания не соответствуют действительности», — резюмирует гособвинитель. 

Михаил Ефремов что-то пишет в блокноте и не смотрит на гособвинителя. С блокнотом в зале сидит и его друг — художник Евгений Митта. Кроме него в зале заседаний только журналисты.

Вздыхая, Митта рисует одного за другим участников процесса. На каждый портрет у него уходит всего несколько секунд: сосредоточенный Эльман Пашаев; бдительный судебный пристав, выражение лица которого невозможно рассмотреть из-за маски; гособвинитель с длинными распущенными волосами; адвокат Александр Добровинский с тенью под носом; как будто грустная судья Елена Абрамова и еще более печальный Михаил Ефремов. 

«Ефремов виновным себя не признал, ссылаясь на отсутствие памяти, — продолжает выступление Галиуллина. — Хотя во время следствия давал признательные показания и раскаялся в содеянном. Как мы видим, поразительная забывчивость и избирательность памяти Ефремова возникли не сразу».

Несмотря на это, прокуратура просит суд учесть смягчающие обстоятельства: у Ефремова трое несовершеннолетних детей, а у него самого есть проблемы со здоровьем. Кроме того, он занимается благотворительностью, имеет государственные награды, а также перечислил по 200 тысяч рублей каждому потерпевшему по делу. При этом все потерпевшие, кроме старшего сына Сергея Захарова Виталия, отказались от этих денег.

«Жизнь человека представляет высшую ценность. Полностью возместить моральный вред, нанесенный в результате потери близкого человека, невозможно, — продолжает гособвинитель. — По глубокому убеждению стороны обвинения, первыми шагами к исправлению являются осознание своей вины и искреннее раскаяние, чего мы, к сожалению, в судебном заседании не услышали».

Исправление Ефремова, считает прокуратура, невозможно без реального наказания. «Звание заслуженного артиста не дает права ездить за рулем пьяным», — говорит Галиуллина. И просит приговорить актера к 11 годам колонии общего режима. А также взыскать с него в пользу сына Сергея Захарова Виталия 500 тысяч рублей, в пользу остальных потерпевших — по одному рублю (они сами настояли на этой сумме, подчеркнув, что им не нужны деньги от Ефремова). 

Услышав запрошенный срок, художник Евгений Митта тяжело вздыхает. И вскоре покидает зал.

Следующими в прениях выступают представители потерпевших. Первой слово берет адвокат Ирина Хайруллина — вместе с Александром Добровинским и Анной Бутыриной она представляет интересы вдовы, младшего сына и брата Сергея Захарова.

Хайруллина отмечает, что до аварии все знали Михаила Ефремова «как большого актера», а его гражданская позиция «была кому-то близка, а кому-то нет, но тем не менее впечатляла»: среди прочего Ефремов занимался политической сатирой в проекте «Гражданин поэт».

«Но сегодня мы не можем говорить об этих обстоятельствах: ни о его известном родстве, ни о былых заслугах, — продолжает адвокат. — Закон един для всех: и для простого курьера службы доставки, и для народного артиста России». 

Хайруллина вслед за стороной обвинения повторяет, что вина Ефремова доказана. А заявления его защитников, что в смерти Сергея Захарова виноват кто-то другой — медики, прохожие и даже сам Захаров, — говорят, что «Ефремов готов воспользоваться любой лазейкой, чтобы уйти от наказания». По словам адвоката, семья Захарова могла бы смягчиться, если бы подсудимый раскаялся и принес извинения, но этого не случилось. 

«Показания [друга Михаила Ефремова и поэта Андрея] Орлова показались нам искренними. Мы взяли на себя смелость и попросили у него его стихи [написанные в день похорон Сергея Захарова], передали их потерпевшим. Вы даже не представляете, сколько у них благодарности за простое человеческое участие», — рассказывает адвокат. 

— Поплачьте еще! — обращается к ней Эльман Пашаев. Но она не реагирует и подчеркивает, что потерпевших смутило поведение Ефремова в суде.

«Мы здесь не увидели Михаила Ефремова таким, каким его характеризовали свидетели: [его друзья] Никита Высоцкий, Татьяна Беркович и [жена] Софья Кругликова. Доброго, щедрого, готового помогать незнакомым людям. Возможно, он таким и является, но не по отношению к потерпевшим», — говорит адвокат и просит суд вынести справедливый приговор, который приведет «к неотвратимости наказания даже для такого известного человека».

Коллега Хайруллиной Анна Бутырина решает не останавливаться на уже прозвучавших доказательствах вины и обращает внимание суда на свидетелей защиты: Александра Кобца, Андрея Гаева и Тевана Бадасяна. Она говорит, что каждый из них «впечатлил несоответствием показаний». И просит не только не учитывать сказанное ими в суде, но и проверить их по статье о заведомо ложных показаниях.

Также Бутырина напоминает о том, что представители потерпевших каждое заседание слышали оскорбления от Эльмана Пашаева. А ей самой адвокат Ефремова якобы угрожал тем, что рано или поздно с ней «разберется». В связи с этим Бутырина уже обратилась в Следственный комитет. 

«В данном процессе меня поразило поведение Пашаева и Ефремова, — продолжает адвокат. — На мой взгляд, такое поведение кощунственное и омерзительное, и такому поведению нет прощения».

Она, как и сторона обвинения, просит назначить подсудимому 11 лет колонии общего режима. Под конец речи Ефремов сидит, сильно согнувшись, его лицо почти касается стола.

«Михаил Олегович сам поставил себя в такую ситуацию. Кто не пьет из актеров? Кто не пьет из российских граждан? Есть такая у нас беда — мы выпиваем. Но выпил — не садись за руль. И если ты выпил, нужно ответить за свои действия», — добавляет адвокат старшего сына Сергея Захарова Татьяна Головкина. И подчеркивает, что заявление Ефремова о признании вины «запоздалое». 

С ней согласен Сергей Аверцев, также представляющий в суде Виталия Захарова. Он указывает, что предложенная прокуратурой компенсация в 500 тысяч рублей (сам Захаров подал иск на 7,5 миллиона рублей) неприемлема. И призывает суд не считать дело Ефремова рядовым: «Сила Михаила Ефремова заключается в его популярности, его известности. В том, что его поступок, любое его слово находит отражение в сердцах и душах. Высказывания Ефремова заставили моего подзащитного чувствовать себя букашкой».

Последним из адвокатов потерпевших выступает Александр Добровинский. Он убежден, что в суде рассматривается не дело «заслуженного артиста, сына известных родителей», а дело «гражданина России Михаила Ефремова, совершившего преступление, повлекшее смерть уроженца Рязанской области Сергея Захарова». 

«Из любимого нашей культурой кающегося грешника он решил превратиться в обычного преступника, желающего избежать наказания, — заключает адвокат. — Мне очень жаль, что большой актер оказался таким маленьким человеком».

«Зачем вам 11 лет? Что вы творите?»

Речь адвоката Эльмана Пашаева оказывается самой длиной — и занимает около трех часов. Большую часть времени Пашаев говорит о деньгах. Он раз за разом повторяет, что именно сторона потерпевших устроила из процесса «шоу», «праздничное мероприятие» и «грязный театр». И именно оппоненты виноваты в том, что Ефремов не смог возместить потерпевшим моральный ущерб: адвокат Александр Добровинский запрещал своим доверителям общаться с Пашаевым и публично заявлял, что деньги актера они не примут. «Неоднократно мы пытались ездить, договариваться. Михаил каждый день спрашивал, что с потерпевшими. Я говорю: „Михаил, у нас не те потерпевшие, с которыми можно договориться“», — эмоционально рассказывает Пашаев. 

И добавляет, что никто из родственников не приехал в больницу и морг к Сергею Захарову. «Человек в морозильной камере лежал, а они по телеканалам бегали, рассказывали на всю страну!» — возмущается Пашаев. При этом Пашаев искажает факты: в больнице был старший сын погибшего Виталий Захаров. Приезжала туда и москвичка Ирина Стерхова, с которой Сергей Захаров жил последние 20 лет. Законная жена Захарова Маргарита и младший сын Валерий не смогли приехать из Рязани в Москву, так как готовились к похоронам бабушки.

«Мы только искали правду, мы никогда истерику не устраивали», — наконец переходит к сути обвинений Эльман Пашаев. Он жалуется, что сторона защиты испытывала сложности при обращении к независимым экспертам — все они отказывались как-либо участвовать в процессе, объясняя, что «им запретили». 

«Я не могу понять, что вы хотите. Зачем вам 11 лет? Ефремов неоднократно говорил: „Казните меня“. Что вы творите? Ефремов — известная личность, — Эльман Пашаев обращается к представительницам обвинения. — Сейчас везде будут писать: „Навальный в больнице лежит, теперь Ефремова посадят за позицию“. Вы понимаете, что будет? Зачем вы внутри нашей родины создаете дестабилизацию? Мы пришли в суд за справедливым приговором. Вы чем занимаетесь?» Гособвинитель Диана Галиуллина все это время смотрит адвокату Пашаеву прямо в глаза. 

Недоволен адвокат и тем, что было сказано про найденных им свидетелей: «Я не понимаю, где в законе написано, что свидетели потерпевших говорят правду, а свидетели защиты врут?»

Пашаев уверен, что вина его подзащитного так и не была доказана: никто не видел, что Ефремов ехал за рулем пьяный. «Запоздалое признание вины — нет такой формулировки в Уголовно-процессуальном кодексе. Признает вину — плохо. Не признает вину — плохо», — говорит он.

У судьи Елены Абрамовой адвокат просит вынести справедливый приговор. «Ефремов столько для народа делал, откуда такая злость? — недоумевает Пашаев. — Когда Ефремов с утра до ночи пахал, он народ веселил. А как несчастный случай, он стал злодеем».

Защитник актера просит назначить наказание, не связанное с лишением свободы. А если это невозможно, то «хотя бы колония-поселение». 

«Он с первого дня сам себя карает. Посмотрите во что человек превратился», — говорит напоследок Эльман Пашаев.

«Я сразу сказал, что не буду отмазываться»

Михаил Ефремов от участия в прениях отказывается. Но решает выступить с последним словом. 

Актер сразу отмечает, что из-за популярности его судят не как «простого человека», а «по полной». И, как его защитник Эльман Пашаев, во многом винит адвоката семьи Захарова Александра Добровинского — например, в том, что процесс превратился в шоу, а с потерпевшими не удалось «помириться». При этом к самим потерпевшим, утверждает Ефремов, он негатива не испытывает. Даже наоборот — сочувствует и переживает за них. 

«Я действительно сразу сказал, что я не буду отмазываться. И я поэтому здесь», — говорит актер. Он поясняет, что мог воспользоваться «телефонным правом» и тогда суд по его делу вообще бы не состоялся.

«Значит, я пошел в суд и не стал отмазываться, но и в этом я неправ. Я не признал вину — и в этом я неправ. Я хотел просто услышать, доказательства увидеть — неправ тоже, надо было признавать без доказательств, — немного раздраженно продолжает Ефремов. — Ну 11 лет, что, вам мало? В общем, я понимаю, что я неправ во всем». 

Как и в начале заседания, он говорит, что признает вину и искренне раскаивается. Но при этом до сих пор сомневается, что действительно управлял машиной в момент аварии, так как не помнит этого. «Тут такие шикарные доказательства. Это, наверное, я сделал. Если это сделал я, я тем более не знаю, что делать мне дальше, — говорит Ефремов. — Я хочу сказать, что алкоголь — это, конечно, дикое зло. Надо знать меру всегда. Потому что если не знаешь меры, пойдешь на 11 лет на нары». 

Актер просит прощения у семьи Захарова и читает стихотворение, которое написал на девятый день после смерти Сергея:

Сергей, я не прошу у тебя снисхождения,

Я омерзителен, пьян, ужасный, не человек.

Ты, к сожалению, не слышишь моего к тебе обращения,

Мне, к сожалению, не удастся вернуть тебя в этот век.

Господи, дай мне немного сил, а Сергею — рая!

Вот бы поговорить с ним, увидеть его, помолчать

Я же дошел до ручки, как в жизни дошел до края,

Есть на кого поставить Каинову печать.

А в завершение называет 11 лет, запрошенные для него прокуратурой, «смертным приговором». И просит судью исполнить его последнее желание — вынести «законный приговор». Судья Елена Абрамова объявляет, что огласят его утром 8 сентября.