«Здесь я хотя бы знаю, чего бояться» Несмотря на очень плохие новости, новой волны эмиграции из России, похоже, не будет. Вот что собираются делать те, кто остается дома, — и как они реагируют на советы уехать
Владимир Путин 14 апреля подписал закон об электронных повестках, который также подразумевает фактическое закрытие границ для тех, кто не хочет воевать, и поражение в правах «уклонистов». Эти новости не вызвали в стране большого резонанса; более того, новой волны эмиграции из РФ не наблюдается. «Медуза» попросила читателей, которые продолжают жить в России, рассказать, что они сейчас чувствуют — и как реагируют на призывы срочно уезжать. Мы получили огромное количество писем. Спасибо вам. Не без труда мы выбрали наиболее интересные сообщения и теперь публикуем их с небольшими сокращениями.
Некоторые россияне уехали после начала войны. Почему вы решили остаться?
Александр, Тула
Считаю неправильным бегство, поскольку это моя страна, где живут мои близкие и друзья. Тут — место, где я работаю и с которым связываю свою судьбу. Выбираю для себя вариант борьбы за свою жизнь внутри страны.
Лев, Пермь
У моей мамы почти год назад обнаружили четвертую стадию рака. Я должен оставаться рядом с ней. Да и регулярный страх потерять ее присутствует. У нее кроме меня никого нет рядом.
Наталья, Владимирская область
У меня трое детей, двое из которых школьники. Работает только муж, и его работа не подразумевает удаленки. И конечно, есть страх: а что мы там [за границей] будем делать?
Денис, Иваново
У меня престарелые родители, оба старше 80 лет. Я не могу их бросить, а перевезти за границу и их нереально.
Алина, Уфа
Моя семья (мама и два младших брата, — прим. «Медузы») не располагает нужными финансами, чтобы уехать [в другую страну] и жить в относительном комфорте первое время. Скорее всего, я навсегда в России, поэтому делаю тот минимум, что я могу. Взять на себя ответственность за тот небольшой мир, куда «дотягиваются мои руки». Я доначу правозащитным организациям, говорю с детьми мамы (все же им жить в будущем), говорю с окружающими, делюсь альтернативной информацией, по возможности помогаю близким отказываться от навязанных мероприятий (мои младшие братья, например, не ходят на уроки патриотизма).
Михаил, Ирбит, Свердловская область
В момент [начала войны я] был несовершеннолетним — разумеется, возможности покинуть страну не было. Пока нет образования и денег, чувствую, что я в западне — и выхода просто нет.
Александр, Кемерово
Я студент, оканчиваю четвертый курс факультета журналистики (не смейтесь) и хочу поступить в магистратуру. Мне нравится учиться, но магистратура — это всего лишь возможность продлить защиту от государства. У меня нет денег, чтобы с ходу куда-нибудь переехать. Угрозы [со стороны] государства на меня пока что не действуют. Даже если я застряну [в России], то ни в какую армию точно не пойду: уж лучше жить в сибирском лесу или в подполье. И если они придут за мной, то я буду готов.
Лев, Петербург
Не так просто взять и уехать. C одной стороны, у меня много друзей в Европе, свободно говорю на двух языках. Но с другой — на данный момент нет прямой угрозы моей жизни, и в некоторых аспектах жизнь в привычном месте проще. Куда ехать? Просто в пустоту? Если постучат в дверь, я, наверное, сразу уеду. Главное, чтобы не оказалось поздно.
Владимир, Петербург
Я по образованию врач. Я, конечно, могу переехать, но это потребует нескольких лет подготовки даже в спокойной международной обстановке. Хотя шаги к возможному переезду делаю — устроился медицинским советником в крупную западную компанию, не ушедшую с российского рынка. Открыл счет за рубежом. Учу испанский язык в дополнение к неплохим знаниям английского.
Ольга, Петербург
Причина банальна — нет загранпаспортов. Мы с мужем начали их оформление в марте 2023 года. Это займет больше времени, потому что мы делаем это не по месту прописки.
Александр, Липецк
Я из тех, кто в сентябре [2022 года] стоял в пробке на Верхнем Ларсе. Мы четыре месяца прожили в Батуми, на новогодние праздники вернулись домой. У жены в январе [2023-го] была сессия. В итоге решили остаться, потому что дом ничего не заменит.
Андрей, Москва
Для кого-то прозвучит смешно, но у меня пожилой кот, которого я очень люблю. Он тяжело переносит даже недолгие поездки на такси — что уж говорить про авиаперелет или поезд. Оставить его некому, да и уезжать без него я не хочу. Есть и вторая причина: у меня нет профессии, которая бы котировалась за рубежом и позволила бы уверенно себя чувствовать в финансовом смысле. Но кот, конечно, важнее.
Алексей, Петербург
Уехать из России [мне] не представляется возможным. Я ранее служил в Вооруженных силах РФ, имею форму допуска к государственной тайне. Так что я невыездной.
Семен, город не указан
[Не уезжаю], потому что Россия — моя родина и моя страна.
Евгений, Москва
Не уезжаю, потому что я очень люблю Россию. Я прекрасно знаю, какой уровень возможностей и удобств меня ожидает в других городах, в которые я могу «легко» перебраться (например, в Грузии, Турции, Казахстане). Москва — лучший город на земле, без шуток. Мне очень страшно оставаться, но перспектива начинать жизнь заново для меня страшнее. А еще я не хочу терять связь с друзьями: часть разъехалась по миру, но там, куда я могу уехать, их не станет больше.
Симона, Петербург
Я не хотела бы уезжать и бросать семью. Хоть мой муж и гражданин европейской страны, получить там вид на жительство на основании брака практически нереально — слишком жесткие финансовые требования. К тому же мужу здесь нравится: на родине он мог только сидеть на пособиях, а в России он востребованный специалист. Да и сама страна (не государство) ему пришлась по душе.
Как вы относитесь к советам уезжать из России?
Алексей, Петербург
[Отношусь] так же, как и к советам в духе «просто будь богатым».
Владимир, Москва
Некуда ехать. Не на что. Семья с детьми. Возраст — 46 лет. Авось найду, как спрятаться.
Антон, Москва
Это обессиливает, и опускаются руки. А мне силы нужны здесь. Перестал слушать многих [стримеров]. Остались [Алексей] Венедиктов, [Екатерина] Шульман и любимая «Медуза», читать которую все сложнее (эмоционально).
Виталий, Москва
Вначале [я относился к таким советам] нормально и даже позитивно, но сейчас мне кажется, что смысла в них нет. Те, кто хотел и мог уехать, уже это сделали. Остальным — из тех, кто хотел бы, но не может, — это не помогает, скорее усугубляет депрессивные настроения.
Алексей, город не указан
Уехать — сдать свою позицию. Здесь я полезнее, могу донатить и волонтерствовать. Я не обвиняю уехавших: каждый руководствуется своими обстоятельствами. Но угнетает грызня и неспособность общества консолидироваться и поддерживать друг друга.
Михаил, Ирбит
Крайне положительно [отношусь к таким советам], искренне радуюсь за тех людей, которым удалось покинуть этот мрак и начать жить полноценно, без чувства страха.
Галина, Петербург
Дети, внуки — куда уедешь в 57 лет? Пенсии не будет, работать все труднее, с нуля начинать в таком возрасте тяжело.
Дементий, Домодедово
Жизнь эмигранта, который, условно, моет посуду, нельзя назвать безопасной. Здесь я знаю, чего бояться, — военкомата. Там — я уязвимый со всех сторон эмигрант. Если ты можешь взять с собой чемодан с деньгами в большом количестве, то это все меняет. Но такого чемодана нет. Мой отъезд никак не поможет Украине, как и не приблизит падение режима [Путина]. Позиция «назло Путину отморожу себе уши» мне не близка.
Александра, Краснодар
[Отношусь к таким советам] с грустью и пониманием. Иногда очень злюсь: хочется жить без страха, что за мной придут из-за антивоенной позиции, из-за [сексуальной] ориентации. Очевидно, что приходить начнут за всеми. Но на то, чтобы уехать и увезти с собой девушку и старенькую маму, нет денег — и гарантий, что мы там (за границей, — прим. «Медузы») устроимся. Помогаю украинским беженцам — и считаю это правильным.
Как вы относитесь к появлению электронных повесток и поражению в правах «уклонистов»? Повлиял ли новый закон на то, что вы собираетесь делать дальше?
Николай, Владивосток
Это вогнало меня в уныние и экзистенциальный кризис. Чувствуешь себя насекомым в закрытом пространстве; [с этим насекомым] играет ребенок и пытается его придавить палкой, поймать или выкинуть. Чувствуешь незащищенность.
Екатерина, Москва
[Введение электронных повесток на меня] однозначно повлияло. Понимаю, что, продолжая жить в России, я живу в иллюзии. Мы под куполом ограничений, которых почти нигде больше нет. А с этими «новшествами» страх начинать все заново в чужой стране с каждым днем становится все меньше.
Айрон, Петербург
Отрицательно отношусь [к новым законам], [на мои решения это] повлияло, конечно. Теперь придется работать «в серую». Живу в апартаментах, прописан в другом регионе, надеюсь, не найдут.
Ольга, Петербург
Восприняла [новости] негативно. Мне и так было не особо спокойно, а сейчас тревожность перешла на новый уровень. Это повлияло на мои планы — теперь я склоняюсь к отъезду.
Дементий, Домодедово
Это апартеид. Без суда какой-то «сапог» назначает тебя мясом, человеком второго сорта. Для меня это неприемлемая ситуация. Горячую фазу, когда объявят [новую волну] мобилизации, планирую пересидеть в другой стране.
Лев, Петербург
Это, безусловно, очень удручающе. Хоть меня это сейчас напрямую не касается (мне за 35, с армией в отношениях не был), не представляю, как чувствуют себя люди, которым 18–30 лет, которые летом должны окончить учебу в институте и начать самостоятельную жизнь. Сегодня ввели электронные повестки, завтра придумают какой-нибудь налог на СВО.
Артем, Москва
Я работаю в IT, и если отстраниться от людоедства, то это вполне логичный закон — хранить данные обо всех призывниках в электронной форме. Ограничения, которые накладывают на граждан, не соответствуют ни здравому смыслу, ни Конституции. Этот закон никак не повлияет [на меня] — если придет повестка, я просто не пойду в военкомат: у меня нет машины, у меня уже есть жилье и сдавать я его не хочу, а быть индивидуальным предпринимателем или самозанятым я не собираюсь. Расстроюсь только, что не смогу поехать за границу, — видимо, пора покупать палатку и ехать на Алтай.
Наталья, Владимирская область
Ужасно. Но решили с мужем, что в самом крайнем случае родим четвертого ребенка. Это вроде как ограничение для мобилизации.
Константин, Москва
Если есть возможность, то надо уезжать. Надежда «переждать» все более бесперспективна. Все сильнее ощущение, что Путин пойдет до конца, бросит на смерть все мужское население, полностью угробит экономику, окончательно превратит страну в Северную Корею, но не отдаст власть и не пойдет на попятную.
Есть ли у вас долгосрочный план? Думаете ли вы об отъезде из России?
Николай, Владивосток
Долгосрочное планирование ушло как класс. Мой максимум с начала [войны] — это планы на два-три месяца вперед. Затем планирование сократилось до месяца. С учетом последних законов планы исчисляются днями.
Александр, Москва
Понимаю, что, если за два года, которые мне остается доучиться [в университете], ситуация ухудшится еще сильнее (например, начнут мобилизовывать студентов), придется, видимо, все бросать и спасать свою жизнь. Умирать за Путина и его глупые амбиции я не собираюсь. Пока планирую доучиться и готовиться к переезду: в этой стране я больше жить не хочу никогда.
Митя, Крым (аннексирован Россией в 2014 году)
Купил продуктов на год вперед, телефон давно отключен, не отвечаю на почту, не выхожу из дома. Буду с [пожилыми] родителями до конца, а потом — лучше тюрьма, чем убивать украинцев, которые меня кормили, учили, лечили, любили и были моими друзьями всю мою жизнь.
Алексей, Калининград
Я буду подавать заявление на замену военной службы по мобилизации альтернативной гражданской службой. С 2012 по 2014 год я уже проходил АГС санитаром в больнице — и мои пацифистские убеждения никуда не испарились. В случае отказа все свое общение с военкоматом сведу к переписке, отказ — если будет — обжалую в суде. Никто меня не заставит идти убивать других людей: для меня человеческая жизнь каждого — ценность. Если все совсем ухудшится, возможно, уеду.
Владимир, Москва
[Планирую] максимально далеко держаться от людей государевых. К счастью, до «невоенного возраста» не так уж далеко.
Максим, Петербург
Продержусь как-нибудь: есть сбережения, недвижимости и авто не имею, работаю на себя. А в самом [худшем] варианте лучше уж сесть в тюрьму, но с чистой совестью. Мы все в заложниках у обезумевшего чудовища.
Алексей, Петербург
Я бывший военный, невыездной, знакомых за границей нет. Скорее всего, придется пережидать в подполье.
Александр, Кемерово
Мой план — выжить любой ценой и остаться при этом человеком. Последний год я живу с внутренним таймером, который отсчитывает время до моего выпуска из университета. За его пределами — сплошная неизвестность. Будет ли это магистратура или жизнь где-нибудь в глуши; будет ли это экстренное «Добро пожаловать в Казахстан» и работа в местном кафе; или вообще крайний случай, когда меня насильно будут тащить в военкомат, — я не знаю, у меня нет никакой уверенности в завтрашнем дне.
«Медуза»