Смотрите не наверх, а вокруг Максим Трудолюбов считает, что конец света вряд ли будет таким, как мы ждем. И что он уже, в общем, настал
Российские политики и пропагандисты то намекают, то открыто говорят о возможности применения ядерного оружия. Гадать о намерениях Кремля бессмысленно, но их действия уже на виду у всего мира. Они уже продемонстрировали пренебрежение человеческой жизнью во время войны, а до этого в период пандемии. Готовность шантажировать другие страны голодом и холодом дополняет картину. Но даже при этих вводных угроза, исходящая от России, выглядит не такой значительной, как многие другие, с которыми сталкивается человечество. Редактор рубрики «Идеи» Максим Трудолюбов изучил работы, посвященные вероятным сценариям апокалипсиса, и пришел к выводу, что свою собственную страну Кремль уже в него в значительной степени загнал, а повлиять на другие он может лишь косвенно.
У большинства историй о глобальных катастрофах есть две общие особенности. Во-первых, самые известные из них придуманы философами, литераторами и кинематографистами — и их отличает особая яркость (отсюда и популярность). Во-вторых, авторы этих историй исходят из того, что конец света будет коротким катастрофическим событием, вызванным какой-то одной причиной. И вот немногие выжившие бродят по опустевшему Манхэттену, учатся разводить огонь трением, отбиваются от зомби, едут на машине по стране в поисках топлива и еды. Такие привычные уже кадры — благодаря Голливуду.
Но такой конец крайне маловероятен. Например, мгновенная природная катастрофа, вызванная столкновением с астероидом или кометой, как в фильме «Не смотрите наверх» (Donʼt Look Up), — риск настолько же хорошо изученный и предсказуемый, насколько и маловероятный (один шанс из миллиона в течение ближайших ста лет). Из всех поддающихся оценке природных рисков только вспышка звезды, способная уничтожить нашу планету, еще менее вероятна (один шанс из миллиарда в течение ближайших ста лет). Гораздо серьезнее вулканические и сейсмические катаклизмы. Вероятность суперизвержения, способного уничтожить жизнь на планете в ближайшие сто лет, оценивается в 1 из 10 000.
Философ Тоби Орд, чьи оценки приведены выше, предпринял попытку свести воедино все доступные на сегодня данные о вероятности наступления экзистенциальной катастрофы на Земле (подробнее о его книге «На обрыве» в конце текста). Орд изучил работы астрономов, вулканологов, сейсмологов, экологов, историков и специалистов в областях, связанных с подобными рисками. Рецензенты его работы говорят, что с его оценками можно спорить (он и сам с этим согласен), но с большой уверенностью можно говорить о том, что любые природные катаклизмы менее вероятны, чем антропогенные, вызванные деятельностью человека. По данным Орда, антропогенный риск примерно в тысячу раз превышает самый вероятный из природных.
Если бы человеку нужно было беспокоиться только о природных угрозах, то Homo sapiens мог бы рассчитывать прожить около миллиона лет, то есть примерно столько, сколько в среднем существуют различные виды млекопитающих — до вымирания или наступления эволюционных изменений. Sapiens как вид не так давно вступили в подростковый возраст. Если считать, что достойная продолжительность человеческой жизни — 80 лет, а достойная продолжительность жизни биологического вида — один миллион, то человечеству сейчас около шестнадцати. Тут бы жить и жить, но за два с небольшим столетия бурного промышленного развития, в особенности за прошлый век, человечество добилось недоступного другим видам достижения — возможности уничтожить себя и остальную жизнь на Земле.
Конечно, люди сумели добиться и многого другого. В силу развития науки и технологий человечество жить стало благополучнее, продолжительность и безопасность жизни подавляющего большинства людей на планете возросли. Здесь Тоби Орд согласен с психологом и философом Стивеном Пинкером, самым известным сторонником оптимистического взгляда на развитие человечества (который изложен в книге «Лучшее в нас», по-русски опубликована в 2020 году). Не спорит Орд и с тем, что медицинские и технологические достижения позволили снизить угрозы, связанные, в частности, с естественными пандемиями.
Если, глядя назад, мы видим — на длинных отрезках времени — только улучшения, то почему именно сейчас мы должны решить, что достигли пика и дальше будет только хуже?
Значит ли все написанное выше, что правы те, кто считает, что общее направление истории и, в частности, научно-технический прогресс ведут человечество по нисходящей, к деградации или гибели? Нет, не значит.
Убедиться в этом несложно. Человеческая цивилизация пережила несколько революций: сельскохозяйственную, связанную с переходом к оседлости и появлением городов и письменности; научную, в ходе которой утвердилась идея прогресса; промышленную, породившую современные технологии. У каждого из этих транзитов были известные негативные последствия. Например, оседлость поначалу вызвала увеличение средней трудовой нагрузки и ухудшение качества питания (при росте его количества), а также распространение инфекций от животных. Промышленная революция увеличила неравенство в распределении благ, привела к росту городов, скученности. А также дала толчок к развитию технологий, негативно влияющих на окружающую среду и способных стать основой для разработки оружия массового поражения.
Все это правда. Но неоспоримо и то, что благополучие среднего жителя планеты сегодня выше, чем когда-либо. До промышленной революции 19 из 20 человек, по данным Орда (он ссылается на этот рейтинг), жили в бедности — сейчас 1 из 10. Уровень образования и продолжительность жизни выросли во всем мире — неравномерно, но во всех случаях до невиданных раньше значений. На протяжении всего времени после сельскохозяйственной революции средняя продолжительность жизни колебалась в интервале 20–30 лет. К 1800 году, насколько это можно установить, самая высокая продолжительность жизни была в Исландии — 43 года. На сегодня среди всех учтенных ООН стран продолжительность жизни ниже 50 лет не встречается. Уровень насилия, понятый как количество случаев насильственных смертей на 100 тысяч человек населения, со времен Средневековья снизился — в зависимости от общества — в несколько раз.
Но правда и в том, что угрозы жизни человечеству как целому за два столетия промышленного развития значительно выросли. Например, пандемии, вызванные модифицированными в лабораторных условиях вирусами, по версии Орда, потенциально гораздо опаснее естественных.
Все человечество как угроза для себя
При всем том ядерная война, судя по собранным в книге «На обрыве» данным, угроза не самая вероятная и не самая смертельная. Куда выше Орд оценивает опасность от вышедшего из-под контроля искусственного интеллекта, той же самой пандемии, вызванной модифицированными в лабораториях вирусами, и не выявляемыми сегодня антропогенными катаклизмами.
Угрозы жизни на Земле в течение ближайших ста лет (по Тоби Орду)
- Вспышка звезды: 1 шанс из 1 000 000 000.
- Столкновение с астероидом или кометой: 1 из 1 000 000.
- Суперизвержение вулкана: 1 из 10 000.
- Общий риск природной катастрофы: 1 из 10 000.
- Ядерная война: 1 из 1000.
- Катастрофическое изменение климата: 1 из 1000.
- Другие экологические катастрофы: 1 из 1000.
- Естественная пандемия: 1 из 10 000.
- Пандемия, вызванная измененными в лаборатории вирусами: 1 из 30.
- Вышедший из-под контроля искусственный интеллект: 1 из 10.
- Непредвиденные антропогенные риски: 1 из 30
- Общий антропогенный (он же общий экзистенциальный) риск: 1 из 6.
Тоби Орд, автор этих оценок, приходит к итоговому значению вероятности по результатам сложной процедуры комбинирования угроз, которую он подробно описывает в книге.
Одна из причин, почему угроза ядерной войны оценивается ниже, в том, что даже если она будет развязана, то не приведет к уничтожению всего человечества. Чисто арифметически накопленных ядерными державами арсеналов достаточно, чтобы убить всех живущих. Но по планете разбросано около 10 тысяч городов (места, где живут минимум 50 тысяч человек плотностью минимум 1500 человек на один квадратный километр), лишь малая часть которых может стать военными целями. Около половины населения планеты живет в сельской местности, что еще снижает прямое воздействие возможных атак. Кроме того, концепция неизбежной «ядерной зимы», которая была сформулирована в 1980-е годы, сейчас критически переосмысливается учеными: реальное воздействие на климат от применения ядерного оружия может быть не настолько серьезным, как считалось прежде. Последствия полномасштабного ядерного конфликта будут чудовищными, но непосредственно его жертвами станут сотни миллионов людей, а не миллиарды.
Тем не менее полномасштабная война между крупными державами все-таки опасна для жизни на планете. Косвенным образом такая война может привести в действие другие угрозы. Подрыв доверия между странами и прекращение международного сотрудничества, например, сведет на нет все усилия по борьбе с климатическими изменениями и снижению рисков, связанных с разработкой искусственного интеллекта. Кроме того, полномасштабная война почти наверняка приведет к появлению новых, сегодня неизвестных экзистенциальных рисков. Вспомним, что ядерное оружие было разработано к концу Второй мировой войны, а его разрушительные возможности значительно выросли в годы холодной войны. Исторический опыт говорит нам о том, что войны заставляют человечество обращаться к самым темным сторонам новых технологий.
Именно в силу кумулятивного эффекта нескольких связанных с деятельностью человека угроз Орд оценивает общую антропогенную угрозу жизни в один шанс из шести в течение ближайших ста лет. Это — шанс погибнуть при игре в русскую рулетку, при условии, что в барабане револьвера один патрон из шести возможных.
Россия как угроза для всех (и для себя в первую очередь)
И все же самый вероятный конец цивилизации — растянутый во времени и поначалу незаметный. Археолог и антрополог Крис Бегли (подробнее о его книге «Следующий апокалипсис» в конце текста) отмечает, что катастроф континентального масштаба, не говоря уже о всемирном, человечеству переживать еще не приходилось. Но история знает катастрофические события, приводившие к вымиранию целых народов и гибели их культур. Коренное население Северной Америки после прибытия европейцев в результате распространения новых для «индейцев» болезней, массового насилия и вытеснения с территорий сократилось на 90%. Но даже эта катастрофа длилась около ста лет. Длительным был также коллапс культуры майя и острова Пасхи.
Гибель Западной Римской империи, которой даже приписывается определенная дата (476 год нашей эры), в действительности была не одним событием, а процессом, растянувшимся на столетия и вызванным множеством причин: массовыми переселениями в Европе, распространением коррупции среди аристократов, деградацией государства, утратой технологий. Такой медленный и негероический конец гораздо вероятнее одной масштабной катастрофы. И уж точно вероятнее, чем столкновение с кометой и даже чем тотальная ядерная война.
📄 Дорогие читатели! Теперь вы можете скачать PDF-версию любой статьи «Медузы». Файл можно отправить в мессенджере или по электронной почте своим близким — особенно тем, кто не умеет пользоваться VPN или у кого явно нет нашего приложения. А можно распечатать и показать тем, кто вообще не пользуется интернетом. Подробнее об этом тут.
Российская власть, как и другие коррумпированные режимы, видит будущее только через призму собственного благополучия, а собственное благополучие связывает с прошлым. Идеология возвращения к некоему «золотому веку», в котором все было хорошо, не просто бесперспективна, а прямо опасна. Эта идеология обесценивает будущее и настоящее, делая из идеализированного прошлого объект поклонения. Все мы свидетели попыток демодернизации общества и архаизации отношений между человеком и государством. Конечно, общество, прошедшее навязанную советской властью секуляризацию и разрыв с традициями, вернуть в воображаемое прекрасное прошлое не удастся. Но дезориентировать, фрагментировать и навязать ему поддержку войны за прошлое — удастся. Уже удалось.
Действия сегодняшней российской «элиты» вполне можно рассматривать как фактор медленной катастрофы. Угрозы применения ядерного оружия — лишь один из множества путей, следуя которыми российские правители приближают себя и мир к масштабной трагедии. Пренебрежение человеческой жизнью не только в войне, но в ситуации пандемии и климатических изменений, зерновой и газовый шантаж — все это действия, работающие на подрыв международных усилий по борьбе с бедностью, голодом, экологическими бедствиями и пандемиями. Россия практически исключила себя из международного научного сотрудничества, которое необходимо для предотвращения экзистенциальных угроз человечеству. В России говорить об ответственном отношении к искусственному интеллекту, к климату или защите окружающей среды в сегодняшней ситуации неуместно. Даже смешно.
Россия, наоборот, активно усиливает действие практически всего списка антропогенных угроз. Ввязываясь в войны ради сохранения власти в отдельно взятой стране, российские лидеры сводят на нет десятилетия усилий по решению глобальных проблем, экзистенциально важных для жителей всех стран.
В нынешней ситуации единственное утешение для мира — но не для России — в том, что, изолируя собственную страну, российские правители не слишком мешают тем, кто продолжает заниматься и пандемиями, и климатом. А молчаливое российское население, давно приняв происходящее как данность, в значительной своей части уже живет в постапокалиптическом мире в пределах отдельно взятой страны — в мире, неразличимом для государства, где правят натуральное хозяйство и огородно-гаражная экономика. Даже зомби тут есть — оторванные от жизни начальники, повторяющие заученные, ничего не значащие фразы.
Что еще об этом почитать
Ord T. The Precipice: Existential Risk and the Future of Humanity. London Hachette, 2021
Профессор философии Оксфордского университета Тоби Орд — один из ведущих специалистов по глобальным экзистенциальным рискам. Он не только рассуждает о будущих угрозах, но консультирует Всемирную организацию здравоохранения, Всемирный банк и правительство Британии. Он также основатель «Движения эффективного альтруизма», члены которого передают минимум десятую часть своих доходов проверенным фондам, занятым борьбой с бедностью и болезнями.
Begley C. The Next Apocalypse: The Art and Science of Survival. New York: Basic Books, 2021
Крис Бегли — археолог и антрополог из Трансильванского университета в американском штате Кентукки, специализирующийся на исчезнувших культурах, затонувших кораблях и на искусстве выживания в «постапокалиптических» условиях. Наиболее вероятные катастрофы будущего, считает он, будут локальными и не остановят развитие человечества в целом. Римская империя рухнула на западе, но переродилась в Византию на востоке. Города южной части цивилизации майя погибли, но население северных территорий даже возросло. Коллапсы такого рода вероятнее континентальных и тем более мировых.
Star C. Apocalypse and Golden Age: The End of the World in Greek and Roman Thought. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2021
Кристофер Стар, профессор классической филологии в Миддлбери-колледже (США), рассказывает об основных концепциях конца света в античной и раннехристианской литературе. Полный и окончательный финал — как в случае распада на атомы (Эпикур) или гибели в огне (стоики) — в фантазиях человечества встречается не так уж часто. В мифах и литературе мир часто возрождается. Некоторые авторы, уничтожив жизнь, какой ее знали современники, давали человечеству еще один шанс — например, сохраняли одного праведника с семьей и животными, как в Библии или в шумерском эпосе о Гильгамеше. Могла погибнуть древняя великая цивилизация, например Атлантида, но цивилизация похуже все же приходила ей на смену. Новозаветное Откровение («Апокалипсис») говорит о язвах, падении звезды, зное, иссушении рек и других катаклизмах, но в итоге все заканчивается новым небом и новой землей.
Максим Трудолюбов